— Это Короста, — объявил он. — Короста спит на моей кровати.
— Но почему здесь написано человеческое имя? — спросил Рейстлин.
— Может, эту кличку ей — то есть, ему — дали те, у кого он жил до того, как попал к нам? Коростой его Перси назвал, не сразу разобравшись, что это самец, — близнецы при этих словах захихикали. — А переименовывать мы не стали… Он к нам уже взрослым попал, уж и не помню, когда.
— Отец его в саду нашёл, — вспомнил Фред. — Нам тогда года три было, а Перси, значит, пять… У него как раз был первый магический выброс, и отец сказал, что крыса ему вроде подарка на знаменательное событие…
— Долго же она, то есть, он, живёт, — заметил Рейстлин. На этом они и разошлись по спальням.
***
Потянулись учебные дни. Они не особо отличались от предыдущего семестра: та же строгость МакГонагалл, восторги Флитвика, монотонный бубнёж Бинса, путаные лекции Квиррелла, язвительность Снейпа, добродушие Стебль… Гермиона, едва ли не с первого дня, начала готовиться к предстоящим в начале лета экзаменам, своим энтузиазмом раздражая почти всех однокурсников. Команда по квиддичу активно готовилась к предстоящей игре с Пуффендуем.
В первую и вторую ночь учебной недели Гарри с Рейстлином, Роном, близнецами и Ли Джорданом пытались пройти к загадочному зеркалу — и каждый раз видели на Карте Дамблдора, сидящего в нужном кабинете. Наконец, в среду, понимая, что они должны пойти на астрономию, Гарри с сожалением заявил, что попытки, видимо, придётся прекратить.
— Не знаю, почему, но Дамблдор, видимо, собирается и дальше ночевать в том кабинете, — вздохнул он. — Так что узнать будущее нам не светит…
— Необязательно, — вдруг сказал Рейстлин. — Мы изначально совершили ошибку, — разговор происходил в среду вечером, после ужина, но до отбоя. — Почему мы вообще решили идти ночью? Ведь это не Запретный коридор. Туда можно попасть и днём. Просто пойти в тот кабинет. Днём не запрещено гулять по замку…
Гарри уставился на друга, удивляясь, как такая простая мысль не пришла им в голову раньше.
— Ты прав! Но ведь кто-то может увидеть… Или предлагаешь использовать мантию?
— Посмотрим по обстоятельствам, — ответил Рейстлин.
Сказано — сделано. За завтраком Гарри, улучив момент, пересказал их план Рону, посчитав несправедливым игнорировать его и близнецов с Ли — ведь если бы не карта старших Уизли, они все могли нарваться на директора — и вряд ли бы он одобрил ночные хождения по школе. Встретиться решили в нужном коридоре в обеденный перерыв.
На этот раз им действительно никто не помешал — Дамблдор был в своём кабинете, а больше в тот коридор никто не заходил.
— Иди первым, — подтолкнул Гарри Джордж. — Твоя же идея.
— Вообще-то, Рейстлина, — поправил он. Джордж покосился на Рейстлина, но промолчал. Они больше не заводили разговор о каникулах Гарри и Китиаре, предпочитая делать вид, что ещё одного друга Гарри с ними рядом просто нет.
Рейстлин провёл в комнате около десяти минут. Гарри едва не подпрыгивал от нетерпения, но вышедший, наконец, друг, удивил всех:
— Оно показывает не будущее, — заявил он.
— С чего ты взял? — возмутился Рон. — Если тебе не понравилось то, что ты увидел…
— Там надпись, — перебил его Рейстлин. — Наверху, на раме.
— Ага, видели, — кивнул Джордж. — Какая-то странная, на заклинание непохожа. Я повторял, и никакого эффекта.
— Потому что читать надо было задом наперёд, — пояснил Рейстлин. — Там сказано: «Я показываю не ваше лицо, но ваше самое горячее желание». А желания, как известно, не всегда сбываются…
— Ну что ж, значит, посмотрим, какое у меня желание! — азартно воскликнул Ли, заходя в кабинет. Пробыл он там недолго, вдвое меньше Рейстлина, зато вышел очень довольный: — Своя передача на магическом радио, посвящённая квиддичу! Есть, к чему стремиться! — кажется, его совсем не расстраивало, что это лишь возможное, а не обязательное будущее. Гарри решительно шагнул в комнату.
Надпись на зеркале он увидел сразу. И вправду, если читать в правильном порядке — бессмыслица какая-то, а наоборот — та самая фраза, которую сказал Рейстлин. Ну, и чего же он хочет больше всего на свете?
…Он стоял всё в той же комнате, но уже не один. По бокам от него стояли родители — такие же, как на колдографии в газете, посвящённой их гибели и падению Волан-де-Морта. А за их спинами и за самим Гарри, стояло множество людей — мужчины и женщины, пожилые и молодые… Чем-то похожие кто на Лили, кто на Джеймса — некоторые сильно, некоторые совсем неуловимо. Впервые в жизни Гарри видел своих родственников, не считая Дурслей. Неужели именно этого он хотел? Увидеть себя в окружении семьи?.. Пожалуй, да.
Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем доносящийся от двери шум привлёк его внимание. С трудом оторвав взгляд от зеркала, он обернулся и увидел входящего в комнату Дамблдора, запоздало вспомнив, что близнецы не взяли Карту — ведь днём передвигаться по замку можно было безбоязненно.
— Простите… сэр, — промямлил он. Остальных видно не было. Он не знал, что сказали директору в своё оправдание друзья, поэтому не хотел оправдываться, боясь, что несоответствием рассказа вызовет гнев Дамблдора.
— Дверь была открыта, и вы решили посмотреть, что здесь такое, — кивнул директор. — Ваши друзья мне это уже объяснили. Итак, что же показывает это зеркало?
— Наши желания, — выпалил Гарри. Директор удивлённо приподнял брови, и мальчик пояснил: — Это написано наверху рамы, только почему-то задом наперёд…
— Верно, — кивнул директор. — Что ж, могу лишь сказать, что далее приходить сюда не нужно. Завтра зеркало унесут, и я очень прошу не искать его больше.
Гарри почувствовал сожаление. Ему хотелось ещё не раз вернуться к своей пусть призрачной, но семье. Но спорить он не стал. Вместо этого он спросил другое:
— Вы не хотите, чтобы зеркало нашёл ещё кто-то из учеников?
— Не все смогут понять, что оно показывает лишь желаемое, а не то, что непременно сбудется, — кивнул директор. — Многие волшебники сходили с ума, пытаясь разгадать тайну зеркала. А в школе, полной подростков, желания и настроение которых меняется ежедневно, если не ежесекундно…
— Тогда почему дверь кабинета не была заперта? — выпалил Гарри прежде, чем понял, что и кому он говорит. Но Дамблдор лишь грустно улыбнулся:
— Потому что в этой части здания нет учебных кабинетов, и я понадеялся, что сюда никто не войдёт… Но, видимо, недооценил мистеров Уизли. А сейчас тебе пора на занятия… Надеюсь, увиденное стоило пропущенного обеда.
По мнению Гарри, увиденное стоило сколько угодно пропущенных обедов. Но говорить об этом он не стал. Лишь порадовался, что, по какой-то счастливой случайности, Дамблдор не снял с Гриффиндора баллы. Хотя, с другой стороны, в эту комнату не было запрещено входить — равно как и смотреть в зеркало.
…В первые же выходные близнецы завели речь о том, что готовы одолжить Гарри карту, чтобы он смог под мантией незаметно пробраться в Хогсмит. И даже обещали показать тайный ход, который ведёт туда. Гарри отказался: одному идти не хотелось, а вдвоём с Рейстлином или Роном или же всем троим идти под одной мантией было бы неудобно. Ходить же по очереди он категорически отказался, не желая отдавать мантию-невидимку кому-либо. Даже друзьям, даже всего на день. Поэтому выходные, как и до каникул, были отданы дополнительным занятиям. Разница состояла лишь в том, что к ним присоединилась Гермиона. Втроём отработка пошла веселее. А спустя некоторое время Рон попросил взять и его, правда, приходил он нерегулярно: если в выходные была тренировка гриффиндорской сборной, то он предпочитал посидеть на стадионе. Гарри подозревал, что для учителей эти дополнительные занятия тайной не были, но в каморку рядом с Большим Залом по-прежнему не наведывались даже привидения.
В матче Гриффиндора и Пуффендуя победили гриффиндорцы: Элфрида Мёрси, словно извиняясь за неудачу в игре против Слизерина, ухитрилась выхватить снитч буквально из-под носа Седрика Диггори. Близнецы Уизли носились как кометы, отбивая бладжеры в противника, и Гарри каждый раз боялся, что они собьют кого-нибудь с метлы. Охотники — точнее, охотницы, ведь в команде Гриффиндора эту роль исполняли девушки — тоже старались вовсю. Оливер Вуд самоотверженно защищал кольца… Но, к своему немалому огорчению, Гарри был вынужден признать, что и охотники, и вратарь пуффендуйцев ничем не уступают гриффиндорцам, а может, даже и превосходят их. По крайней мере, после пойманного снитча у Гриффиндора было всего на пятьдесят очков больше, чем у Пуффендуя. Разумеется, нечего было и думать о том, чтобы догнать Слизерин, уверенно обыгравший Когтевран. Теперь Гриффиндору предстояло сделать почти невозможное в матче с Когтевраном и надеяться, что Пуффендуй окажется сильнее Слизерина. Но эти последние матчи должны были пройти перед самыми каникулами.
