— В таком возрасте они не должны подвергаться опасности, — миссис Уизли отмахнулась от робкой попытки Чарли то ли вмешаться, то ли увести её.

— Там не было опасности, — возразила Китиара. — Всё контролировали опытные сотрудники. Неужели вы думаете, что я подвергла бы опасности братьев? Да и руководство бы ни за что не позволило привести туда детей, существуй им хоть малейшая угроза. К тому же дети, особенно мальчишки, подвергаются опасности всегда! Они дерутся, а маги ещё и швыряются заклятиями, они лезут в какие-то пещеры, заброшенные дома, на деревья, в конце концов!..

— А матери следят, чтобы этого не происходило, — возразила миссис Уизли.

— Возможно. Только вот так получилось, — практически прошипела она, а Гарри в очередной раз удивился, насколько похожи они с Рейстлином в моменты злости, — что у этих троих мальчишек матерей нет, — она прошла мимо миссис Уизли и направилась к гостинице. Гарри чуть задержался, бросив на миссис Уизли и Чарли виноватый взгляд. Всё-таки сегодня Рождество, и он совсем не хотел, чтобы отлично начавшийся день омрачился ссорой… получается, из-за него.

Китиару и близнецов он нагнал уже в их номере.

— Зря я, конечно, так сказала, — буркнула девушка. — Про то, что у вас нет матерей. Но просто…

— У нас, — перебил Рейстлин.

— Что? — не поняла она.

— У НАС нет матерей, — пояснил он. — Ты была всего на год старше, чем мы сейчас, когда она умерла. Да и до этого…

Гарри перевёл взгляд с него на девушку и обратно. Да, он думал о родителях и пытался представить свою жизнь с ними. Однако все попытки сводились к мысли, что эта жизнь была бы счастливой, потому что ему жилось бы лучше, чем у Дурслей. Но как именно «лучше»? Какой бы стала его жизнь, если бы не было никакого Волан-де-Морта или если бы его уничтожил какой-то другой ребёнок, а не Гарри? Были бы у него младшие братья и сёстры или он так и остался бы единственным ребёнком? Обрадовались бы родители его поступлению на Гриффиндор? Одобрили бы дружбу с Рейстлином? Хотели бы, чтобы Гарри играл в квиддич? Или же они стали бы потакать всем его капризам, как тётя и дядя потакают капризам Дадли? И приехал бы он в Хогвартс таким же, как кузен, издеваясь над теми, кто слабее… Или таким же высокомерным, как Малфой? Судя по деньгам в сейфе, его родители были далеко не бедными людьми. Вдруг они бы запретили общаться с не слишком обеспеченным Роном и семьёй, в которой есть сквибы? Гарри тряхнул головой. Это просто невозможно — и не потому, что ему не хочется верить, что его родители могли бы быть такими… Нет, ведь его мама из магловской семьи, а значит, не стала бы презирать тех, кто не владеет магией. Но что, если бы она, подобно миссис Уизли, стремилась оградить его от всего, что посчитает опасным?..

Он никогда этого не узнает. И единственное, что он может — стать таким, каким, по его собственному мнению, они хотели бы его видеть. И надеяться, что они были именно такими, какими он хотел бы видеть их.

— Почему Волан-де-Морт пришёл именно к нам? — он не понял, что сказал это вслух, пока не услышал ответ Китиары:

— Никто не знает. Но, по слухам, дом был скрыт особыми чарами, которые разрушились, когда их убили. А значит, они знали, что за ними охотятся… Да, невесёлое получается Рождество, — вздохнула она.

— Миссис Уизли не хотела портить праздник, — неуверенно возразил Гарри. — Просто… ну… у неё характер такой… наверное…

— Точно, — фыркнула Китиара. — Мать-наседка, весьма распространённый тип. И, наверное, самый правильный для воспитания детей.

— Ты нас отлично воспитала, — возразил Карамон. — А вообще, пора обедать.

— Кому что, — рассмеялась Китиара. Грустная тема хоть и не была забыта, но отступила, словно понимая, что сейчас для неё не время.

После обеда все занялись подарками: Карамон, забрав у Гарри учебник по «Истории магии», вновь пытался разыгрывать какие-то битвы, Рейстлин изучал «Антологию» (Гарри всё-таки решил, что подарит ему именно эту книгу), а сам Гарри то пытался читать книгу о проклятиях, то вновь принимался разглядывать и мять в руках мантию-невидимку, словно надеясь найти ответ, кем же был неизвестный даритель… и действительно ли мантия принадлежала раньше отцу Гарри? Купил он её или мантия передавалась по наследству, и ей владели и дед, и прадед, и ещё множество предыдущих поколений семьи Поттер?..

…А вечером был пир, окончательно выгнавший из головы Гарри все невесёлые мысли. В празднично украшенной столовой просто не хотелось думать о чём-то грустном. Поэтому Гарри позволил себе восхититься и зажаренным целиком на вертеле бараном (он даже поинтересовался, не драконьим ли пламенем его поджаривали, на что Китиара со смехом пояснила, что после драконьего пламени им пришлось бы есть угли и пепел); и рождественским пирогом, в котором были спрятаны различные сюрпризы. Так, Гарри чуть не сломал зуб об очередного игрушечного дракона — на сей раз это был китайский огненный шар. Игрушка, возмущённая подобным обращением, выдохнула ему на язык струю пара, в результате чего оставшуюся часть ужина Гарри, несмотря на мгновенную помощь Китиары, был вынужден ограничиваться разными напитками — благо, на стол их выставили очень много, хотя привычного уже тыквенного сока не было. Китиаре попался медный кнат, зато Рейстлину — золотой галеон, как пояснила после изучения монеты Китиара, вполне настоящий, а не лепреконский. Про лепреконское золото Гарри уже знал. А вот Карамону не повезло: в его куске пирога оказалась добрая горсть жгучего перца, в результате чего Китиаре пришлось лечить ещё один обожжённый язык, а старший из близнецов также был вынужден обходиться лишь напитками.

Оставшиеся до конца каникул дни были немного однообразными, но вовсе не скучными. После завтрака и до полудня ребята шли «на работу», как назвал это Карамон, и определение было вполне правильным. Карамон помогал отцу Лилианы мять и резать кожу дракона, а Гарри и Рейстлин под руководством девушки разделяли на порции драконью печень и кровь, толкли в порошок сердечные жилы, когти и чешую, одновременно слушая её пояснения. Чаще всего заказчиком трёх последних компонентов был Олливандер, но иногда встречалось имя Джимми Кидделла.

— Его лавка менее популярна. Может, потому что он не делает палочки заранее, а создаёт их уже после обращения, а может, из-за того, что потомственные маги, естественно, предпочитают покупать детям палочки там же, где им самим покупали их родители, а маглорождённых профессора направляют Олливандеру по давнему договору между Основателями школы и его семьёй. Это как в частных магловских школах, — пояснил Рейстлин. — Есть определённый магазин учебников и поставщик формы, его адрес и дают родителям… Можно, конечно, и в другом месте купить, но крайне нежелательно, — Гарри вспомнил, что форму для новой школы Дадли тоже покупали в определённом магазине — том же самом, где много лет назад покупал форму Вернон Дурсль. Значит, в словах Рейстлина был смысл, а друг продолжал: — По той же причине мантии обычно покупают у мадам Малкин, а учебники во «Флориш и Блоттс». Китиара вот как раз у Кидделла палочку перед школой покупала. Я запомнил, потому что она нас с собой водила, и он дал мне янтарную палочку… На самом деле, просто кусок янтаря в форме палочки, — чуть улыбнулся он.

— Но ведь Китиара сказала Олливандеру, что палочку она покупала у какого-то Горговича…

— Грегоровича, — поправил Рейстлин. — Один из лучших мастеров в Европе. Это новая палочка, она её с первой зарплаты купила.

После обеда, пользуясь разрешением, они проводили время в библиотеке. Там действительно можно было найти всё о драконах — начиная от болезней и питания, и заканчивая способами применения крови (открытыми Альбусом Дамблдором) и свойствами когтей и чешуи — у всех видов драконов они были разные. Карамон обычно приходил с ними.

Миссис Уизли больше не общалась с Китиарой, словно стараясь не замечать девушку и близнецов. Сама Китиара к общению тоже не стремилась. Но вот с Гарри миссис Уизли старалась пересечься — в те редкие моменты, когда он оставался один. Все её слова сводились к тому, что на каникулах нужно отдыхать, а не работать. И каждый раз Гарри уверял её, что ему очень нравится возиться с печенью и чешуёй дракона (тем более, что Дурсли, останься он на каникулы в Литл-Уингинге, мигом нагрузили бы его работой намного тяжелее, что, впрочем, и происходило почти всю его жизнь до Хогвартса).