Троицу окутал липкий страх, они почувствовали себя муравьями, которым выпала незавидная участь, их нашел изощренный на пытки озорной мальчишка. Найдя в себе силы, парень что-то прокричал монстру, и они приготовились к бою. Почему я не могу пошевелиться, я должен быть там, должен хоть что-то сделать. Хоть что-то! Чувство осознания собственной беспомощности перед лицом несправедливости разъедало меня, причиняя неимоверную боль.

Чудовище играло с ними, как с куклами, а потом. Я. Я не мог смотреть на это. На этот кошмар. На их мучения. Оно все продолжало развлекаться.

Беспомощность закипала и вот уже во мне начала клокотать ярость. Перед глазами проносились все безумства, которые творились в моем мире, но они не шли ни в какое сравнение с этим. Такого не должно быть, потому что не может быть! Но увиденное было тому опровержением.

— Таковы будут миры без равновесия, — прошептали мне звезды.

— Этому не бывать, пока жив я! Пока живы, такие, как я!

Контракт заключен.

…

Знойная пустыня встретила мое измученное тело безжалостным солнцем. Над головой кружились птицы. Смертельно хотелось пить. Мучительно больно. На зубах скрежетал песок.

— Где я? — ответом мне был крик грифов, ждавших, когда же я сдамся.

По телу пробежал спазм, меня скрутило пополам, на песок закапала густая кровь, это возвращались воспоминания. Мой ангел, пустота, багровый океан. Сердце пронзило болью, стиснув челюсти я нашел в себе силы, чтобы встать и побрести в сторону гор. Не знаю, сколько шел, но вскоре впереди показалось дорожное полотно, а затем спустя еще пару часов, вдалеке замаячило какое-то ветхое на вид здание.

Постучал в дверь, мне не ответили. Затем спустя минуту, еще раз. Силы уже почти покинули меня.

— Открыто!

Дверь все не поддавалась, пока я не толкнул ее плечом. Это стоило мне потери равновесия, так что я не зашел, как предполагалось изначально, а просто-напросто ввалился в помещение, а затем отключился. Проснулся уже ближе к вечеру, лежа на диване напротив барной стойки, рядом со мной был пузырек с какой-то странно, переливающейся жидкостью, выпитый наполовину.

— Допей остальное, — хрипло порекомендовал голос, доносящийся из-за барной стойки.

Глаза все никак не могли сфокусироваться, так что мне удалось разглядеть лишь его призрачный силуэт за контровым светом пыльных абажуров. Я с сомнением взглянул на жидкость, но похоже это она мне помогла. Сделав несколько глотков, я поставил сосуд обратно. Оказалась приятной на вкус и действительно, стало лучше.

— Спасибо, — прохрипело опаленное солнцем горло.

— Обращайся, душ там, — он указал в сторону выхода, кажется, на задний двор, — Как примешь пойди и подбери себе что-нибудь из одежды в шкафу, гардеробная в предбаннике.

Только сейчас до меня дошло, что на мне нет совершенно никакой одежды, так что, укрывшись простыней, словно патриций, последовал совету собеседника и направился к двери. Остановившись около нее, я на секунду задумался, странно, но у меня совершенно не возникает вопросов к происходящему вокруг сюрреализму. Словно так и должно быть.

— Не копайся в голове, приведи себя лучше сначала в порядок и приходи сюда, — снова он приходит мне на помощь, теперь я понял, почему колебался. Забыл сказать кое-что очень важное.

— Не знаю зачем ты это делаешь, но спасибо тебе, незнакомец, — кажется он на секунду отвлекся от протирания стакана, ухмыльнулся и затем продолжил, помотав головой, сбрасывая наваждение.

— Таковы правила хорошего тона. Мы Странники, всегда помогаем друг-другу на пути, а теперь иди, — решив оставить вопросы на потом я так и поступил.

Странники? Странники. На языке вертелось это слово, пока по на голову лилась ледяная вода из открытого душа, стоящего во дворе, недалеко от нужника. Кабинка была сколочена наскоро из больших, грубо обработанных досок, вскрытых лаком, прибитых друг к другу большими шиферными гвоздями. С каждой секундой, проведенной под ледяными струями из поржавевшей лейки, мне становилось спокойнее. Словно вместе с пылью с меня смывались все тревоги. Это было моим крещением. Ледяные воды смывали с меня прошлое, рождая нового человека. Только потом мне удалось это осознать. Но, а сейчас, я продрогший от душа обтирался жестким полотенцем, чтобы затем накинуть свой балдахин и направиться в гардеробную.

Желтая потрескивающая лампочка, мутное зеркало и несколько платяных шкафов. Одежды было не слишком много, но мне хватило и этого. Тупоносые высокие ботинки, крепкие джинсы, льняная рубашка. В углу стояла дорожная сумка. Думаю, она лишней тоже не будет. Внутри было все самое необходимое. Фляжка с бурбоном, портсигар, записная книжка, карандаш, нож охотничий и еще какая-то мелочевка применение, которой я найти не мог. Облачившись, я направился к незнакомцу.

Отодвинув высокое кресло, я сел за стойку в паре метров от него. Неплохое место, пусть интерьер сработан грубо, но зато он не был лишен своеобразного шарма и изысканности.

— Не желаешь ли горло промочить с дороги? — он участливо улыбнулся, поставив на стойку стакан.

— Не откажусь.

Незнакомец взял с полки массивную бутылку из черного стекла и наполнил два рокса, предварительно бросив туда холодные, камни. После чего отточенным движением подтолкнул один из стаканов ко мне. Остановился он прямо перед моим носом.

— Составлю тебе компанию, не против? — он наполнил второй стакан.

— Буду благодарен, твое здоровье, — в подтверждение своих слов я отсалютовал ему бокалом.

— Взаимно, — незнакомец ответил мне таким же жестом.

Напиток был обжигающе терпким с богатым букетом и многогранным послевкусием.

— Камни для того, чтобы не разбавлять бурбон водой от таяния льда?

— Все верно, так он растеряет всю свою прелесть.

— Прости за бестактность, но я забыл спросить, как тебя зовут, да и сам не представился, — он перебил меня на полуслове.

— В этом нет нужды, мы с тобой оба Странники. Ты же можешь звать меня Барменом.

— Но ведь меня зовут, — я хотел было выговорить свое имя, но не вышло, язык будто бы онемел, перехватило дыхание. Из памяти начали высыпаться куски, словно старая штукатурка, отлетали они от фасада сознания. Каскадом костей домино, складывались в новый узор. Стиснув зубы, я сфокусировался на одном из последних оставшихся воспоминаний, которое нечеловеческим усилием удалось сохранить. Пускай не полностью, пускай подёрнутая трещинами, но Она осталась в моей памяти, спрятанная в самый дальний угол, за железную дверь с семью замками. Напряжение спало, когда он снова заговорил. Открыв глаза и громко выдохнув я снова взял себя в руки.

— Это уже не важно. Кем ты не был, предлагаю выпить за светлую память, которую он оставил в душах родных и близких. Отныне ты больше не он. Теперь ты один из нас.

— Один из кого? — по спине пробежал холодок, потому что я знал, что он ответит.

— Один из хранителей равновесия, — в бар постучались, сердце сжалось и словно на секунду остановилось, чтобы снова пойти в уже новом ритме, я действительно изменился.

— Снова он, кажется, у нас сегодня есть работенка, Странник, — мои губы искривились в ухмылке, и мы оба хором крикнули стучавшему.

— Открыто!

По дороге в горах несся, утробно ревя своим восьмицилиндровым двигателем, старый шевроле. Похоже мне не оставалось ничего иного, кроме как принять свою новую судьбу. Впереди забрезжил свет, распадаясь белыми осколками, пространство вокруг него рвалось радужными лоскутами, казалось, он заполняет собой абсолютно все, чтобы затем сжаться в черную точку и раскрыться голубым светом чужого неба.

…

Из оцепенения меня вырвал звук наливаемого алкоголя. Бармен стоял прямо передо мной. Воспоминания, сколько же в этих ключах воспоминаний! Только зачем же он стал тревожить старые раны? Мой товарищ не из тех, кто будет это делать понапрасну.

— Кстати, а где мои карты? — я достал из сумки колоду и положил на стойку, поблагодарив его.

— Ловко сработано, ты мне здорово помог.