Оказывается, что после того, как мы попали в катакомбы под старым лагерем во второй раз, буквально за день до отъезда и моего исчезновения. В общем она не помнит, как мы оттуда выбрались. Вернее, помнит, но все совершенно по-другому.

- Мы с тобой были словно в тумане Сем, а потом я видела домик своей бабушки на хуторе, стоящий в рощице. И все было такое настоящее, словно я и правда там оказалась. Бабуля была у меня знахаркой, лечила людей всю свою жизнь. Но потом, когда заболела, ей помочь было не кому. Мы не успели привезти ей лекарства. Всем, кого она лечила достался второй шанс, а ей нет. Как же это несправедливо! – она всхлипнула, но удержав эмоции продолжила, я сильнее прижал ее к себе.

- А потом я видела тебя, сидящего перед монитором и стучащего по клавишам. Видела, как ты лежишь на снегу весь в крови, - Славю начала бить мелкая дрожь.

- Видела смерти всех своих близких, своих друзей. Лена с перерезанными венами, Ульяна под колесами машины, Алиса и какой-то страшный пьяный мужчина, мои братья, безмолвно едущие в темном багажнике. Это было невыносимо, и я сквозь слезы прокричала:

- Пусть всем достанется второй шанс, это несправедливо! У людей должен быть выбор! А потом я прошептала, пусть он будет счастлив, – ее голос надорвался, но моя девочка продолжила:

- В этот момент все остановилось, и я проснулась в своей кровати в лагере. Только он был другим и ребята вокруг вроде были те же, но другие. Я сразу бросилась искать тебя, но не нашла. Никто тебя не знал. Меня даже к психологу водили. Все было, как в тумане. А потом я прожила практически целую жизнь. Она мелькала у меня перед окном серыми прохожими. Я продолжала ждать, вглядываясь в их лица. А потом, потом, - тут она снова запнулась.

- Одним вечером они пытались затолкать меня в машину, я кричала, звала на помощь, но все задергивали занавески, а прохожие ускоряли шаг. Это было просто ужасно! Но тут кто-то их окрикнул, я вырвалась пробежала буквально пару шагов. Яркий свет ударил мне в глаза, раздался громкий хлопок, все погрузилось во тьму. Этот кошмар закончился, я проснулась снова в лагере. Рядом со мной сидел Борис Александрович, никогда прежде не видела его таким обеспокоенным. Ко мне была подключена какая-то странная аппаратура, я попыталась встать, но тело было словно ватное. Тот сон, казавшийся таким реальным, начал таять словно дымка перед рассветом. Виола попросила меня все записать, чтобы не забыть. Тебя не было и здесь.

- Борис вытащил меня из катакомб, как он говорил там какая-то аномалия. Я подписала кучу бумажек о неразглашении, со мной беседовали мужчины в штатском. Расспрашивали про тебя. Они все удивлялись, что я все это помнила и не рассталась с рассудком. Я приходила в себя практически две недели. А потом на меня навалилась депрессия, не хотелось не есть ни пить. Чтобы хоть как-то помочь Ольга предложила мне остаться тут работать, а также пообещала помочь с поступлением в вуз. Она говорила, что мне станет легче, если я перестану постоянно думать о том, что произошло и сфокусируюсь на работе. Сначала было тяжело, но я втянулась. Оля частично оказалась права, - Славя тепло улыбнулась.

- Ребята мне тоже всячески помогали, знаешь иногда нужно выговориться. Для меня было очень непривычно не только дарить помощь, но и принимать. Так мы сблизились с Алисой, я нашла общий язык с Шуриком, помнится он мял в руках какой-то конверт и сокрушался, что сам не смог передать тебе письмо, это почему-то его очень ожесточило. А с остальными мы и до этого хорошо общались. На фоне всего этого я стала еще лучше ладить с людьми, и они начали тянуться ко мне ища опоры. И я давала им ее. Только вот иногда по ночам я вспоминала тебя, как нам хорошо было вместе, как мы, - ее щеки заалели, - были близки, а потом не могла уснуть до утра и сушила от слез подушки. Дурочка, скажи, ведь стоило только подождать!

- Нет золотце, ты далеко не дурочка. Ты даже не представляешь насколько ты сильна духом раз смогла остаться после всего этого собой.

А потом передо мной начали пролетать факты. Словно красные окна системных ошибок. Глобальных несоответствий. Значит тут не было того скандала из-за заблокированных нами дверей в катакомбы, не было нашей бурной ночи на крыше лодочной станции, не было повесившегося Шурика и поседевших висков у Виолы, не было предложения остаться работать в лагере от директора, не было серой милицейской машины, увозящей тело. Не было автобуса, в котором клубился серый дым.

Вернее, все это было, но не с ней. А со мной это было? Так если для тебя это так важно, то посмотри в ее глаза и скажи, что ты не тот, кого она любит, больше жизни. Что ты не тот, кому она пожелала счастья и второй шанс, положив свое счастье на алтарь Врат, прожив целую жизнь в аду ради этого. Давай, скажи, что ты пришелец, клон, да кто угодно черт побери, но только не он! Гори оно синем пламенем, это все равно, что придушить журавля в руках, лишь бы он никому больше не доставался. Настолько же ужасный и глупый в своей жестокости поступок. Остается только один вопрос, кто же тогда приходил ко мне во снах? А впрочем, какая разница, если сон стал явью!

- Я тоже все это помню солнышко, - сердце скрипело, все-таки мне пришлось ей соврать, но это ведь во благо, верно? Она глубоко вздохнула перед тем, как наши губы сомкнулись. Это была прекрасная ночь, теплая ночь, наша ночь.

Славяна лежала на кофте, положив голову мне на грудь и глубоко дышала, полузакрыв глаза от неги. Она тихо прошептала:

- А что было с тобой, когда ты вернулся к себе в свой мир?

- Давай я расскажу по пути домой, а то это конечно же очень романтично лежать на траве, но ты нужна мне, а также всему лагерю здоровой, - она заулыбалась своей белоснежной улыбкой и показала мне язык. Какой милый протест.

Дорога прошла быстро за моим монологом и охами и вздохами Слави. О несостыковках в наших воспоминаниях я решил умолчать, но благо мне было, что рассказать и помимо них. Когда моя история подошла к концу, девушка резюмировала:

- Так значит мне достался умудренный опытом мужчина в теле молодого юноши, если опустить все те подробности, от которых стынет кровь в жилах? – ее слова замечательно разбавляли серьезность моего рассказа.

- Ну можно сказать и так, солнышко. Пожить я успел, - а мне досталась харизматичная дьяволица с ангельскими крылышками и невинным личиком, тоже неплохо.

Мы подошли к ее домику.

- Как замечательно, всегда о таком мечтала. Только ты ведь знаешь, со мной нужно будет держать марку, - после этих слов она заключила меня в нежные объятия.

- А у меня есть выбор? - ноготки впились в спину.

- Нет, - она поцеловала меня на прощание и пожелав спокойной ночи скрылась в темноте дверного проема.

Скоро будет светать. Где-то в кронах деревьев послышалась песнь зарянки. Спустя столько лет, я шел ночью, считая звезды, слушая трели сверчков и был абсолютно счастлив.

Полдень

Волны ласково шуршат по увешанному водорослями и ракушками причалу, мерно покачивая однопарусную яхту, под красно-золотым флагом неизвестной мне гильдии. В воздухе витает запах специй, йода и ароматного табака. Под ногами путается черный кот, мешающий грузить нам мешки с товарами в трюм.

- Это был последний, - произносит мой друг, выпуская облако дыма, словно теплоход, - Можно отдавать швартовы!

- Так скоро? – почему-то удивляюсь я.

- А что же еще, моя работа сделана, теперь дело за тобой, - он похлопывает меня по плечу, - Давай же время не ждет!

Черный кот ловко перебегает по канату и запрыгивает с палубы на причал. Мне ничего не остается, как забраться вслед за ним, чтобы отвязать канаты, но друг меня остановил, широко улыбаясь.

- Ты куда собрался? – я непонимающе взглянул на него

- Отвязывать канаты, что же еще? – его смех эхом разлетелся по лагуне

- Да нет же, это ведь ты идешь дальше, а я остаюсь, - он сходит с яхты, а затем перерубает канаты топором и отталкивает со всей силы судно от причала. Как остается?! Это ведь его яхта, это ведь он должен идти на ней в Град!