И тут со всей остротой врезались в душу вопросы: “Как это могло произойти? Что именно произошло? Какое будущее ожидает нас и наших детей?” На эти вопросы, преследующие меня на протяжении многих последующих лет, я попытался ответить, в меру своего личного понимания проблемы, в предлагаемой работе.

Если она будет способствовать осмыслению подлинных причин и отдаленных последствий чернобыльской катастрофы, а также осознанию растущей опасности «ядерного терроризма», то автор будет считать свою задачу выполненной.

В недавно единодушно принятой резолюции совместного расширенного заседания Российского Координационного Комитета профсоюзных организаций и общественных объединений отраслевой, вузовской, академической, оборонной науки и государственных научных центров, Совета профсоюза работников Российской Академии наук, Центрального Совета общественного движения «За возрождение отечественной науки» (Пущино, 22 марта 2007 года) говорится:

«Реальная угроза окончательной утраты Россией своего научно-технического потенциала требует особого внимания к положению российской науки…. В связи с возникшей критической ситуацией совместное расширенное заседание трёх органов российских профсоюзов и общественных объединений работников науки считает необходимым:

1. Признать работу Правительства Российской Федерации, начиная с 1991 года, по основным направлениям государственной научно-технической политики разрушительной (курсив мой – А. Г.). Начать массовые общероссийские действия в поддержку развития науки как стратегического национального приоритета Российской Федерации…»

Каким же образом российская государственная власть дошла до прямой конфронтации с существующей ещё в России научной интеллигенцией, что подтвердили и недавно состоявшиеся выборы действительных членов и членов-корреспондентов РАН? Чтобы попытаться ответить на этот, беспокоящий сегодня всю интеллектуальную часть российского общества вопрос, позволю себе проиллюстрировать личное понимание ситуации на примере жизни и деятельности моих покойных родителей – академика ВАСХНИЛ, дважды лауреата Государственных премий, одного из основоположников Советского Комитета Защиты Мира, члена Всемирного Совета Мира Ивана Евдокимовича Глущенко и его бессменной спутницы жизни, моей матери Бети Абрамовны Глущенко-Елисаветской. Для этого необходимо хотя бы вкратце обратиться к истории нашей семьи, типичной для всего недавно завершившегося ХХ века в России и особенно для той его части, которая традиционно именуется «научной интеллигенцией».

Корни нашей семьи – украинские и еврейские. Поскольку у евреев принято родословную считать по матери, скажу немного о предках по материнской линии. На старинной фотографии, сделанной в г. Черкассы (Украина) приблизительно в 1900 г., запечатлен мой прадед, высокий седобородый еврей – Фроим Беркович Рабинович, содержавший постоялый двор, его жена, пятеро сыновей, носивших библейские имена Авраам, Ицхак, Иаков, Моисей и Аарон, и три дочери, в том числе, моя бабушка Агнесса Ефимовна Рабинович.

У бабушки было трое детей – два сына: Марк и Борис, и дочь Бетя (Бася-Злата) – моя мать.

За исключением моей матери, судьба всех остальных членов семьи сложилась трагически. Бабушку уничтожили гитлеровцы в концентрационном лагере Крутицкий Яр (под Харьковом) зимой 1941–1942 г.г., а два её сына, мои родные дяди, погибли ещё раньше, в 1938 г, в застенках сталинского ГУЛАГа. Один был расстрелян под Воркутой вместе с 350 товарищами по несчастью, а другой умер от истощения (пеллагра) на полу тюремной камеры в Воркутинской внутренней тюрьме НКВД.

Один из сокамерников так вспоминает о моем младшем дяде Борисе Елисаветском:

«…Он умирал в полном душевном одиночестве…Он был не столько последователь Христа, сколько его повторение, его новая ипостась – Христос сталинской эпохи. Может быть, таким, как он, был бы и Иешуа из Назарета, попадись он в руки Чучелова, Кашкетина и других легионеров нового типа. Боря не звал смерть, но и не боялся её…

Затерялась на дальней окраине великой (в прошлом – А.Г.) страны могила святого, чистого, непреклонного человека. смертью своей поправшего всю мощь насилия – безвестного мученика Бори Елисаветского.

Имена мучеников могут исчезнуть из людской памяти, но дух сопротивления – бессмертен….».

(М. Байтальский, «Из тетрадей», Журнал узников тоталитарных систем «Воля», N8–9, М, 2002).

Моя покойная мать, по образованию педагог-историк, очень честный, уважаемый

и порядочный человек, всю свою жизнь, вплоть до преждевременной кончины в 1978

г. в Москве, безуспешно пыталась найти следы своих канувших в Лету ближайших родственников. Удалось это сделать только мне, через несколько лет после начала так называемой «перестройки», в 90-е годы.

Обращусь теперь к личности моего покойного отца, который, по свидетельствам очень многих знавших его, в том числе, весьма известных людей, был не только талантливым учёным-биологом с международным именем, плодотворно работавшим в области биологии и селекции сельскохозяйственных растений. Он обладал энциклопедическими знаниями, феноменальной работоспособностью и неиссякаемой творческой и деловой энергией. Безусловно, он был выдающимся общественным деятелем, много сделавшим для укрепления мира и дружбы между народами, для предотвращения мировой ядерной войны. О его общественных делах свидетельствуют его книги, доклады, многочисленные документы, о чём будет подробнее сказано ниже.

Как сын, наследник и хранитель архива своего покойного отца, я уверен, что тот «портрет на фоне эпохи», который я попытаюсь отобразить в меру своих скромных сил, в определённой и, я бы сказал, в значительной степени объясняет ту эволюцию интеллектуальной части российского (и не только) общества, которую оно претерпело на протяжении второй (послевоенной) половины ХХ века, и которая привела его к нынешней критической ситуации.

Итак, где же истоки происхождения личностей моих покойных родителей, столетие со дней рождения которых наша семья достойно отметила в 2007 году, как в России, так и на Украине? Какой след эти люди оставили в жизни современного российского общества?

Мне кажется, что мои родители, родившиеся в 1907 году на Черкащине, впитали в себя как характерные черты украинского и еврейского народов, так и потрясения и противоречия трагического ХХ века. По-видимому, им просто больше повезло в жизни. О родословной матери я уже кратко упомянул. О родословной отца его отец и мой дед Евдоким Кондратьевич Глущенко, один из активных борцов за Советскую власть на Черкащине, – пишет следующее: «По отцу прадед Глущенко Григорий. Прабабушка Анна. Крепостные крестьяне, отрабатывали панщину. После освобождения крестьян от крепостной зависимости получили надел земли 6 десятин без сенокосов и садов». У деда было четыре сына – старший Иван (мой отец), Федор, Борис (героически погибший в самом пекле Сталинградской битвы 25 августа 1942 года) и Василий.

Поселок Лысянка, в котором родился и после кончины по его завещанию похоронен мой отец (вместе с женой и родителями), впервые вспоминается в исторических документах 1593 г.

Его богатая история включает и крестьянско-казацкие восстания, и освободительную войну 1648–1654 г.г., возглавляемую знаменитым Богданом Хмельницким, (нещадно уничтожавшим евреев), отец которого родился в той же Лысянке, и детские годы Тараса Шевченко, который описал бой восставших крестьян со шляхтой в Лысянке в его знаменитой поэме «Гайдамаки», и борьбу за установление Советской власти, и австро-немецкую оккупацию в 1918 году, и кровопролитную Корсунь-Шевченковскую операцию зимой 1944 г. в ходе Великой Отечественной войны. Эти события на всю жизнь определили любовь отца к Украине и книге.