— У тебя такая попка круглая, — шепчет мне на ушко Сашка и рукой трясёт мою попочку. А я не знаю, комплимент это или нет.

— Тебе нравится? — жалобно сюсюкаю я и тянусь к нему губами. Он целует меня. «Кисуля» понемногу мокреет, и мне становится легче. Теперь он долбит меня плавными, возвратно-поступательными движениями, как можно сильнее прижимаясь к моей попке, и продолжает мять её одной рукой.

— Не знал, что у тебя такая попочка красивая. — Он целует меня в спину, в мочку уха, в лопатку. Откидывает мои волосы и продолжает целовать мою шею.

— А-а-ах, А-а-ах! — постанываю я и подмахиваю ему, пытаюсь двигаться в его темпе. Меня дико возбуждают его поцелуи, его рука на моей попке и его упругий член в моей «киске».

Дышу всё глубже и глубже, чувствую на своей шее его дыхание, он вновь целует мою лопатку. Он, похоже, и спину мою только-только для себя открыл.

— Ты вся такая красивая… — шепчет он мне на ушко и изо всех сил вбивает в меня свой «кол». Правильно будет сказать «член», но мне надоело это слово, и я придумала синоним, хотя согласна: звучит глупо.

Его рука тянется к моим губам, и палец проникает в мой ротик. Я сразу понимаю, чего он хочет, а хочет он, чтобы я ему сосала. Нормальное желание всех мужиков — заставить любимую сосать. Ну что ж, мне не сложно, тем более, ради любви. Едва успеваю всосать его палец, как он вынимает его из моего рта, а мне даже обидно, ну я же только настроилась.

Но Сашка придумал что-то получше — он сжимает моё горло. Он что, душить меня собрался? Я поначалу пугаюсь, но после испытываю дичайшее перевозбуждение. Поворачиваю голову вполоборота, смотрю на него и улыбаюсь. Чуть не плачу от восторга, я сейчас кончу, а он сжимает моё горло всё сильнее и сильнее. И всё глубже и глубже проникает в меня своим членом.

«Господи, помоги мне кончить!»

— А-а-ах! А-а-ах! — Я глубоко дышу и постанываю. — Давай! Ну давай же! — Я уже ничего не стесняюсь. Хочу глубже, хочу сильнее, возьми меня ещё жестче! От перевозбуждения он прижимает меня изо всех сил, на попке явно синяки останутся от его пальцев. А я уже почти не могу дышать. Хочу потерять сознание на пике перевозбуждения. Я такая извращенка! Такой секс возможен только с мужчиной.

Не переставая душить, он переворачивает меня на спину. Несколько секунд мы любуемся друг другом: я — его прессом, а он — моим животиком и грудью. Ну и, конечно, глазами: нет ничего прекраснее любимых глаз во время секса. Сашка берёт меня за щиколотку и целует мою ножку. Это так эротично! Я бы поцеловала его член, но он сейчас во мне, и он сейчас кончит. Хочу, чтобы он кончил в меня без презерватива. Хочу почувствовать в себе его сперму — да, я такая извращенка! Хотя, если подумать, это же самая естественная форма секса.

Он всё время держит мою ножку и целует её, а я хватаю себя за груди и сжимаю их посильнее. Я даже рычу от возбуждения, хочу поскорее кончить. Господи, помоги мне кончить!

— Я люблю тебя, — сквозь собственный стон шепчу я.

— Ага, — отвечает он. Похоже, Сашка уже недалёк от пика наслаждения. Вот каждый раз так, а я опять не успела. Сама виновата, что родилась девочкой.

Сашка разряжается прямо в меня, точнее, в презерватив. Расслабленный, ложится рядом. Я лежу и смотрю на него, а сама мечтаю о Вике. Если бы она была на его месте, я бы точно кончила. Как же мне надоело не кончать! Мне кажется, я могла бы кончить, просто отлизав ей. Мечтаю у неё полизать, ну, а Сашка в этот момент может меня трахать, ему же для этого мой ротик не нужен.

— Сегодня было прям совсем хорошо, — глубоко дышу я.

— Ага. — Сашке только сигареты в зубах не хватает, и всё будет, как в кино.

— Ну скажи хоть что-нибудь! — возмущаюсь я. — Ты меня только что оттрахал. Хотя бы похвали, что ли… ну, не знаю.

— Ты — супер! — говорит он и целует меня в губы, и мы ещё долго с ним сосёмся, а после он добавляет: — А ты можешь всегда так стонать?

— Тебя мои стоны возбуждают? Конечно, могу, мне не сложно.

— Ага. — Он снова меня целует в губы, в шею и в грудь, ласкает языком мой сосок.

— А можно в следующий раз кончить тебе в рот? — Он снимает со своего уставшего члена презерватив и завязывает его.

Я немного теряюсь от такого вопроса, но вспоминаю, как сильно я его люблю.

— Да, — отвечаю я. — Тебе можно всё.

Пока он лежит, я встаю и медленно начинаю одеваться.

— Куда ты торопишься? Давай ещё поваляемся. — Сашка манит меня к себе, и я вновь падаю в его объятия, а он прижимает меня к себе и шепчет на ушко:

— Ласточка моя, как же я люблю тебя! — Мне так приятно, хоть он и сдавил меня так, что я вдохнуть не могу.

Я быстро одеваюсь. Я всегда одеваюсь быстро, это крашусь я долго. А колготки натянуть, трусики, кофточки, лифчики — это пара минут.

— Прогуляемся? — предлагает Сашка.

— Са-аш, — говорю и на ходу сочиняю, что сказать. — Ты прости меня, но я вспомнила: мне с Викой нужно встретиться. Подкинешь меня?

Параллельно пишу сообщение Вике.

— Мы же хотели два дня провести вдвоём? — возмущается он. Но я-то знаю, что мы потрахались, а значит, ему сейчас, по сути, от меня ничего не нужно. Он уже получил всё что хотел, и пусть сидит довольный, а мне надо к Вике. Думаю, Сашка меня отпустит, даже рад будет спихнуть, избавиться, так сказать. Такие они, мужики: только о себе и думают и нам, девочкам, надо этим пользоваться.

— Ну, Саш, а что нам тут делать целых два дня? — Я оглядываюсь по сторонам. Миленькое местечко, отличный ремонт, отделанный камнем камин, но два дня взаперти сидеть я не хочу.

— А что ты обычно делаешь дома?

Действительно, тут нечего добавить и отнять.

— Но я же обещала Вике встретиться, — говорю. — Я ей уже эсэмэску отправила — что скоро буду.

Мне так неудобно перед Сашкой, но я уже скучаю по Викуле. В конце концов, не станет же он держать меня тут силой. А захочет ещё раз трахнуть… Но он не захочет ближайшие пару часов, я его знаю.

Мне приходит эсэмэс от Вики:

«Отлично, жду».

Но Сашка идёт на принцип — он иногда такой упёртый! Прям бесит, если честно.

— Два дня вдвоём, мы говорили об этом ещё в феврале. Ты с Викой тогда ещё и не познакомилась.

— Зна-а-аю. Ну прости меня, Бубочка. — Я складываю губки уточкой и сюсюскаю с ним.

«Сашка, ну признай: ты меня трахнул, ты получил, что хотел, теперь отпускай меня уже!»

— Но дача два дня в нашем распоряжении… Я так долго этого ждал! — Ах, вот что его волнует! Он всё организовал, да не понадобилось. Быстро кончил, и всё, теперь нам и заняться-то нечем.

«В города с тобой поиграть или в крокодила? — мысленно улыбаюсь я. — Чего ещё ты от меня хочешь?»

— Так и машина два дня в твоём распоряжении, давай погоняем и Вику с собой прихватим. Ты не против с нами с двумя повисеть?

— Почему же я буду против провести время с двумя красивыми девушками? — ухмыляется Сашка. А меня прям коробит, что он при мне другую девушку красивой назвал. Хотя, признаться, в этом наши вкусы совпадают.

— Так что, мы покатаемся? — спрашиваю я. — Или бензин дорогой? Можем скинуться.

— Чем ты скидываться собралась? — ухмыляется Сашка. — Деньги тебе мамка даёт, а я работаю уже полгода, на бензин мне хватит.

Это конечно, правда, но мне обидно. Да Сашка и сам видит, что не прав: не обязательно же меня носом тыкать в то, что у меня денег нет.

— Прости, Юлечка, прости. — Он обнимает меня.

— Что думаешь, раз ты сам зарабатываешь, то можно других обижать? — смущённо бормочу я.

Помню, летом искала работу, но не нашла ничего лучше чем маникюрный салон у меня под домом. Похоже, институт институтом, а работать мне придётся обычной парикмахершей или маникюрщицей. А куда ещё с моими-то талантами? Только стирать, готовить, убирать да детей рожать. И когда я буду успевать краситься?

— Ладно, — говорит Сашка, — покатаю вас на машинке.

— А за руль пустишь?

— Тебя пущу.

— У Вики права есть…

— За городом — может быть. Слушай, если вы эту машину мне разобьёте, что я потом отцу скажу?