Цель данной работы – осмысление ключевых проблем метафизики истории. Метафизика истории – не очередная красивая фраза, не публицистический прием, призванный заинтриговать читателя и заставить его обратить внимание на данную книгу. Это базовое понятие, которое жизненно необходимо для того, чтобы выстроить общее представление человека об историческом процессе. Другого, более точного, термина автору подобрать не удалось.

Ближайшее по смыслу к метафизике истории понятие – историософия. Профессиональные историки, философы и обществоведы активно пользуются указанным термином. В большинстве словарей самым коротким определением последнего понятия является следующее: «Историософия – философия истории»[1]. Оба этих термина сегодня используются на равных[2]. Термин «философия истории» приписывают французскому просветителю Вольтеру (одна из его работ так и называлась – «Философия истории»). Впрочем, некоторые отдают пальму первенства Иоганну Готфриду Гердеру; в своей работе «Идеи к философии истории человечества» (1784) этот немецкий просветитель размышлял над вопросом существования общих законов исторического развития. Впрочем, некоторые авторы называют основоположником философии истории Аристотеля (IV в. до Р. Х.), который изложил свои представления об истории в «Политике» (хотя он нигде не использовал термина «философия истории»). В списке таких неформальных основоположников философии истории нередко также называют Блаженного Августина (354-430), оставившего нам богословский труд «О граде Божьем».

Как бы там ни было, но философия истории появилась намного позднее, чем сама философия. И порой она до конца не может внятно определить цель и предмет своего исследования, свое место в познавательной деятельности. Профессор, доктор философских наук Ю. Л. Кимелев обращает внимание на эту особенность философии истории: «Философия истории представляет собой один из тематических разделов философского знания и определенный тип философского рассуждения. При этом ее нельзя отнести к числу сфер философского знания или философских дисциплин, образующих фундамент философии и существующих столь же долго, сколь и сама философия, – таких как онтология, теория познания или этика. Скорее для философии истории характерна относительная недолговременность существования в качестве области философского знания, равноправной с базисными формами»[3].

Некоторые полагают, что в один ряд с историософией и философией истории можно поставить также метафизику истории. Мол, все эти три понятия – синонимы[4]. Это не так. Согласен на третий термин, но не готов принять первые два. Почему? Все очень просто: я с недоверием отношусь к философии.

Для объяснения такого недоверия мне придется объяснить читателю, что такое философия. Определений философии много, но в целом они все похожи. Просто одни предельно лаконичны, другие – развернутые, иногда переходящие в пространные трактаты. Но в целом большая часть встречавшихся мне определений не противоречили друг другу. Приведу в качестве примера начало статьи «Философия» в энциклопедии «Кругосвет»:

«Философия – форма общественного сознания, вырабатывающая систему знаний о фундаментальных принципах бытия и месте человека в мире… Термин “философия” происходит от греческих слов philia (любовь) и sophia (мудрость). По преданию, это слово впервые ввел в обиход греческий философ Пифагор, живший в VI веке до н. э. В таком понимании философии как любви к мудрости коренится глубокий смысл. Идеал мудреца (в отличие от ученого, интеллектуала), – это образ нравственно совершенного человека, который не только ответственно строит свою собственную жизнь, но и помогает окружающим людям решать их проблемы и преодолевать житейские невзгоды. Но что же помогает мудрецу жить достойно и разумно, подчас вопреки жестокости и безумию своего исторического времени? Что ему ведомо, в отличие от других людей? Здесь и начинается собственно философская сфера: мудрец-философ ведает о вечных проблемах человеческого бытия (значимых для каждой личности во все исторические эпохи) и стремится найти на них обоснованные ответы.

С этих позиций философию можно определить как поиск ответов на вечные проблемы человеческого бытия. К таким вечным проблемам можно отнести вопрос о первоначале бытия, о возможности достижения истины в их познании, о сущности добра, красоты и справедливости, о происхождении и назначении человека. “Кто мы? Откуда? Куда мы идем?” – такой вариант формулировок вечных проблем предложил христианский мыслитель Григорий Богослов. “Что я могу знать? Что я должен делать? На что я могу надеться?” – таковы краеугольные вопросы философии по мысли великого немецкого философа И. Канта. Центральной же проблемой, вокруг которой концентрируются все другие вечные проблемы философии, есть вопрос о смысле индивидуального существования, ибо именно знание смысла собственной жизни делает человека мудрецом – хозяином собственной судьбы и разумным участником жизни мирового целого.

При этом истинный мудрец понимает, что вечные проблемы бытия на то и вечные, что не имеют исчерпывающих, раз и навсегда данных решений. Чем глубже и тоньше данный ответ, тем больше новых вопросов ставит он перед свободной и творческой человеческой мыслью. Стремление к мудрости, любовь к самому процессу ее обретения – пожалуй, именно это является главным делом жизни мудреца-философа, который – в отличие от самодовольного глупца – знает о своем незнании, а потому и не утрачивает воли к бесконечному совершенствованию. “Ученое незнание” – вот еще одно возможное определение философии, если воспользоваться выражением мыслителя эпохи Возрождения Николая Кузанского.

Последовательно размышляя над вечными проблемами, философ-мудрец формирует “мировоззрение”. Мировоззрение есть система взглядов на мир, на человека и, самое главное, на отношение человека к миру. Отсюда не будет ошибкой дать еще одно определение философии, которое было особенно популярно у русских философов (С. Л. Франк, П. А. Флоренский и т. д.): философия есть учение о цельном мировоззрении»[5].

Выше я уже сделал откровенное признание: мне философия кажется достаточно сомнительной «системой знания». Само по себе определение философии, приведенное выше, у меня возражений не вызывает. Неудовлетворенность вызывает то, что автор приведенной статьи (еще раз подчеркну: типичной) не высказывает своего отношения по поводу того, насколько философия способна приблизить человека к познанию абсолютных истин. Несмотря на то что в толстых учебниках и трактах по философии говорится, что процесс познания бесконечен, там же можно найти признание, что в ходе познания можно узнать лишь относительные истины. Вернее, так: любая истина представляет собой смесь абсолютной и относительной истин[6].

Вместе с тем читателю внушается уверенность, что в процессе познания идет постоянное приближение к абсолютным истинам. Тут сразу же возникает ряд других вопросов: что такое абсолютные истины? Где уверенность, что человек приближается к этим абсолютным истинам, а не удаляется от них? Какая из философских (научных) истин (двух или многих) ближе к абсолютной истине? Где гарантия, что философская (научная) истина вообще верна, а не является обманом (ложью) или самообманом (заблуждением)? И т. д.

В приведенном выше отрывке дается также понимание философии как «учения о цельном мировоззрении» (ссылка на С. Л. Франка, П. А. Флоренского и т. д.). Но тут же возникает наивно-детский вопрос: является ли цельность мировоззрения гарантией того, что носитель такого мировоззрения обладает истиной или, по крайней мере, движется в ее направлении? Если окунуться в философскую литературу, то понимаешь, что каждый профессиональный философ считает своим долгом подчеркнуть, что его мировоззрение является цельным[7]. Но при этом большая часть профессиональных философов спорят друг с другом до хрипоты. Каждый такой философ полагает, что именно его мировоззрение является не только цельным, но и единственно истинным. А у внешних наблюдателей создается вполне оправданное впечатление, что существует бесконечное количество цельных мировоззрений, при этом ни одно из них не обладает правдой (истиной). А если это так, то стоит ли тратить время и жизнь на изучение разного рода философских теорий или изобретать новые? Здравый смысл подсказывает многим людям: нет, не стоит.