Арсений, поколебавшись, решил пойти ему навстречу. Принял сто тысяч долларов в качестве аванса, и должен был получить еще триста после передачи коллекции заказчику. Провел предварительную разведку, все подготовил и с учетом всех случайностей назначил день и час операции. Вот эти-то данные и передал Хану стукач.

Одного из лучших бригадиров Солдата не надо было учить, как поступать в подобных случаях. Стукач, булькая, ушел на дно Орловского карьера с куском рельса на шее - Хан в нем больше не нуждался. Жестоко, наверное, зато не проболтается Арсению. Опять же, деньги сэкономил. А сам собрал своих спецов и поехал на Литейный.

Означенный сын партийного функционера проживал в бывшем купеческом доме на углу улицы Пестеля и набережной Фонтанки. После революции в добротном каменном трехэтажном здании устроили общежитие для рабочих, потом, видимо, кто-то решил, что много чести. Разумеется, вслух сказали совсем другое - мол, от дома далеко добираться до работы, внутренние помещения не приспособлены для жизни и так далее. Поэтому рабочие отправились в бывший доходный дом со множеством тесных квартирок - зато отдельных и их было много - а сюда переселились герои партии.

Апартаменты купца слегка перепланировали - все-таки на такую наглость, как проживать втроем в двадцатикомнатной квартире, не могли решиться даже освободители от царской тирании. Из двух черных ходов сделали подъезды парадное оставили нетронутым, только пробили проходы для удобства. И на каждом этаже в подъезде теперь было по три квартиры разной величины.

Коллекционер, как и его отец, проживал в первом подъезде на втором этаже в четырехкомнатной квартире, окна которой выходили на все стороны: и на Фонтанку, и на Пестеля, и во двор. Куда, кстати, можно было попасть только через арку примыкавшего вплотную соседнего дома по улице Пестеля: веяния перестройки. Парадное-то теперь стало недоступным. Жилконтора решила заработать денег на капитальный ремонт старинных зданий, для чего сдала в аренду под магазинчики парадные во всех домах вдоль набережной. Торгаши заколотили проходы в подъезды и устроились со всеми удобствами, а жителям приходилось обходить едва ли не квартал, чтобы попасть к собственному дому.

Сама кража не представляла для Хана никаких трудностей. Он, в отличие от Арсения, не страдал комплексом излишней гуманности - но зато и не "отдыхал" никогда, потому как трупы свидетелей никак не могли дать его описание ментам. В девять вечера он со своей бригадой уже прибыл на место.

Для их целей подъезд был прямо-таки идеальным местом. Лестничные пролеты находились в состоянии перманентного ремонта, повсюду валялись строительные причиндалы. Следки, конечно, останутся - Хан же не дух бесплотный, чтоб по воздуху порхать - но утром придут маляры и все замажут, затрут. Перила затянуты металлической сеткой до самого потолка - чтобы народ по-пьяни не свернул шею, перегнувшись поблевать и сверзившись вниз. Для Хана эта сетка играла роль экрана, за которым можно скрыться от глаз. Каменные стены, вверху почерневшие от старости, внизу до уровня человеческого роста закрашенные ядовито-зеленой краской, измалеваны черным маркером. Картинки похабные, с матерными комментариями - ага, недоросли здесь тусуются, значит, никто не обратит пристального внимания на компанию молодых людей. Решат, опять трудным подросткам (лет двадцати пяти, а то и старше) пить негде, вот и завалили в подъезд.

Поднялись на третий этаж, уселись на ступеньках. Ждать пришлось не так уж долго - через четверть часа клиент нарисовался. Старенький, с палочкой. И со здоровенной кавказской овчаркой на поводке. Сенька присел на корточки, взяв на мушку пса. Эх, специально ради такого случая пришлось раскошелиться на бесшумный пистолет, стреляющий ампулами со снотворным - и все потому, что в подъезде кровавых следов остаться не должно. Псина рухнула, как подкошенная, как раз в тот момент, когда хозяин отпер все сложные замки. Конечно, растерялся, склонился над безжизненным питомцем.

Виталик слетел, как смерч. В буквальном смысле слова внес клиента в квартиру, Сенька забросил туда же собаку. А Хан мигнул Петру - давай, второй этап. Для него субтильный Петька подходил больше остальных. Тот спустился на второй этаж, позвонил в соседнюю квартиру, где, по данным стукача, проживала мать-одиночка с пятилетней дочерью. Было слышно, как он несет какую-то чушь, потом испуганный женский вскрик... Порядок.

Хан, не торопясь, зашел в квартиру коллекционера. А неплохо старик живет. Вернее, жил. Антик повсюду, картины... По-хорошему, если бы не спешка, сюда бы грузовик подогнать да погрузить все имущество. Тысяч на триста помимо коллекции взять можно без проблем.

В самой большой комнате, гостиной, его парни уже обрабатывали жертв: хозяина квартиры, его престарелую супругу, и соседку с дочкой. Глядя на страдания ребенка, коллекционер пришел к запланированному выводу: все богатства мира не стоят детских слез. Сам отключил сигнализацию, сам открыл сейф. Хан склонился над сокровищем, очарованный блеском древних монет, пока Сенька с Петром занимались грязной работой. Аккуратно доставал ящички, ссыпал из них монеты в приготовленные мешки; из гостиной донесся только один вскрик - соседка заорала, когда душили ее дочку. И тут же заглохла.

Через двадцать минут все закончилось. Мешки с драгоценными монетами надежно упакованы за пазухами - сумки брать было нельзя, соседи непременно обратят внимание, что некие бравые молодцы явились с пустыми руками, а удалились с поклажей. В гостиной на роскошном, хотя и не новом ковре лежали четыре трупа - кого удавили, кого зарезали. Рядом - мертвая собака. Оглянувшись - не оставили ли чего-нибудь? - покинули квартиру.

ВДВ остановил джип.

- Здесь?

Арсений выглянул в окно.

- Да, дальше уже опасно.

Легко спрыгнул на асфальт, исчез в арке. Саша откинулся на подголовник, закурил.

- Не нравится мне это место. Темно как-то. Ну, я вообще старые районы не люблю, - поделился ВДВ.

- Тебе ж не работать здесь, - лениво отозвался Саша. - Нас на всякий случай позвали, для лишней страховки. Так что расслабься.

Арсений вынырнул внезапно, встрепанный, вскочил на заднее сиденье.

- Гони! - почти крикнул он.

ВДВ завел двигатель. На Арсения было страшно смотреть. Бледный, на лбу выступили капли пота, руки дрожали.

- Что такое? - обеспокоенно спросил Саша, когда они уже вывернули на Литейный.

- Менты, - коротко ответил Арсений. - Полный двор. Грохнули моего клиента.

- Жопа стряслась, - сочувственно выдал ВДВ.

Саша едва сдержал смешок. Это все Яковлев с его разведчиками виноват. Витька в какой-то сети - то ли в Интернете, то ли в ФИДО - откопал очередную корку. Называется "Сравнительный анализ различных религий на примере фразы "Жопа стряслась". Вот с тех пор его ребята по всякому поводу и склоняли эту несчастную жопу. Иногда удивительно к месту получалось, как вот сейчас.

Арсению, однако, было не до шуток. Он бормотал себе под нос какие-то фразы, сжимал руки, нервничая.

- Коллекция, естественно, ушла, - полувопросительно, полуутвердительно уточнил Саша.

- Эти мясники четыре трупа оставили! Понимаешь?! Хозяин квартиры с женой, и соседка с пятилетним ребенком! Ребенка-то за что? О Господи, живут же такие мерзавцы...

- Сколько у тебя времени до встречи с заказчиком?

- Неделя, - грустно сказал Арсений. - А что толку, по почерку квартиру брали люди Солдата... Все, концов не сыщешь.

- Ну, это мы еще посмотрим. Я даже Валерку вызвать успею, он неплохо в Питере ориентируется, - Саша потянулся за сигаретами. - Что ж, на мясницкий вопрос дадим такой же ответ.

- Без базара, - откликнулся ВДВ. - И тогда эта жопа стрясется уже не с нами.

Ресторан был небольшим, но пользовался большой популярностью в определенных кругах. Здесь часто гуляла братва, обмывая очередной гешефт или удачную работу. Хан любил этот кабак. И ему было что обмывать. Кое-кто пошутил - мол, на похоронах Арсения гуляем, если так посмотреть.