Его пальцы проникают глубже внутрь меня, Макс хватает моё лицо и безжалостно целует меня, мой вкус покрывает его язык. Всё моё тело поднимается от матраца, бёдра подпрыгивают.
— Боже… Чёрт, — я останавливаюсь, чтобы перевести дыхание. — Твою мать, — я издаю стон, а он продолжает сильнее, пока я не начинаю кричать и кончать.
Я всё ещё пытаюсь отойти от волн эндорфина, пронзающих моё тело, когда Макс оттаскивает меня от спинки кровати. Хватает меня за ноги и толкает мои колени назад к моей голове, склоняясь надо мной.
— Я ещё не закончил с тобой, — говорит он, затем снова припадает ко мне ртом, заставляя всё моё тело биться в конвульсиях от этого ощущения.
Всего несколько минут, пока его язык гуляет по мне, мои мышцы снова сжимаются. Я медленно падаю в другое забвение, проклиная Бога и Макса за то, как чертовски хорошо мне сейчас. В этот момент я больше ничего не контролирую. Макс контролирует всё, вплоть до моего собственного тела.
Я лежу здесь, часто и тяжело дыша, хватая простыни и крича, пока он продолжает лизать меня. Когда я, наконец, перевожу дух, я сажусь, толкая его в грудь, пока он не падает назад на матрац с легкой ухмылкой. Я хватаюсь за его боксёры и рывком стягиваю их, его большой член шлёпает по его животу. Медленно я провожу языком по нему, двигаясь вокруг набухшей головки. Я останавливаюсь, поднимаю глаза и смотрю на Макса, затем с улыбкой слегка касаюсь языком кончика.
— Дерьмо, — говорит Макс, наматывая на запястье мои волосы и дергая мою голову назад на себя. Я беру его в рот, прижавшись языком, пока двигаю рукой вверх и вниз по его стволу. Через несколько секунд Макс хватает меня за бёдра, поднимает и резко швыряет обратно на кровать. Он хватает меня за одно бедро, впиваясь в мою кожу, когда переворачивает меня на бок и просовывает ногу к груди, затем устраивается между моими бёдрами. Я пытаюсь пошевелиться, а его глаза вспыхивают. — Не дёргайся, чёрт возьми, — говорит он, прижимая предплечье к моему горлу.
И с этим предупреждением он резко входит в меня. Снова и снова.
Макс двигает рукой, обхватывая толстыми пальцами моё горло и зажимает мой рот, пока трахает меня. Он прижимает меня к матрацу и переворачивает на живот, резким движением подняв мои бёдра и надавливая на поясницу, затем снова входит в меня. Два толчка, он хватает меня за волосы и дёргает мою голову, отчего в середине спины образовывается глубокая дуга. Макс так сильно трахает меня, что у меня начинает болеть спина, и в какое-то мгновение мне страшно, что он собирается разломить мой позвоночник пополам. Я стону. Я толкаю его. Я борюсь с диким желанием, которое у меня возникает время от времени, держаться от него подальше.
Макс снова хватает меня за горло, рывком приблизив к себе так, чтобы он смог поцеловать меня в шею. Его тяжелое дыхание касается моей кожи, моего уха с каждым жестким толчком, и это чувство вызывает мурашки, расползающиеся по моей коже. Его пальцы скользят вокруг моего горла, пока он не обхватывает руками мой подбородок, и со стоном он притягивает меня для следующего грубого, разгневанного поцелуя. Макс трахает меня так, как будто хочет убить меня, хотя целует, будто хочет любить меня. В ту секунду, когда он отпускает моё горло, его руки шлёпают по моей заднице, и он глубже входит в меня, затем хватает меня за бёдра так сильно, что я знаю, что завтра у меня будут синяки. Как будто он не может иметь меня достаточно сильно. Макс танцует на этой тонкой, хрупкой грани между удовольствием и болью. Я стараюсь не отстраняться от него, потому что пока больно, чувствуешь себя невероятно.
Это офигенно. Просто и ясно.
Макс глубже впивается пальцами мне в бёдра, когда его темп нарастает. На моей пояснице появляется испарина, и я не могу остановить стоны, которые продолжают слетать с моих губ, моё тело сжимается. Ещё один звучный шлепок по моему заду, и он снова наматывает мои волосы на своё запястье и тянет голову назад прямо перед тем, как застывает позади меня, издавая стоны и изрыгая проклятия.
Я оседаю на кровать, отчаянно пытаясь перевести дух. Моё сердце стучит, тело невесомо. Макс ложится рядом со мной, не отводя взгляда от моих глаз. И так мы лежим в тишине, спрятавшись в тёмном укромном месте в этом доме, как будто всё так и должно быть. А в голове я цитирую строчку из произведения Пабло Неруды: «Я люблю тебя так, как определённые тёмные вещи заслуживают быть любимыми, тайно, между тенью и душой».
Макс притягивает меня к своей груди. Я лежу, слушая ритмичные удары его сердцебиения, и провожу пальцами по его руке, по его татуировкам. Я влюблена в человека, которого мне следует ненавидеть, и я верю, что он влюблён в того, кого должен убить.
Повседневные вещи вокруг становятся темнее. Я не уверена, насколько темнее это может стать. Всё, сделанное в тени, в конечном счёте, выйдет на свет, и вместе с этой полосой света появится какое-то подобие свободы для меня. Будет ли эта свобода смертью или побегом.
По правде говоря, часть меня хочет смерти, потому что, хотя я и могу сбежать отсюда, я никогда не сбегу от той власти, которую Макс имеет надо мной. И в одном я уверена, пока я лежу в его объятиях, что скоро что-то изменится, потому что перед рассветом ночь всегда темнее всего.
Глава 24
Макс
Дом Тома — это чёртов бардак. Повсюду бумаги, пустые банки из-под пива, разбросанные по всему полу. Мошки роятся над переполненным мусорным ведром, а в углу куча собачьего дерьма, с жужжащими над ней мухами. Месяцы этого дерьма и, наконец, в моём распоряжении есть имена.
Я тщательно просматриваю бумаги, исписанные корявым почерком. Ведение отчетности важно на этой стадии работы по одной причине: прикрыть свою задницу. Ты ничего не вносишь в компьютер и не оставляешь слишком много информации на одном листе бумаги.
Под одной из куч — покрытая плесенью бумажная тарелка. Я стучу ею об пол и продолжаю копаться, наконец, нахожу один из трёх блокнотов, который я ищу. Я бегло просматриваю список имён и рядом с каждым именем человека — число. Мои ладони липкие от пота. Я засовываю блокнот под руку и продолжаю сбрасывать хлам на пол. Ещё один блокнот лежит на самом дне. В этом просто числа с именами в стороне. У меня дрожит рука, когда я перелистываю вторую страницу, третью, четвертую. Сто сорок пять имен. Сто сорок пять женщин. Похищенных. Сломленных. Проданных. Напротив числа 145 — имя Авы. Я переворачиваю страницу и быстро пробегаю глазами вниз, пока не нахожу имя сестры. Лила — под номером 118. Я беру другой блокнот из-под руки, проводя пальцем вниз, пульс стучит по вискам, когда я читаю имя человека, купившего мою сестру: Эндрю Биддл.
Мой рот наполняется слюной, и я сглатываю. По моим венам медленным жаром растекается ярость.
Имя.
Теперь всё кажется таким простым, но месяцами никому не было дела. Никто её не искал, потому что для общества она была никчёмной. Проститутка, наркоманка, но для меня она была родной кровью. Моей сестрой. Моей единственной, чёрт побери, семьёй, и для меня, неважно, насколько она облажалась, она что-то значила. А этот ублюдок заплатил мизерную сумму, чтобы иметь её и ещё Бог знает, что с ней делать.
Я кладу блокноты на стол и достаю телефон из заднего кармана. С помощью быстрого поиска, который у меня под рукой, и я нахожу адрес Эндрю Биддла, и что самое противное, он живёт всего в двадцати милях от этого самого места. В груди всё сжимается. Кровь бросается по ярёмной вене. Схватив блокноты, я поворачиваюсь и в гневе вылетаю из дома. Злой, что её забрали, в ярости, что всё это время она была так близко. Дверь с шумом закрывается за мной. Я ускоряю шаг, когда подскакиваю к машине и к тому времени, как оказываюсь за рулём, я буквально могу видеть, как стучит мой пульс. С каждым ударом сердца сознание затуманивается.
Спустя несколько секунд его адрес вбит в мой GPS-навигатор. Я закрываю глаза и ударяюсь затылком о кожаное сиденье, сделав несколько глубоких вздохов, что несколько успокаивает мои нервы. Шины скрипят по подъездной дороге, покрытой гравием, когда я отъезжаю от дерьмового дома Тома. Я наблюдаю за маленькой голубой стрелкой на экране навигатора, которая перемещается всё ближе и ближе к тому месту, где находится Лила. Вот моя единственная цель. Найти Лилу — вот как я оправдывал каждый грёбаный проступок, который я совершил, изо дня в день последние полгода. И вот тебе, мое решение. Я найду человека, который её купил. Я найду её, и я сдам этих сукиных сынов полиции, а Аву… Аву… В панике у меня сжимается горло, что я буду с ней делать?
