— Парень, моё терпение на исходе. Восемь... Девять…

Я взвожу курок. Слёзы льются из моих глаз, их солёный привкус ощущается на задней стенке моего горла.

— Мне так жаль, — шепчу я. — Я тебя люблю.

— Десять.

Выстрел...

Я стараюсь изо всех сил прикрыть свои глаза, но я не могу. Его голова откидывается назад, затем резко вперед. Я смотрю на небольшое пулевое отверстие, которое зияет посреди его лба, из которого струйкой льется непрекращающийся поток крови, что стекает вниз по его переносице. Мама бьётся в истерике рядом с ним на стуле, её выражение лица искаженно ужасными муками, кровь забрызгала всю её атласную ночную рубашку. Я опускаю пистолет. Он с грохотом падает на пол, и я могу поклясться, что Фрэнк смеется.

Я падаю на колени, всхлипывая. Я только что забрал жизнь моего собственного отца, который значил для меня больше, чем кто бы то ни было. И я убил его.

Бам...

Я подскакиваю от внезапного звука выстрела. Когда я поднимаю взгляд, моя мать тяжело оседает на своем стуле, половина её лица снесена выстрелом.

— Ты гребаный... — на мою голову обрушивается удар невероятной силы. Всё начинает кружиться и погружается во тьму.

И начиная с того момента, вся моя жизнь проходит во тьме...

Глава 1

Макс

Двенадцать лет спустя

Прошло пять месяцев с того момента, когда я в последний раз разговаривал с Лилой. И я чувствую себя ужасно по этому поводу, но я старался изо всех сил держаться от этого всего настолько далеко, насколько это было возможно.

Преступления — это то, что циркулирует в моей крови. Я был рождён для этого. Я воспитывался для этого. Я полностью очерствел к этому, а когда вы полностью равнодушны к кровопролитию, чтобы держать ваши руки в чистоте, вам необходимо полностью вывести себя из этого. Вы же не будете держать заядлого наркомана возле наркопритона — так же, вы не будете держать бывшего преступника рядом с преступлениями. Моя сестра, Лила, так же никогда не выходила из этого дерьма. Она дилер — проблемный дилер. И три года назад я был не лучше. Я был вором. Я воровал, я дрался, я навлекал проблемы на нашу голову, я был крепко связан с наркотиками. Плохое воспитание, скажете вы? И да, и нет. Моё воспитание несло в себе денежные привилегии, но на этом вся забота заканчивалась.

Наш отец работал на мафию — где мы и воспитывались, поэтому естественно, что в итоге из нас не могло получиться нормальных людей. Ты мог попытаться стать таковым, но, когда ты становишься свидетелем убийств в раннем возрасте, когда тебя избивают те, кто должен заботиться, когда ты убиваешь свою собственную семью... это что-то, да делает с твоим разумом. Тьму, что циркулирует в моих венах, не дано понять большинству людей, потому что, если говорить начистоту, чтобы понять кого-то вроде меня, вам необходимо иметь такую же тьму, которая будет непрерывно струиться по вашим венам, как у меня.

Я хотел быть нормальным человеком. Я пытался. Чёрт возьми, я даже подал документы в университет в попытке вести честную жизнь. Хотя я прекрасно знал, что жизнь, к которой я привык, я мог обеспечить себе только с помощью нелегальной деятельности. По сути дела, по документам, я совершенно нормальный человек. Но всё дело в том, что дерьмо по типу этого — это сродни неизлечимому вирусу, от которого вы не можете избавиться. Я чувствую, что упустил себя. Я чувствую, как моё нутро изнывает от нестерпимого желания погрузиться обратно в отвратительный небольшой мирок жадности и порока.

Зимний ветер со свистом гуляет в коридоре дома, обжигая моё лицо. Дверь квартиры номер 3C подрагивает, когда я с силой ударяю по ней кулаком раз за разом. Я пытался дозвониться до неё. Никакого ответа. И если и есть какая-то вещь, которую делает с неизменным постоянством дилер, так это всегда отвечает на звонки. Я растерянно качаю головой.

— Лила, это Макс, — кричу я. — Открой уже свою грёбаную дверь!

Дверь, расположенная напротив, открывается, и в дверном проеме появляется мужчина, он опрокидывает в себя бутылку джина, когда пристально смотрит на меня. Он выглядит чертовски тощим. Майка, которая вероятно принадлежит его жене, вся в грязных пятнах, а джинсы разодраны. На его хилом бицепсе изображена татуировка поросёнка Порки (прим. По́рки Пиг (Поросёнок Порки, англ. Porky Pig) — анимированный мультипликационный персонаж из серии «Looney Tunes«. Один из главных персонажей. Заикается. Считается самым первым персонажем мультфильмов Looney Tunes. Часто заканчивает мультфильмы Looney Tunes своей коронной фразой — «Вот и всё, ребята!» (англ. That's all, folks!)).

— Её не было дома уже пару дней, — говорит он, когда вытирает алкоголь со своих потрескавшихся губ.

Я разворачиваюсь к двери и располагаю руки с двух сторон от дверного проема. Мой пульс учащается. Если что-то произошло с ней, я буду винить себя. Я должен был приглядывать за ней. Я должен был чаще навещать ее. Бл*дь! Делая шаг назад, я пристально прожигаю дверь взглядом. Просто вызови полицию... Но рациональность никогда не была моей сильной чертой характера. Я подаюсь вперёд, наваливаюсь и ударяю плечом по двери. Она слетает с петель, и я влетаю в комнату. В квартире царит полнейший беспорядок. Бумажные тарелки покрывают столешницу. Шприцы беспорядочно разбросаны по журнальному столику наряду со сплющенными жестяными банками из-под диетической содовой. Я опускаю голову, ярость нарастает внутри меня, словно снежный ком, когда я достаю телефон из кармана, чтобы вызвать полицию. Моя сестра пропала.

***

— Ну что ж, мистер Картер, — говорит полицейский офицер, когда перебирает пальцами стопку бумаг на своём рабочем столе. — Как я и говорил вам, мы внесли её в список пропавших... — хмурый взгляд воцаряется на его лице, он вытаскивает лист из внушительной стопки бумаг. Откидываясь назад на своем стуле, он просматривает его и прочищает горло, откашливаясь. — Как вы говорите? Лила Картер?

— Да. Это она.

— Дата рождения 9 августа, 1988 года? — я киваю, наблюдая за тем, как он поднимается на ноги, подтягивая свои штаны под своим пивным животом, когда делает глубокий вдох. — Вы понимаете, что ваше сестра была... — он начинает говорить, но я не позволяю ему закончить.

— Преступницей? Да, да, я понимаю, но какое...

— В последний раз её задержали около храма за проституцию, а также при ней находились запрещённые законом наркотические вещества.

Моё сердцебиение замирает, прежде чем неистово зайтись, вызывая крошечный проблеск пота на моем лбу. Я знал, что она промышляла наркотиками, но проституция…

— Послушайте, мистер Картер, — говорит офицер, когда обходит вокруг стола и располагает свою пухлую руку с розоватой кожей на моем плече. — Мне жаль говорить это, но мы имеем дело с десятками таких случаев каждый день. Не хочу показаться вам бессердечным, но в большинстве случаев выясняется, что случилась передозировка, или же они просто сбегают, чтобы избежать ареста, поэтому вы понимаете, почему заявление о её пропаже находится в самом низу списка, который и так переполнен заявлениями о пропавших подстроках и детях?

Жар приливает к моему лицу, и мои пальцы сжимаются в кулаки.

— Но она моя сестра, — выплевываю я сквозь стиснутые зубы.

— Я вас прекрасно понимаю, но что вы должны понять, так это то, что у нас есть определенный порядок очередности в таких делах, и наркодилеры-проститутки не стоят во главе нашего списка на поиск.

Я хочу одним ударом выбить его зубы так, чтобы они провались к нему в горло. Моё дыхание прерывистое, моя кожа буквально горит от скопления адреналина. Офицер, смотря на меня, медленно располагает свою руку на кобуре пистолета, который пристегнут к его ремню, таким образом, безмолвно предупреждая меня «не дури, парень», и как бы мне не хотелось ударить его, я знаю, что не могу. Я делаю единственный шаг в его сторону, располагая свой палец в миллиметрах от его лица.