Энн встрепенулась:
- Энн мертва? Ну, разумеется! Как же я сама не догадалась!
- Да, дорогая, мертва уже много лет. - Но как?
Кэти вновь уселась.
- Когда решили, что ее состояние имеет органическую этиологию, пришлось увеличить количество серотонина в мозгу. По-моему, довольно мерзкая штука. Ну а психиатры посчитали, что болезнь стабилизировалась. То есть Энн не вылечили, однако она могла вести совершенно нормальную, на взгляд постороннего, жизнь. Но в один прекрасный день она исчезла. Мы с ума сходили! Искали ее повсюду, но она ухитрилась скрываться где-то почти целую неделю. Когда мы нашли ее, она была беременна.
- Что? О, да, я помню, что видела Энн беременной.
- И родился Бобби.
Кэти, очевидно, ждала какой-то реплики, но, не дождавшись, пояснила:
- Бен не его отец.
- Понимаю, - кивнула Энн. - А кто?
- Я надеялась, что ты знаешь. Она не сказала? Значит, никому не известно. Отцовская ДНК не была зарегистрирована. Очевидно, это была не сперма из банка данных и, к счастью, не от лицензированного клона. Отцом мог стать кто угодно, даже какой-нибудь наркоман. Таких у нас предостаточно.
- Мальчика звали Бобби?
- Да, так захотела Энн. Она годами кочевала по клиникам. Однажды во время ремиссии она объявила, что идет по магазинам. Последний, с кем Энн говорила, был Бобби. Через пару недель ему как раз исполнялось шесть. Она сказала, что хочет выбрать ему в подарок пони. Но больше ее никто не видел. Она прямиком отправилась в хоспис и подписала требование на эвтаназию. Ей дали три дня на размышление и предложили консультанта и помощь, но она отказывалась кого-либо видеть. Даже меня. Бен подал протест: из-за болезни его жена неправомочна принимать подобные решения. Но суд с ним не согласился. Насколько я понимаю, она предпочла принять быстродействующий яд. Ее последние слова: "Пожалуйста, не нужно меня ненавидеть".
- Яд?
- Да. Ее пепел в маленькой картонной коробке прибыл как раз в день рождения Бобби. Никто не сказал ему, куда делась мать. Он подумал, что это подарок, и открыл.
- Понятно. Бобби ненавидит меня?
- Не знаю. Он был странным малышом. И в тринадцать лет уехал в школу космонавтов. Он и Бен никогда не ладили
- А Бенджамен ненавидит меня?
Содержимое котла как раз в этот момент перелилось через край, и Кэти поспешила к плите.
- Бен? О, Бена она потеряла еще задолго до смерти. По правде говоря, я всегда считала, что это он подтолкнул ее к пропасти. При его нетерпимости к чужим слабостям... Как только стало ясно, сколь тяжело она больна, он бросил ее на произвол судьбы. Он бы развелся с ней, но гордость не позволяла.
Она сняла с полки миску, налила супа и отрезала хлеба.
- А потом и он года два был не в себе. Ни с кем не общался. Ну а через пару лет все забылось. Опять стал добрым стариной Беном. Разбогател. Обзавелся подружкой.
- Это он уничтожил все мои симы. Верно?
- Возможно. Хотя он утверждал, что это сделала Энн. В то время я ему еще верила.
Кэти поставила обед на маленький инкрустированный столик.
- Я бы и тебе предложила, но... Она начала есть.
- Итак, какие у тебя планы?
- Планы?
- Да. Симополис?
Энн пыталась подумать о Симополисе, но мысли быстро смешались. Как странно.. Она вполне способна связно думать о прошлом, все воспоминания были достаточно ясны... но будущее ускользало от нее.
- Не знаю, - выговорила она наконец. - Наверное, следует спросить Бенджамена.
Кэти сосредоточенно нахмурилась.
- Думаю, ты права. Но помни, ты всегда желанная гостья в Кэти-ленде. Можешь жить с нами, сколько захочешь.
- Спасибо, - кивнула Энн.
Она рассеянно наблюдала, как ест старуха. Рука дрожала так сильно, что каждый раз, поднося к губам ложку, Кэти была вынуждена поспешно наклоняться, чтобы не расплескать суп.
- Кэти, - вдруг сказала Энн, - ты могла бы сделать для меня кое-что? Я больше не чувствую себя новобрачной. Не могла бы ты убрать это омерзительное выражение с моего лица?
- Почему "омерзительное"? - удивилась Кэти, откладывая ложку и с завистью изучая Энн. - Если не нравится, как ты выглядишь, можно отредактировать себя.
- Я не знаю как.
- Используй программу-редактор, - бросила Кэти, но тут же спохватилась: Господи, я все забываю, до чего же примитивны первые симы. Даже не знаю, с чего начать!
Немного поразмыслив, она вернулась к еде. Потом сказала:
- Лучше не буду и пробовать: а вдруг у тебя вырастет нос или что-нибудь в этом роде.
- А как насчет нового платья?
Кэти снова задумалась, глядя в одну точку, но внезапно вскочила, ударившись о стол и расплескав суп
- Что? - встревожилась Энн. - Что случилось?
- Блок новостей по Уоднету, - сообщила Кэти. - Восстание в бухте Провидения. Это здешний областной центр. Что-то связанное с Днем Освобождения. Мой русский еще недостаточно хорош! О, какой кошмар! Бомбардировки... трупы... Послушай, Энн, я лучше отошлю тебя...
Энн вновь очутилась в гостиной. Она ужасно устала от бесконечных перемещений, тем более что от нее ничего не зависело. Она совершенно бессильна и не имеет власти над своей судьбой. Комната была пуста, подружки, слава Богу, исчезли, и Бенджамен еще не вернулся. Очевидно, маленький синелицый медальон все это время занимался самовоспроизведением: все стены заполняли сотни его близнецов, к тому же не ладивших друг с другом: в комнате стояли невообразимый шум, ругань и визг. От шума болели уши. Правда, стоило им заметить Энн, как все мгновенно заткнулись и уставились на нее с неприкрытой злобой.
По мнению Энн, этот безумный день длился чересчур долго. И тут ужасная мысль осенила ее: симы не спят.
- Эй, - окликнула она тот медальон, который считала оригиналом, - вызови Бенджамена.
- Какого хрена ты тут приказываешь? - нагло спросил синелицый. - Я тебе что, личный секретарь?
- А разве нет?
- Именно что нет! Собственно говоря, теперь это моя комната, а ты влезла на чужую территорию. Так что лучше сматывайся поскорее, пока я не стер твою задницу!
Остальные поддержали его, громко потешаясь над Энн.
- Прекратите! - вскрикнула она, но ее никто не слушал. Она вдруг заметила, как медальон вытянулся, став в два раза длиннее, и с громким хлопком разделился на два поменьше. То же самое происходило с другими медальонами. Они расползались по стенам, потолку, полу.
