В общем, тогда в столовой я радовался женскому окружению и в порыве щедрости предлагал всем разделить деликатес и вкусить его вместе. Блюдо это называлось брамбулет и готовилось из королевских мангустинов, обжаренных на петеяровом масле. Было оно очень редким и дорогим в силу редкости и дороговизны требуемых для его готовки ингредиентов. Мангустины не имели никакого отношения к мангустам, являясь глубоководными устрицами, которых очень трудно было добыть. Петеяровое масло готовилось из ангельдинских петеяров, произрастающих в диких землях, кишащих опасными хищниками. И особенно ценились именно дикорастущие петеяры, а облагороженные садовые давали совершенно другой вкус.

Есть брамбулет я не умел, и девушки с удовольствием учили меня вскрывать устриц с помощью специальных щипчиков, кормили меня из рук и сами принимали от меня пищу. Боже! Это оказалось просто офигенно вкусное нежное мясо, буквально тающее во рту. Как только были вскрыты первые устрицы, вокруг нашего стола стал подобно назойливой мухе кружить Валентин, рассчитывая урвать и себе лакомый кусочек. Однако я, испытывая мстительное злорадство, сообщил ему, что тем, кто имеет склонность обзываться, рассчитывать на моё расположение не стоит. Ну разве что девушки сжалятся над ним и согласятся угостить его из своих рук, за некоторые последующие услуги. Сотрапезницам моим эта идея явно пришлась по вкусу, и они стали Валентину кусочки свои предлагать, а вот самому́ элитному парию подобный расклад совсем не понравился. Он вначале наотрез отказался от предложенного варианта, потом вдруг заявил, что у Риты попробовать кусочек готов, но та почему-то оказалась единственной, кто делиться с ним своей порцией не захотел. Ну и в итоге оскорблённый парий удалился ни с чем, раздражённо сказав мне напоследок, что моя избирательная щедрость ещё боком мне выйдет.

Я подумал тогда, что он явный дурак, коли отказывается от изысканного угощения только из-за того, что придётся потом помочь девушкам с их хотелками, то есть фактически исполнить своё предназначение. Эх, знать бы ещё о побочном действии брамбулета на женщин — я бы часть устриц приберёг ну или хотя бы скормил их Валентину. А так мы ввосьмером умяли весь деликатес. Впрочем, если бы все съели поровну, возможно я бы ещё долго не узнал об опасности этого коварного лакомства. Но Марта, слопав двух устриц, заявила, что у неё всплеск кулинарной музы, и умчалась на кухню готовить какой-то съестной шедевр. А Клара ловко вскрывала раковинки без щипчиков, щёлкая их руками как фисташки. Так что съела она в итоге двойную или даже тройную порцию. Мне ещё тогда показалась странной необычная оживлённость амазонки и избыточная весёлось, словно она приняла дозу спиртного. Да ещё меня стали беспокоить нездоровый блеск в её глазах и пристальное внимание к моей персоне. Вот и Аларна, отметив сей момент, тоже поспешила засобираться, сообщив девушкам, что меня ждёт скорая встреча с двумя "сестричками"-магессами Рэмилией и Абирам.

Сотрапезницы расстроенно вздохнули, но без возражений выпустили нас из-за стола. Развлечение и дегустация вкусностей — это, конечно, хорошо, но работа есть работа.

Сноски к главе:

[1] Слово "шлюха" на самом деле оскорбительно на Форсу, но только по отношению к свободным мужчинам, потому что имеет оттенок "парий", "ублажитель". Поэтому обижаться на это слово, став парием, нелогично, однако многие люди могут обижаться по инерции.

[2] Верховная богиня — единое божество, почитаемое церковью Империи. Она даёт силу детям своим аристократам, а женщин ещё и благословляет святой энергией блаженства. Запретные удовольствия церковью рассматриваются как способ воздаяния Богине. Парии — её бескорыстный дар женщинам и одновременно длани её, которыми она собирает дань, за данную силу. Став дланью, человек себе уже не принадлежит, являясь частичкой Богини, и остаток жизни своей посвящает безропотному служению ей и собиранию дани.

В Валенсии распространена святая церковь Верховной Богини, все остальные религии считаются еретическими. Но за пределами Империи, естественно, могут поклоняться и богам мужского пола. Более того, до "большого излома" (установления матриархата) был целый пантеон богов по типу древнегреческого, но с установлением Империи старые боги были признаны лже-богами. Церковь определяет их как магов большой силы, но не богов, которые канули в лету. В Библии говорится, что всех лже-богов победила Валенсия, дочь Верховной, которая была послана на Форсу для направления людей на путь истинный.

Аларна остановилась перед красивой тёмной дверью из морёного дерева.

— Пришли, — сказала она. — Это их комната.

— Мне нужно что-то особое знать?

— Ну, ты ведь уже был у Фионы и отлично справился. Значит, справишься и тут. Сестрички гораздо менее требовательны. Но правила поведения для тебя те же самые.

— Ясно. А почему вы их сестричками называете? Они ведь не сёстры.

— Долго объяснять, — улыбнулась Аларна. — Сам поймёшь. Ну иди. Время уже поджимает.

Я вдохнул-выдохнул, собрался с духом, открыл дверь и вошёл. Сделал пару шагов от входа и опустился на коленки, руки за спину, глаза в пол, в точку метрах в пяти перед собой. Но периферийным зрением я всё же посмотрел вперёд. И благодаря "компьютеру" сёкаи мне удалось достаточно чётко разглядеть комнату магесс. Стены её были светлых пастельных тонов, широкие окна пропускали много света. Приличную площадь комнаты занимала обширная кровать, на которой и пять человек с комфортом бы уместились. Правее кровати широкий стол с двумя рабочими местами. У стены стоит объёмный одёжный шкаф. В общем, это помещение больше на спальню походило, чем на кабинет, в котором меня принимала Фиона.

Хозяйки сидели на кровати, забравшись на неё с ногами, мило щебетали о чём-то и хихикали. Одеты они были в одинаковые черные платья с белыми вставками и коротким подолом. Волосы обеих девушек фиксировали черные ободки с белыми цветочками и розовым бантиком. В выглядели девушки очень похоже, если не считать цвета волос и глаз, прямо как сёстры близнецы.

Заметили они моё появление якобы не сразу, хотя я, спасибо Маре, очень быстро уловил на себе их любопытные взгляды. Девушки будто бы игнорировали меня. Игнорируют, ну и ладно. Моё дело маленькое: молча сидеть и ждать приказов или каких-либо невербальных команд.

Как в меня было пущено заклинание, я даже и не заметил. Почувствовал только, что стало легко и ноги потеряли контакт с полом, а потом плотный ветер подхватил меня, переворачивая вверх тормашками, и понёс по воздуху в сторону кровати.

— Ай! — невольно вскрикнул я, размахивая руками и пытаясь за что-нибудь зацепиться.

— Смотри, он летит, сестра, — услышал я обеспокоенный голос одной из девушек.

— Ты права, он летит, Рэм.

— Как думаешь, сестра, ему удобно вверх ногами?

— Он сказал: «Ай», сестрёнка. Кажется, он напуган.

Я плавно опустился на мягкую постель, стал постепенно обретать вес и вытянулся, лёжа на спине. Сверху надо мной склонились два милых личика. У голубовласки чёлка закрывала левый глаз, а у розововласки ‒ правый.

— Сестра-сестра, — сказала голубоволосая магесса. — Этот парий разлёгся прямо на нашей кровати.

— Ты права, сестрёнка, он просто жалок, никаких манер, зря Фиона его хвалила.

Я изумлённо пялился на девушек, хлопая глазами, переводя удивлённый взгляд с одной из них на другую и обратно.

— Это что, шутка? — выдохнул я, наконец. — Сестрички-горничные Рэм и Рам из имения Роузваля? [1]

— Он назвал тебя горничной, сестра, — осуждающе заметила голубовласка.

— Я слышала, Рэм. Не иначе как этот глупый парий сошёл с ума.

И тут до меня дошло, наконец, как я накосячил. Не чувствуя ног под собой, я мигом слетел с постели и, оказавшись на полу на коленях, низко поклонился.

— Простите, простите меня, прекрасные леди!

Потом просто замер на полу, зажмурился и сидел, ждал своей участи.