Довольно быстро по помещению растёкся приятный мятно-лимонный аромат, который после раскрылся сладкими нотами. Эмиль из любопытства открыл крышку чайника, от чего запах ещё сильнее ударил в нос, не переставая от этого быть таким вкусным.

Стоило мужчине потянуться к кейсу, как неподалёку раздались тяжёлые шаги, разбавленные отдышкой. Эмиль обернулся. На пороге стоял хозяин. Вернон в знак приветствия кивнул. Он обошёл стол с другой стороны и присел напротив гостя, предварительно взяв со столешницы вторую керамическую чашку. Поставив её на стол, мужчина налил заваренный напиток сначала визитёру, и лишь после — самому себе.

— Я видел, что ты пришёл не с пустыми руками, — Вернон отпил из своей чашки, после чего довольно, словно кот, объевшийся сметаны, улыбнулся.

Эмиль ответил тяжким вздохом, после которого достал из-под стола кейс. Он придвинул к себе полную горячей жидкости чашку, а чемоданчик расположил ближе к хозяину прекрасной кухни.

— Здесь кодовый замок, — констатировал Эмиль. — Комбинаций я не знаю. Но уверен, что это моё. Вскрывать не пытался.

— Занятно, — Вернон снова сделал глоток. — Я так понимаю, ты такой же, как и Адель?

— Не знаю, — мужчина, опустив взгляд, взял кружку, задумался. — У меня всё было нормально. Пока не встретил сначала чёртового конструктора, а потом её.

— Брукса? — старик лукаво улыбнулся.

— Брукса.

— Знаем таких, — он успел опустошить свою чашку и приподнялся, чтобы налить ещё напитка. — А Адель… — мужчина, присев на место, загадочно блаженно улыбнулся, после чего придвинул к себе кейс. — Нет в ней шарма. Она зачаровывает.

— Я как увидел её, в голове сразу какая-то картинка возникла. Как в машину времени зашёл. Только выход из неё оказался платный — не знаю, что с собой делать.

— Эмиль, друг мой, Адель — типичный киборг, причём не самой лучшей сборки.

— Я видел, как Брукс таких делает, — мужчина нахмурился. — Но как? Это ведь просто пусть и усовершенствованный, но человек. Почему, если всё так, она не стареет? Почему так молод я?

— Вас не просто железками всякими дополняют, вас на клеточном уровне меняют. Вы — шедевр, который я никак не могу признать.

— А что, если я просто человек?

— Мы можем это узнать, — Вернон пожал плечами. — Я так понимаю, раз ты тут, то сам не в курсе. Значит сбой такой же, как у Адель. С ней всё сразу было ясно, но ты…

— Что я?

— Я не уверен. Был ли в том месте, где вы встретились, мох?

–Ну да, — Эмиль пожал плечами, распивая напиток. — Обычный, влагу хорошо впитывает, у меня такой же растёт…

— Или не такой же? — Вернон вновь хитро улыбнулся. — Твой не цветёт. А у этого, наверное, в период цветения маленькие цветочки появляются. Розовые, бледные. Это, Эмиль, довольно мощный препарат. На каждого по-разному влияет. Ты вот, как я понял, кино посмотрел, — он сделал паузу. — А может и нет цветочков. Может вспомнил ты что-то.

— Я хочу узнать, кто я на самом деле.

— Я могу тебе предложить вариант. Сомнительный, ты вправе отказаться.

— Ну?

— Я тебя немного вскрою, — Вернон провёл рукой по столу так, словно скальпелем по телу. — В тебе есть небольшой процессор, если простыми словами. Если ты, конечно, как Адель. Если найду — будешь жить, если ты человек… Ну, что поделать. Не перенесёшь моего вмешательства, тут и похороним, — мужчина сделал паузу. — А чемоданчик твой… Понимаю, почему не вскрываешь. Краски боишься? Не зря. Подумаю над этим.

Встав на ноги, Вернон взял кейс, после чего направился к выходу, оставляя гостя наедине с самим собой.

— Подумай, — пробормотал он напоследок.

Эмиль даже не шевельнулся. Задумался. Когда пелена мыслей спала, он допил напиток, заваренный Эмбер, оставил на месте чашку и направился к мастерской Вернона. Да, было страшно лишиться жизни, но разве это — жизнь? Когда не знаешь, кто ты есть. Когда чувствуешь себя неполноценным. Когда понимаешь, что можешь больше, чем до этого момента думал.

Но что, если Вернон был прав, и там действительно другой мох, который стал причиной этих глупостей? А зачем, в таком случае, так странно вела себя Адель? Играла?

Эмиль думал. Когда мастерская Вернона была за дверью, он постучал. Сделав один лишь шаг вглубь помещения, мужчина услышал скрип, за которым последовал хлопок. Он посмотрел в сторону звука — у небольшого столика стоял Вернон со своей дочерью, на самом столе лежал тот самый кейс, который притащил Эмиль. Весь его корпус был залит жёлтой краской, которая оставила отпечаток на одежде и перчатках двоих «медвежатников».

Достав какой-то другой инструмент, Вернон принялся срезать замки, пока девушка держала чемодан так, чтобы лезвие не сдвинулось даже на миллиметр. Следом то же самое проделали со вторым замком. Плотно закрытыми руками Эмбер кейс завернули в старую тряпку, вытирая ей краску, после чего перенесли на чистую поверхность.

Эмиль подошёл ближе, наблюдая, как обходятся с его собственностью. Стало как никогда волнительно. Вернон осторожно открыл кейс, зная о присутствии гостя, после чего с облегчением вздохнул — вся краска вышла, угрозы не было. Эмбер, кокетливо улыбнувшись, сняла фартук, закинула его на какого-то нерабочего робота и скрылась. Вернон взглянул на гостя, после чего отстранился и сам. Эмиль подошёл ещё ближе.

Подумать только…

— Вернон, — прошептал он. — Я и без этого был согласен.

Кейс был доверху забит. Там были бумаги, письма, какие-то накопители, фотографии, сувениры… Рамка, лежащая на самом верху, решила всё окончательно. Там их было двое: Эмиль и Адель. Они улыбались, искренне.

Мужчина придвинул стул. Присел.

Письма. К родителям, от родителей. Какие-то документы, согласие на процедуры. Контракты, договоры. А как эти бумаги пахли! Стариной, ностальгией, светлой и грустной памятью.

Пузырёк с какой-то жидкостью. Эмиль открыл его, вдохнул. Так пахла когда-то Адель, он откуда-то чётко это знал. Закрыл баночку, поставил её рядом с кейсом.

Какие-то схемы, платы.

Даже старая футболка и брелок с бейсбольным мячом.

Думать стало тяжко.

Когда Вернон вновь вернулся, на улице было совсем уже темно — Эмиль потерял счёт времени, разглядывая свою жизнь, внезапно вывалившуюся из маленького чемоданчика. Он знал, что сделает этот шаг.

Спустя неделю, когда Вернон сам во всём разобрался, Эмиль был максимально беззащитен. Риск всё ещё был, старик прекрасно это понимал. Однако, делая первый надрез, он сам надеялся, что всё пройдёт успешно.

========== Эпилог ==========

Без Майкла убежище было уже не тем. Люди потеряли не просто хорошего человека, но и талантливую личность. Он находил общий язык с любым ребёнком, ведь относился к детям как к равным. Его жена в глубине души понимала, к чему приведут супруга поиски, но не отпустить не могла. Да, ей стало тяжело, да и было непросто. Однако она была мужу благодарна за его отважное решение, ведь дети теперь были вместе.

Говоря о спасённых детях, нельзя отрицать, что их жизнь станет прежней. Они пережили определённо не самый лучший момент своей и без того крошечной жизни. Каждый родитель буквально молился, чтобы чадо росло ребёнком. Чтобы след, который на психике их отпрысков оставили суровые пустоши, постепенно сглаживался.

Джон всё чаще вспоминал, каким было его детство. Он из кожи вон лез, чтобы убежище оставалось закрытым, но время шло, продолжать так было невозможно. Постепенно открывались новые торговые пути, снаружи были заинтересованы в действительно чистых товарах. Однако детей Джон всё же выпускать на поверхность не рекомендовал, хотя сам периодически выбирался, признавая, что с радостью встретился бы с Эмилем вновь.

Несмотря на старания Акайо рассказать всем об опасностях старого города и восхвалить Мегаполис, отклика он так и не нашёл. Просьбу Эмиля он выполнил, а значит перед собой был чист.

Мучитель так и продолжил восседать на своём троне. Он держал на коротком поводке каждую душу, которая осмелилась явиться в Джанкярд, прекрасно понимая, что он — единственный и бессменный лидер тамошнего хаоса. Мужчина строил планы по захвату иных территорий, но лишь на бумаге. В реальности ему мешала Адель.