Жить приходилось в крохотном бункере, который до прихода в него Эмиля был занят каким-то хламом и одиноким скелетом в довоенной одежде. Радиационный фон здесь не отличался от того, который был везде. Дверь плотно запиралась, а если были желающие войти — мужчина слышал заблаговременно.

Благодаря тому, что помещений в сооружении было несколько, Эмиль имел возможность не сочетать личное и рабочее. Спал в одной комнате, тайники имел в другой, а какие-то рабочие вопросы решал в третьей.

Когда вдруг помещения залились металлическим звоном, брюнет насторожился — в двери стучали, а он никого не ждал.

Эмиль снял с предохранителя ружьё, после чего подошёл к двери.

— Кто? — громко спросил он.

— Нам нужна помощь, — раздалось в ответ.

— Вас сколько?

— Двое.

— В чём проблема? — Эмиль потянулся к замкам.

— У нас похитили детей.

После этой фразы брюнет ожидал увидеть либо толпу какого-то отребья, которую он с радостью б перестрелял, либо убитых горем родителей, которые наматывают собственные сопли и слёзы на кулак. Он прекрасно знал, что к нему ведёт много троп. Эмиль прознал на себе весь смысл выражения «благими намерениями вымощена дорога в ад». Да, пусть он и брал деньги за помощь кому-либо, но имя его после этого не окрашивалось в тёмные цвета. А тема детей и вовсе была святой. Брюнету доводилось и ранее учувствовать в подобном.

Когда перед глазами Эмиля предстали два мужчины, он даже удивился. У одного за поясом был какой-то древний пистолет, второй так вообще вооружён не был. Оба были крайне подавлены. Рюкзаки за их спинами были практически пустыми. Одежда заношенная. Брюнет вновь поставил своё ружьё на предохранитель, после чего пригласил гостей в своё скромное логово. Вряд ли они могли хоть как-то навредить.

Лишь когда дело дошло до разговора, Эмиль понял, почему они не вызывали абсолютно никакой опаски. Речь, манеры, реакция — всё выдавало в них представителей одного из убежищ. В какой-то момент на лице брюнета возникла улыбка, от чего его гости переглянулись.

Одного звали Джон, второго — Майкл. Они были примерно одного роста и комплекции. Если Майкл мог похвастаться густой тёмной шевелюрой, то Джон был лысым, как коленка. Зато у Майкла практически не росла щетина, когда у Джона она была густой и равномерной. Голос Джона был низким, он выглядел немного старше, а по глазам было видно, что человек что-то в себе таил. Майкл был легче — меньше жизненного опыта, включающего в себя травмы и разочарование. Древний пистолет был за поясом у Джона.

— Я уже сталкивался с такими, как вы, — Эмиль сделал паузу. — Вы все подобны друг другу. И я удивлён, что вы оба добрались до меня живыми. Как вы вообще меня нашли?

— Наше убежище неподалёку от Гиблых Топей. Мы встретили там торговцев, они нас вывели в город, а оттуда мы целенаправленно выдвинулись сюда, — говорил Джон.

— Кто рассказал про меня?

— Какая-то девушка, — дал о себе знать Майкл. — То ли Ирен, то ли Ирма.

Очертания улыбки вновь появились на лице Эмиля. Гиблые Топи вовсе не оправдывали своё название. Погибнуть там мог лишь особо одарённый и крайне невнимательный. Раньше на том месте было озеро с островом в центре; сейчас же озеро превратилось в болото, кишащее не особо опасными тварями, которое окружали тропы и помосты, по которым можно было добраться до города, который, в свою очередь, занимал весь небольшой островок.

Город разделял название с местностью. К удивлению, там было довольно приятно: вполне дружелюбные люди, вкусная пища и недорогая цена за ночь как в ночлежках, так и у местных представительниц древнейших профессий.

Местные повара из Гиблых Топей за столько лет жизни там научились мастерски разделывать и готовить тамошних тварей, которые периодически мешали спокойной жизни. Из болотников вырезали всё лишнее, их мясо, несмотря на плотоядность тварей, делали удивительно мягким. Болотники, к слову, были самой распространённой живностью. Они были размером с крупную собаку. Голова, часть спины и конечности были покрыты крепким хитиновым панцирем. Небольшим хвостом, который так же был покрыт хитином, они били по воде, привлекая собратьев. Жили, как правило, большими группами, питались рыбой, крысами и водорослями. Людей трогали крайне редко, а если и трогали, то каких-либо одиноких путников, которые полноценный отпор дать могли не всегда.

Эмиля в то время в топи занесло совершенно случайно. У него на руках был весьма необычный том одной из довоенных книг, а заинтересованных в покупке за «вкусную» цену было не так уж и много. Один из таких людей находился именно в Топях. Брюнет нашёл его довольно быстро, книгу продал, там же решил остаться на ночь. Когда он уже выдвигался домой, ему попалась Ирма. Женщина была не в себе, привлекла к своей персоне часть округи своей истерикой.

Как оказалось, пропала её дочь. Винила женщина во всём себя и болотников. Она наверняка уже успела мысленно похоронить ребёнка, но было очевидно, что надежда ещё жива. Ирма обещала отдать любые деньги за то, что её ребёнок вернётся домой. Эмиля в этой ситуации привлёк не столько звон монет, сколько то, что эта истерика прекратится.

Тем же днём он выбрался прочёсывать болота. В какой-то момент он понял, что болотники слишком довольно урчали. Эмиль свернул с тропы, по кочкам двигался к источнику мерзкого звука. Испуганная девчонка первая кинулась ему в ноги.

— Они!.. Эти!.. Там Джимми!.. — кричала она, сбиваясь с одного слова на другое.

Эмиль подхватил девчонку, после чего едва ли не бегом направился назад к той же тропе, по которой добрался до этого места. Мерзкий клёкот оставался всё дальше за спиной, болотники не решались идти следом. Конечно, они были недовольны тем, что еду украли у них из-под носа, но их умственных способностей хватало, чтобы оценить, что мужчина им не по зубам.

Вскоре брюнет добрался до поселения на островке, где девчонка была торжественно вручена Ирме. Сказать, что женщина была рада видеть дочь живой — ничего не сказать. Взгляды, что были полны сочувствия, постепенно исчезали. Ирма в конечном итоге поставила обещанный денежный мешочек перед Эмилем, а тот в знак благодарности кинул.

Благодарны друг другу были оба, только по-разному. Для Эмиля эта сумма была совершенно незначительна, скорее символична. Для Ирмы жизнь её дочери, которую спас брюнет, была сравнима с её собственной жизнью, если имела даже не более высокую ценность. Возможно, именно благодаря Ирме статус хорошего человека закрепился за Эмилем в Гиблых Топях.

— Мы можем рассчитывать на твою помощь? — Продолжил, тем временем, Джон.

— В зависимости от цены вопроса, — брюнет пожал плечами.

— Мы готовы на всё, — Майкл вступил в диалог.

— Хорошо, — Эмиль улыбнулся, после чего полез в карман и вытянул из него листок бумаги, с написанной там какой-то суммой. Этот лист он протянул господам из убежища, ожидая их реакции. — Столько стоят мои услуги.

На лице мужчин отчётливо было видно удивление, сменившееся разочарованием.

— Но у нас столько… — начал Майкл.

— Нет, — закончил его фразу Эмиль. –Я знаю.

— Тогда зачем это было озвучивать? — Джон явно был зол. — Нельзя было сразу нас послать куда подальше?

— Можно, — брюнет кивнул. — На чистоту?

— Вперёд, — Джон скрестил руки на груди.

— Я недолюбливаю выходцев из убежищ. Вас здесь никто не любит. Вы — наиболее лёгкая и бесполезная мишень. И я прекрасно знаю, что брать с вас нечего. Поэтому сотрудничать буду готов только на своих условиях. Я уверен, что кроме меня вам никто не поможет.

— Допустим, ты прав. Что за условия?

— Вы оба обязаны будете без каких-либо вопросов мне подчиняться. Вопросы задавать только когда я разрешу. Не говорить ни слова тем людям, с которым нам придётся встретиться, если я не прикажу вам это делать. А всё добро, что нам повезёт найти в нашем нелёгком пути, будет отдано сначала мне, должно же моё время, потраченное на вас, хоть как-то окупиться.

— Это всё? — Джон поднял бровь.