Наконец, едва совладав с собой, спросил: «Ты мне лучше скажи… Ой… подожди, – снова стал он смеяться, – какой размер обуви у тебя?» – всё-таки выдавил из себя с трудом…

– Сорок шестой… – по-детски доверительно признался ему Михаил. – А то ты, Станек, сам не знаешь, какой у меня размер обуви!.. – вдруг психанув, со злостью посмотрел Михаил на заливающегося хохотом своего друга…

– Да знаю, знаю, что сорок шестой размер ноги у тебя… Но смотрятся они гораздо больше, братишка, – все смеялся Станислав. – Ой!.. Уже и не помню, когда так смеялся… Ну ты и насмешил меня, брат…

Михаил снова оценивающим взглядом окинул свои туфли, потом… туфли, которые были на ногах Станислава: «Да у тебя и у самого-то, брат, лапища – о-го-го, какая! Кто бы смеялся…»

– Да в том-то и дело, что тоже большая. Сорок пятый размер у меня, – продолжал смеяться Станислав. – Такие лапы, как у нас с тобой, Михаська, редко где найдешь… Да уж… вымахали мы с тобой, брат, – подошёл он к Михаилу, взял его под локоть и подвел к зеркалу.

Они стояли плечом к плечу у зеркала и внимательно рассматривали самих себя и друг друга в его отражении. Оба высокие, статные. Один златокудрый, другой – брюнет с роскошными кудрями… Светлые лица… Высокие лбы… Идеально очерченный изгиб красивых густых бровей… Точеной формы носы, только у Станислава, в отличие от Михаила – с небольшой горбинкой. Большие, выразительные глаза: у Станислава карие, у Михаила синие. Движения их неторопливые, вальяжные. Внешнее и внутреннее их содержание красноречиво отражает в мир благородство их происхождения…

– А знаешь, Михаська, – вдруг прервал молчание Станислав, – я вот о чем всё хотел с тобой поговорить. Тебе никогда не приходило в голову, что мы с тобой и в самом деле братья? Никогда об этом не задумывался?

– В каком смысле – братья? В духовном?..

– Нет, Михаська, в прямом смысле этого слова… Вспомни Ясно Вельможного пана Ордоновского. Вспомни этого Дон Жуана. Сколько женщин перебывало в его постели! Скольким он судьбы испортил из-за безответной любви! И ведь с твоей матушкой, простой крестьянкой, тоже успел переспать. Ведь это он – твой настоящий отец, а не Селивестр Богдан!..

– Только и всего?!! – разочаровался в сказанном им Михаил. – Я-то подумал, что ты мне что-то новенькое расскажешь. О том, что я внебрачный сын барона Ордоновского, двадцать восемь лет ни для кого не является секретом.

– Тогда, Михаська, давай с тобой немного поразмыслим. Итак… всем известно, что по Ясно Вельможному пану Стефану Ордоновскому сохли все, без исключения все женщины. Не так ли?!

– Еще бы! – усмехнулся Михаил. – Это не просто мужчина, это сам Зевс! Зевс во плоти! Мой папаша, он еще то-о-от самец!..

– В том-то и дело! – согласился с ним Станислав. – И ты знаешь, брат, участь сохнуть по Ясно Вельможному пану не обошла и мою матушку. Ведь и она побывала в постели этого знойного самца, этого Зевса во плоти…

– Что-о-о?!! – опешил Михаил. Нет, не опешил… Он просто-таки врос ногами в пол. – Откуда ты об этом знаешь, Станек?..

– Знаю, Михаська! Знаю!.. Дело в том, что не так давно был я свидетелем разговора своей матушки с моим отцом и впоследствии много размышлял об услышанном, много анализировал и сравнивал…Так вот… Как-то мой отец, Адам Войцеховский, вернулся домой только под утро… Вернулся подшофе… Очевидно, у кого-то из господ в преферанс всю ночь играл. Матушка упрекнула его в неверности, и тогда он в сердцах выкрикнул: «Сама шлюхой была хорошей, и Станислав – верное тому подтверждение!!! Господа мне уже открыто об этом в лицо говорят…»

– О чём?.. – скрыто улыбнулась моя матушка.

– О том, что Станислав не мой сын…

– И чей же он сын? – вкрадчиво поинтересовалась у него моя матушка.

– Ах, да-а-а… ты же не знаешь, чей он сын! Хорошо!.. Открою тебе тайну. Соседа нашего Стефана Ордоновского он сын!..

– Ах, вот как?! – прямо-таки вспылила мать. – В таком случае пусть эти господа не за чужими, а за своими женами присматривают! А то ведь я быстро разочарую всех твоих наушников в их же женах, которые, в отличие от меня, и в самом деле им изменяют! Причём, самым наглым образом. Даже знаю, где, и знаю, с кем! А что касается моей связи с бароном, так это еще доказать надо! А у кого эти доказательства есть? Ни у кого их нет и никогда не будет! Так что всё это – пустые, ничем не обоснованные домыслы!

– Ах, вот оно, в чём дело!.. – побледнел от злости мой папаша. – Надеешься на то, что ни у кого нет доказательств, которые бы подтверждали твои шашни с бароном?! Ну, знаешь!.. – принялся он метаться по комнате. – Ты, очевидно, и впрямь меня за дурака держишь, коль уж думаешь, что я не замечаю, какими ты глазами на Ясно Вельможного пана поглядываешь… А я все вижу! Не слепой!!!

– Это какими же глазами я на него поглядываю?.. – невозмутимо спросила его моя мать. – Интересно было бы узнать…

– Какими?.. Глазами изголодавшейся самки, вот какими!.. – задрожали губы и щеки моего отца от негодования… – Да, да! Глазами изголодавшейся самки ты всегда на него смотришь! Самки, ещё и ещё желающей любви от этого мощного кобеля. Надо быть слепоглухонемым, чтобы не понять, что между вами уже что-то было!.. Было!!! И было не раз!!! Но тебе все мало… Мало… Тебе ещё и ещё подавай сладеньких утех с этим пошлым развратником! Да и зачем далеко ходить, если главное доказательство твоих измен каждый день перед моими глазами слоняется. Может, ответишь мне, в кого это Станислав под два метра ростом вымахал, точь-в-точь, как наш сосед, Ясно Вельможный пан Ордоновский? Может, в меня? Ха-ха-ха! Тогда, наверное, в тебя? Тоже – ха-ха-ха! Да в твоей и моей родне все – чуть более полутора метров в росте! А внешние данные!.. Что-то, моя любимая супруга, я ничего своего в Станиславе не нахожу! Зато вот от барона Ордоновского у него – всё!.. И глаза… причем, заметь, карие глаза, как у самого Ясно Вельможного! А у нас с тобой, между прочим, глаза голубые. Не так ли?! И роскошные вьющиеся волосы Станислава – тоже точь-в-точь такие же, как у Стефана Ордоновского, в отличие от моей плюгавой лысины и твоих жиденьких белобрысых волосенок, прикрытых дюжиной накладных паричков. А сколько в характере Станислава надменности, капризности, заносчивости! Не поймёшь, с кем общаешься – или с собственным сыном, или с их сиятельством бароном Ордоновским!..

Услышанное застало Михаила врасплох… Он озадаченно развел руками… потом в размышлениях стал пожимать плечами…. потом вдруг глупо улыбнулся и наконец-то растерянно спросил: «Станек!.. Почему же ты мне раньше ничего об этом не рассказывал?.. Ведь это потрясающее известие!»

– Ach, cholera!.. Сам об этом только этим летом узнал, когда с родителями в Питере встречался… Они туда из Варшавы на время войны переехали.

– Так вот оно в чём дело?.. – всё поглаживая свою маленькую бородку, раздумывал Михаил. – Так, может, потому-то с самого раннего детства мы и были с тобой неразлучны? Не иначе, как зов крови, братишка! О, Jezus Maria! Да ты, скорее всего, и вправду мой брат! – вдруг он на радостях саданул Станислава в плечо, да так саданул, что тот на несколько шагов отскочил от него в сторону и, инстинктивно ухватившись за место удара, болезненно поморщился…

– Вот это новость, Станек?! – продолжал изумляться Михаил. – Нет! Ты посмотри, что творится! А что, если ты и в самом деле мой брат?! Ну, братишка, ты даешь!..

– Не я, Михаська, даю, – потирая место удара, направился Станислав к своему креслу, – матушка моя даёт! – погрузившись в него, с усмешкой сказал он. – И не кому-нибудь даёт, а самому барону Ордоновскому!.. Самому Зевсу во плоти!..

– Да-а-а… вот так расклад событий! – все изумлялся Михаил, надевая на ноги свои новые туфли. – И ведь это говорит только о том, что мы с тобой, Станек, и в самом деле братья! Ну что ж…. я этому безмерно рад! Рад и благодарен Ясно Вельможному пану за то, что, благодаря его любвеобильности, в этом мире есть мы с тобой, – довольно улыбаясь, принялся он шнуровать свои туфли…