Проводились и организованные мероприятия. Так, мы ходили в драмтеатр, смотрели суровую драму «Иван Грозный», которая произвела на меня неизгладимое впечатление.

Чтобы пробудить в нас интерес к дальнейшей трудовой деятельности, сотрудники детдома организовывали экскурсии на заводы и предприятия: завод полиграфических машин, катерозавод, завод по производству оптики, завод ферросплавов и, конечно, судоверфь им. Володарского, на которой работал Ю.В. Андропов.

Трудовые обязанности включали работу в подсобном хозяйстве, где мы сажали и копали картошку, косили сено для наших коров. Кстати, там я и научился косить. Это огромное удовольствие. Впоследствии мне этот опыт пригодился, когда я помогал другу Лёне на Урале в подсобном хозяйстве его отца.

Вспоминается наш столяр-трудовик, который учил нас изготавливать предметы мебели, грабли и т. д. Под его руководством я сделал пару стульев, шахматный столик и выточил шахматы.

Шефы из воинской части, которая охраняла Рыбинскую ГЭС, подарили нам списанные лыжи. Они были широкие, длинные и очень тяжелые, но мы сумели из каждой лыжи сделать две и обкатали все дамбы.

После окончания седьмого класса мне снова повезло. Хорошистов и отличников перевели во вновь организованную школу-интернат, а тех, чьи оценки были похуже, отправили в ремесленное или Рыбинское речное училище. Словом, я попал в эталонную школу-интернат, расположенную в корпусах Рыбинского педагогического института, который перевели в Ярославль. Директор – Юрий Сергеевич Кашкин – тоже оказался образцовым, что он в дальнейшем неоднократно доказывал. Наш интернат практически всегда выходил победителем в творческих конкурсах и спортивных соревнованиях среди школ Рыбинска. Мне как участнику соревнований по морскому многоборью досталось немного славы. Мы выиграли сначала городские, затем областные и зональные соревнования. Для отправки нас на всесоюзные соревнования у комитета ДОСААФ не нашлось денег. Конечно, по сравнению с заслугами моего зятя Игоря (чемпиона мира), это мелочи, но все же приятно вспомнить былое.

Интернат располагался в имении дворянского рода Михалковых, современные представители которого широко известны благодаря своему творчеству. Некогда Михалковым принадлежал так называемый Петровский парк, в котором располагались городской стадион и масса аттракционов. Здесь мы играли в футбол, бегали кроссы, катались на лыжах. Ю.С. Кашкин обеспечил нам великолепную материальную и интеллектуальную базу: у нас была современная токарная мастерская с новыми станками, столярная мастерская. Со строительным мастером мы освоили профессию каменщика и построили теплицы, а также дополнительные раздевалки, а на заработанные деньги купили велосипеды.

Нас объединили с детским домом Рыбинского авиационного завода. Там детьми занимались капитально: они получали музыкальное образование, рисовали картины и т. д. Поэтому и у нас появились кружок баянистов, струнный оркестр, духовой оркестр, который все лето проводил в «Артеке». Работали секции практически по всем видам спорта.

В столярной мастерской, помимо выставочных изделий, мы делали столы, тумбочки, стулья по заказам разных предприятий. Доходы Ю.С. Кашкин каким-то образом делил пополам. Половину выручки клали на наши личные сберкнижки, а вторая половина тратилась на всевозможные походы и поездки, причем в них отбирали претендентов по результатам учебы. Мне тоже посчастливилось побывать в недельных экскурсиях по Москве и Ленинграду.

Всего на попечении Ю.С. Кашкина было 420 воспитанников, а наш класс стал его первым выпуском.

Запомнились уроки практической педагогики. Они заключались в том, что нас, старшеклассников, прикрепили к подшефным младшим классам. Мы спали в спальнях малышей, каждое утро их будили, вели на зарядку, следили, чтобы все умылись и почистили зубы. Затем провожали в столовую, где учили правильно пользоваться столовыми приборами и сидеть за столом. Потом отводили в классы. На этом наше шефство не заканчивалось: ребятишки воспринимали нас как старших братьев, и поэтому мы участвовали во всех детских разборках, так как жаловаться воспитателю или учителю считалось неприличным. Все это служило своеобразным прообразом семейных отношений.

Интернат располагался на берегу Волги, и мы, старшеклассники, решили закаляться. Каждое утро мы летом купались, а зимой обливались холодной водой. В день полета Юрия Гагарина в космос, 12 апреля 1961 г., мы искупались в Волге среди плавающих льдин и, слава Богу, все уцелели.

В свободное от учебы время мы смотрели в кинозале интересные фильмы и часто с классным руководителем обсуждали понравившиеся современные книги, например «Братскую ГЭС» Е.А. Евтушенко. Последняя вдохновила нас поехать на какую-то сибирскую стройку. В те времена романтика была заразительной, поэтому мы стремились всем классом в Сибирь.

У многих был жив кто-то из родителей, поэтому к выпускному вечеру желающих отправиться добровольно в Сибирь осталось только пятеро, включая меня.

После тяжелой болезни моя мать жила у тети Тони, нянчила Сашу и Лену. Они жили в поселке Волжском возле шлюзов, в пятнадцати километрах от интерната.

Я примерно раз в месяц их навещал, но осенью 1960 г. у матери обнаружили рак желудка, и я приходил к ней только в больницу. Позднее, 9 февраля 1961 г., мне в интернат позвонили и сообщили, что мама умерла. Я взял у физрука лыжи и отправился в поселок Волжский ее хоронить.

Спасибо дяде Вите с тетей Тоней: они установили хороший памятник с оградкой, благодаря чему я через 45 лет без труда нашел могилку. Вновь покрасил памятник и оградку. Надеюсь, что она до сих пор имеет приличный вид.

Наше счастливое детство подходило к концу: мы заканчивали десятый класс и готовились к выпускному. Успешно сданные экзамены остались позади. Мы сервировали столы безалкогольными напитками, учителя признавались, кто из нас у кого был любимчиком. Я, оказывается, внушал уважение интеллигентному учителю русского языка и литературы Александру Николаевичу, который раньше преподавал в педагогическом институте, но переезжать вместе с вузом в Ярославль отказался. Его уроки были похожи на лекции, притом очень интересные.

Ребята все-таки принесли пару бутылок красного вина. Тайком, в спальне, мы впервые попробовали вино, а затем всю ночь гуляли в нашем парке. Наутро директор Ю.С. Кашкин подготовил нам еще один сюрприз – организовал экскурсионную поездку на скоростном корабле на подводных крыльях «Ракета» в Ярославль. Это был замечательный подарок: во-первых, суда такого класса только появились, а во-вторых, в древнем Ярославле было на что посмотреть. Как я радовался, когда спустя 45 лет сумел показать эти замечательные церкви, монастыри и крепости своим внучке и жене!

После выпускного нами занялся Рыбинский комитет комсомола, так как в Сибирь мы ехали по комсомольской путевке. И снова благодаря Ю.С. Кашкину и советской власти нас собрали, как на Северный полюс: полный комплект одежды на любое время года, вплоть до валенок. С этим огромным чемоданом я получил первую грыжу. Ю.С. Кашкин, как бывалый фронтовик, предвидел наши трудности, и когда нас доставляли на работу в 45-градусный мороз в другой конец города в покрытом брезентом кузове грузовика, вся одежда пригодилась.

Юрий Сергеевич лично отвез нас в Ярославль и посадил на поезд «Москва – Владивосток» до Читы, пожелав доброго пути. Напоследок он отметил, что моросящий дождь к счастливой дороге. И его напутствие оказалось как нельзя кстати.

Итак, в интернате мы получили путевку в жизнь, и впереди нас ждало долгое путешествие. В Читу мы приехали на шестые сутки; нас поселили в новое общежитие на берегу красивого озера Кенон, на окраине старого города.

Промышленность Сибири бурно развивалась, и требовались трудовые ресурсы, поэтому новоселье в нашем общежитии, кроме нас, комсомольцев-добровольцев, справляли демобилизованные солдаты и молодые специалисты: строители, медики, педагоги, да еще стиляги, высланные из столичных городов не за 100, а за 8000 км. И для полного комплекта в общежитии поселились освободившиеся зэки, которые тоже имели право на труд. Вопрос «из какой ты камеры (комнаты)?» нередко заставал нас врасплох.