– Да как ты можно быть таким спокойным? Разве ты не видишь эти фото? Посмотри на его стеклянный взгляд. Он явно под чем-то и… это точно не алкоголь.

– Ты права, Мариз. Это не алкоголь.

– Что? — Лицо миссис Лайтвуд вытянулось в изумленном овале. — Откуда ты знаешь? Ты его видел?

– Видел. И ты увидишь. Дай им пару дней оклематься.

– Им? Ты хочешь сказать, что они оба в таком состоянии? Магнус тоже? О Господи, да за что мне всё это! Мало того, что мой ребёнок годами скрывает свой статус, так теперь он ещё и наркоманом оказался.

– Милая, остановись, ты выдумываешь на ходу что-то своё .

– Я не выдумываю, Роберт. Я всего лишь сопоставляю факты. Хватит закрывать глаза. Во всём произошедшем есть и твоя вина. Это из-за тебя он столько лет прятался. Если бы ты не демонстрировал так открыто свою ненависть к мужчинам-омегам…

– Я их не ненавижу.

– Ненавидишь. И теперь твой сын, который, кстати, результат твоего семени, сломан, как детская игрушка. Посмотри к чему привело твоё давления, что он должен быть первым и лучшим. Посмотри!

– Хватит! — Рявкнул мужчина, и супруга покорно замолчала лишь слегка поскуливая, словно побитая собачонка. — У него нет проблем ни с алкоголем, ни с наркотиками. Наш сын не сломан и не раздавлен. У него течка, Мариза, первая грёбаная течка, после двух лет паузы. Его накрыло в самолёте. Вот почему он в таком непотребном виде на этих фото.

– Течка? Откуда ты знаешь?

– Вчера была среда. — Сказал Робер, словно эта информация должна была что-то прояснить. — Да ну ладно, милая. Серьезно? Каждую среду я заезжаю в лофт и проверяю всё ли в порядке. Вот и вчера заехал, наткнувшись на то ещё зрелище.

– Значит с ними всё хорошо?

– С ними-то? — Захохотал глава семейства и, добавив своему голосу драматизма, продолжил —Определенно! А вот со мной – не уверен.

– О чем это ты?

– Ну знаешь, когда отец застаёт сына, пускай и омегу, совокупляющимся со своим альфой, это налаживает отпечаток на потрепанную годами отеческую психику.

– Ты увидел, как они… когда они…

– … непосредственно место соединения двух тел. Я теперь даже уснуть боюсь. Потому что стоит закрыть глаза, а там калейдоскоп воспоминаний:

« – Какого дьявола? — Выругался Роберт, спотыкаясь о валяющуюся в прихожей куртку.

Очередной рейд в квартиру сына встретил мужчину полнейшим бардаком из разбросанных шмоток. Первой мыслью проверяющего было то, что в жилище кто-то проник и перевернул всё с ног на голову в поисках наживы. Но откровенные стоны со спальни наталкивали на мысль, что преступники, скорее всего, из числа тех модных извращенцев, что обтрахивают чужие дома, пока хозяева в отъезде.

Успокоив себя последним умозаключением, мужчина прихватил, расчётливо припрятанную в обувном шкафчике биту, и направился на всё те же неприличные звуки.

Нужно было видеть выражение лица старого Лайтвуда, когда тот, словно коп, открыл дверь с ноги и влетел в комнату с криками « Никому не двигаться» (чёртов Джон Макклейн**). На полу, посреди спальни, его собственный сын лежал лицом к супругу абсолютно голый. Ногу парень закинул на бедро альфы, от чего трудно было не заметить как член последнего исчезает в омежьем теле. О том, что парочка даже не собиралась останавливаться, свидетельствовали всё так же ритмичные движения тел и пронзительные стоны обоих мужчин.

Стыдно признаваться, но взрослого альфу чуть не сшибло волной наслаждения, которую отпустил его отпрыск.

– Люблю…Магнус…люблю тебя…люблю. Люблю. Люблю.

– Роберт, выйди! — Гаркнул азиат, когда его пара неосознанно взглянула на отца и без стеснения кончила, импульсивно стискивая член мужа и провоцируя узел.

– Роберт! Да Роберт, чёрт подери! — Постарался докричаться до тестя Бейн, но тот окаменел, словно взглянул в лицо Медузе Горгоне.***

Он и правда всегда считал, что быть мужчиной и омегой – это так же противоестественно, как и слать сообщения голубями в век инновационных технологий. Но сейчас, видя собственного ребёнок, который потерялся в мире наслаждений, который жмётся без доли стеснения к другому мужчине; созерцая то, как любит Алек свою пару и, как он купается в любви сам, старшему Лайтвуду даже стало немного завидно от такой самоотдачи, и обидно, что он большую часть своей жизни столь узко мыслил.

– Роберт, чёрт подери, да выйди ты! У нас сцепка, понимаешь? Я вяжу твоего сына и ты смущаешь! Выйди, наконец.

– Вязка? — Мужчину словно током ударило от собственной хрипоты. Он остервенело тряхнул невидимой шевелюрой и выскочил в коридор, оглушительно хлопнув дверью.

– Тише, ангел, тише. Мы опять одни.

– Магнус, больно. — Закапризничал омега слабым голосом.

– Сейчас будет хорошо, сокровище. Сейчас…сейчас.

Квартиру вновь оглушили затяжные стоны, оповещая присутствующих о прочной сцепке.

– Роберт? — Недоуменно вскинул брови азиат и замер у входа на кухню, когда спустя почти два часа всё ещё имел честь лицезреть тестя в своей квартире.

– Я привёз вам продукты и кое-что состряпал. — Мужчина указал рукой на несколько кастрюлек и смущенно опустил глаза в чашку с кофе.

– Спасибо, конечно, но это было не обязательно. Я мог бы что-то заказать себе. Александр всё равно ещё несколько дней не будет есть.

– Почему вы не сказали что прилетаете?

– Вообще-то, мы хотели сделать сюрприз.

– Оу! Ну вам это удалось. Меня вы точно поразили сюрпризом.

– Прости, Роберт, ты не должен был этого застать. Я знаю, что ты не в восторге от того, что твой сын…

– Ты правильно заметил, Магнус, мой сын. И не важно, какие глупости я когда-то сказал или сделал – он моё дитя, мой первенец, и я дорожу им так же сильно как и раньше. Хотя, нет. Знаешь, после того как Алек потерял ребёнка я понял насколько он раним и хрупок. Поэтому, он стал ещё ценнее…ещё роднее и дороже.

– Я рад, что ты так считаешь. Правда. Он будет счастлив знать, что отец никогда не переставал его любить, хотя и смутится того, что тот же самый родитель увидел нас в столь неудобном положении.

– Положение и правда не самое удобное для вязки. Он ведь не женщина, а в такой позе недолго и травмировать узкий проход. А ещё этот ковёр, вы ведь себе кожу им сдерёте.

– Ох, серьезно! Ты хочешь прочесть мне лекцию о правильной вязке?

– Это всего лишь родительское беспокойство.

Магнус вымученно прикусил губу, словно борясь с чем-то, и всё таки заговорил:

– Когда узел раздался, я устроил его сверху…на себе, понимаешь? Ему ничего не угрожало. Я ведь его альфа, Роберт. Я в первую очередь не хочу, чтобы мой омега пострадал. Тебе ли этого не знать.

– Э–э–э–э–эм, ладно. Пора мне идти. Сообщите, когда течка сойдёт на нет! Мы с матерью хотели бы устроить небольшой семейный ужин.

– Хорошо. Обязательно сообщим.

- - - - - ✈ - - - - - -

Три месяца спустя

– Привет, Ангел. — Бейн чмокнул мужа в висок и присел на диван рядом с ним. — О чём задумался?

– Я замёрз, Магнус. Обними меня!

Альфа заключил супруга в объятиях, но допрос не прекратил:

– Что происходит, Александр? От тебя так и сквозит тревогой.

– Я сегодня встречался с Катариной.

– Тебя вымотал малыш Эш?

– Ты знал, что Кат вышла с декрета? — Пялясь в одну точку, спросил омега. — Я вот не знал. Они взяли нянечку для ребёнка. Видимо я плохой друг, раз узнаю всё последним.

– По-моему она что-то говорила о желании вернуться на работу, когда мы собирались на ужине у твоих родителей. — Мужчина озадачено почесал затылок, словно это движение могло помочь вспомнить наверняка. — Сокровище моё, вы с Кат повздорили? — Почему ты такой грустный? Она обиделась на тебя, что ты не сказал ей о цикле?

Алек только тяжело вздохнул и плотнее прижался к мужу, продолжая игнорировать его вопросы.

– Магнус, ты помнишь, как нашел меня на озере Лейк–Джордж?

– Кончено помню, Александр. Я храню этот день, как одно из самых счастливых воспоминаний.