Мы просидели часа полтора, когда она спросила, наконец, о чем я хотел поговорить. Тут стало ощутимо жарко. Не фигурально, а впрямь стало жарко. Она увидела это, а может и сама нервничала, поэтому сказала:

– Вы пока подумайте с чего начать, а я схожу покурить.

После этих слов она грациозно, но нереально быстро выпорхнула из-за стола, задвинула за собой стул и направилась к выходу. А я даже не успел привстать, как того требует этикет. На тот момент я уже больше четырех лет не курил. Бросил после десяти лет стажа. Даже запах табачного дыма на одежде или пальцах вызывал у меня теперь отвращение, и даже головную боль. Она очень переживала по этому поводу, но я ее успокоил. Мне было не важно, что она курит, все равно она была самой прекрасной девушкой на земле.

Пока ее не было, мысли мои роились как бешеные пчелы. Я не мог выстроить логичного предложения. Все, что мог родить мой мозг это: “Знаешь, милая…”. Но, черт возьми, этого мало! Да и кто так говорит на первом свидании? Боже, а свидание ли это вообще? Вот открывается дверь и заходит она. Но, идет в туалетную комнату. Отлично, у меня есть еще пара минут. Я твердо знал, что признаюсь ей сегодня в своих чувствах. Но как же меня трясло. То были волнение и страх, в соотношении восемьдесят на двадцать. Или наоборот. Сами подумайте, кто на первом свидании признается в любви? Так значит это все-таки свидание? Не важно. Черт! Мы оба здесь, и я, и я совру ей. Нет! Я ненавижу врать. Ну, хорошо, тогда приуменьшу. А вот и она. Она вернулась. Вешает сумочку на стул, справа от себя. Приглаживает волосы. И спрашивает:

– Вы готовы?

– Да. – отвечаю я. – Понимаешь.

– Только говорите, пожалуйста, как есть.

– Хорошо. Я рискую оказаться посмешищем. Между нами есть различия, но и общего не мало. Ты мне очень нравишься – вот врун! Я люблю тебя, кричал я у себя в голове, но сказал лишь то, что сказал – Ты та девушка, о которой я говорил. И я намерен предложить тебе отношения со мной.

Да. Вот примерно таким набором слов, я пытался влюбить в себя молодую, красивую, веселую, умную девушку. Ну не кретин, а? К моему удивлению она взглянула прямо на меня, и тихо назвав меня по имени и отчеству, сказала следующее:

– Вы мне тоже очень нравитесь. И уже давно.

В тот момент ангел дёрнул струны своей божественной балалайки и сыграл песню любви у меня в голове. Я ничего не помню из того, что она говорила после. Не потому, что я стар и память меня подводит, хотя это так. Я просто был переполнен счастьем. Волнение ушло наполовину, а от страха и вовсе след простыл. Я был где-то высоко над происходящим и парил от счастья. Вернулся обратно, когда она говорила следующее:

– …но это сложно. Вы понимаете? Не только для Вас, потому что Вы преподаватель. Но и… У меня ребенок.

– Подожди. – перебил ее я – Неужели ты думаешь, что ребенок – это проказа? Я знаю, что у тебя чудная, маленькая девочка.

– Ага, и вредная. – вставила она.

– И вредная, пускай. Я хочу попробовать. Но как ты сказала, это сложно потому, что я преподаватель, а ты студентка.

– Люди будут болтать. Нам придется не афишировать наши отношения.

– Что ж, кричать на каждом углу об этом я не буду. Но если ты согласишься со мной встречаться, я хочу держать тебя за руку, когда мы идем по улице.

На это она улыбнулась. Следующие три, а может быть даже четыре, часа мы говорили. Говорили о ней, о ее прошлой жизни. Она рассказывала о бывшем муже, очень неохотно и только то, что необходимо, чтобы я понимал, что между ними сейчас. А кроме ребенка, собственно ничего. Она попросила больше не напоминать о нем, так как сама и не вспоминает. Я рассказывал о своих прошлых отношениях. И почему они закончились.

– Понимаешь, она оказалась не тем человеком, за которого я ее принимал.

– А как Вы это поняли?

– Ну, знаешь, она стала делать вещи, которых раньше бы не делала. Ей было все равно где я, и что со мной. Она ничего не хотела делать для наших отношений.

Что-то комментировать по этому поводу я не буду. Просто тогда я был слеп, возможно, как и моя милая. Поэтому она вышла замуж также, слепо. Разговор продолжался, и я потерял счет выпитым кружкам чая, но в туалет хотелось зверски, а сходил я, в общей сложности почти за пять часов, раза два. Собственно курить, моя любимая ходила тоже два раза и каждый раз заходила в уборную, чтобы избавить меня от запаха дыма. Пару раз звонила подруге узнать как дочка, спрашивала, покушала ли она, приняла ли лекарства, сходила ли на горшок перед сном? Мне все это виделось безумно милым. Она делала это не наигранно, как могла бы сделать другая. Она была любящей и заботливой матерью, а от этого, я влюблялся в нее еще сильнее.

Заплатив официантке и оставив на чай, тут надо признаться это сделала моя любимая, мы вышли в июньский, но довольно прохладный вечер. Я не настаивал, что на чай должен был оставить я, она итак чувствовала себя неловко. Но сказал, что в следующий раз это делаю я. Она улыбнулась. Мы пошли по главной улице нашего небольшого городка. Странное дело, но оказавшись не лицом к лицу, а рядом по пути к ее дому, нами то и дело овладевало молчание. Я уже и не помню, что именно, но мы спрашивали друг у друга какую-то ерунду, а после замолкали минуты на три. Не могли же кончиться темы для разговоров? Мы столько всего хотели обсудить в наших переписках. Как предположила, моя богиня, это были милые неловкие моменты, которые, как позже она мне рассказывала, запомнились ей особенными. По дороге к ее дому мы встретили пару общих знакомых вдалеке, и они нас видели. Что поделать? Городок у нас маленький. Мне было на это плевать, но я переживал за нее. Травля. Вот, что ждет девушку, которая будучи студенткой, встречается с преподавателем. И это окажется дикостью не только для шестнадцатилетних балбесов, но и для их тупоголовых родителей, и не менее тупоголовых сотрудников. Да, я сильно переживал. Но отпустить ее, не признавшись, я не мог и, слава Богу, что эти чувства взаимны.

Ее квартира была на условной черте, где заканчивался центр города и начинался пригород. Не самый, кстати, благополучный и с этим она, через пару недель согласилась, хотя вначале протестовала. Я довел ее до подъезда, поблагодарил за чудесный вечер, и за разговор. Она меня тоже поблагодарила. Мы несколько секунд молча улыбались друг другу. Потом я наклонился обнять ее. Правой рукой прижал к себе за талию. Не сильно, но достаточно близко, чтобы уловить аромат ее духов, что спустя много часов, еще остался на шарфике. Она встала на цыпочки, чтобы обнять меня. Это был волшебный момент. Не забываемый. Он до сих пор, после стольких лет, яснее всего сохранился в моей памяти. Но то, что произошло дальше, было просто сказкой. Когда объятия должны были закончиться, она повернула голову и нежно поцеловала меня в небритую щеку. Я носил бороду и волосы немного длиннее, чем классическая мужская стрижка. Я среагировал, чтобы тоже ее поцеловать, но мой поцелуй получился смазанным, а она, наверное, так смущалась, что постаралась поскорее убежать. В итоге споткнулась об мою ногу, но сохранив равновесие, едва не засмеявшись, сказала:

– Все, до свидания!

И шагнула в подъезд. Я постоял еще с минуту, улыбаясь, как дурачок. Потом счастливый пошел к себе домой. Это был потрясающий день и замечательный вечер. Я был влюблен, молод и вся жизнь была впереди. Я мог сам выбирать, по какой дороге пойду. И я выбрал. Я хотел идти вместе с ней, с моей любимой. Надев наушники и включив песню под номером один из ее списка топ-5 любимых композиций, я шел и думал, что после прошлых неудач, я снова на коне, исцелен и готов жить дальше.

Это было тяжелое время. Дорога, что я выбрал, оказалась не просто сложна. Она проходила через множество моральных испытаний. Этот город. Эта серость. Этот бешеный ритм центра. Столько противоречий столкнулось, слилось воедино. Мои мысли путались. Еще вчера у меня была спокойная, даже скучная и предсказуемая жизнь. Сегодня я бегаю по огромному городу, одновременно ища жилья подешевле, и пытаясь подзаработать хоть, что-то пока не найду постоянное место.