Но после школы, на несколько лет наступил такой период в моей жизни, когда мне было не до «серьезных» книг. Не способствовали развитию моего литературного образования и напряженные студенческие годы. Дай бог, было вычитать хотя бы программный «минимум» по истории философии и сдать вовремя бесконечные английские «тексты». Хотя, конечно, кое-что я все-таки читал. Именно в эти годы я увлекся Достоевским и Хемингуэем, которые мне были понятны и близки. Ленинград располагал к суггестивному восприятию романов Достоевского. Я просто ощущал, как описанные им сюжеты происходили здесь «вчера». Поразительно, что у этого писателя я не нашел ни одного «реального героя» (кроме автора), зато его персонажи были потрясающими по своей убедительности психологическими портретами своего времени. Когда отец увидел у меня в руках «Идиота», он меня предупредил: «смотри, от этой книги действительно можно сойти с ума». И я его понял. Произведения Достоевского нельзя было читать как «реалистические романы». В последствие меня очень забавляли те советские «литературоведы», которые пытались выдать Федора Михайловича за «критического реалиста». Значительно позже я нашел его адекватное литературное кредо. Достоевский был единственным русским писателем-экзистенциалистом (отчасти ницшеанцем) в то время, когда даже в Европе никто, (кроме одного чудака-датчанина) не знал, что это такое…

Я был счастлив, когда во время пребывания на Кубе (в конце 60-х) я посетил дом Хемингуэя, в котором еще присутствовал его дух. Хемингуэй меня покорил тем, что я впервые понял, что может быть «реальная литература» (не придуманная «реалистическая») - о реальных людях, о реальных судьбах, о реальных событиях, - и оставаться талантливой литературой. В советское время бытовало презрительное - «хемингуэйщина» (например, в адрес Константина Симонова) среди «литераторов», которые не могли понять и принять бешеной популярности американского писателя в нашей стране…

В начале 70-х (годы аспирантуры) у меня появилась возможность познакомиться с другими современными зарубежными авторами: Стейнбек, Апдайк, Ануй, Сэлинджер, Фитцджеральд и многие другие. Тогда был в моде журнал «Иностранная литература» и было просто неприлично не знать этих писателей. В минуты свободного времени, - в метро, в трамвае, в электричке, – я с удовольствием читал их произведения, хотя понимал, что это – о «другой» жизни. В те времена, когда поездка за границу была невозможна для простых «советских граждан», эта литература распахивала окно в неизвестный нам мир. Но в отличие от столь же популярной тогда «фантастики», этот мир действительно существовал…

После защиты кандидатской диссертации у меня неожиданно появилось много «досуга», которым я решил воспользоваться для восполнения «пробелов» в моем литературном образовании. По «филологическим» учебникам я составил «пятилетний план», по которому прочитал практически все шедевры «мировой литературы» от Софокла до Акутагавы. Как раз тогда начала выходить одноименная литературная серия, хотя я далеко вышел за ее границы, удивляя библиотекарей своими заказами. Параллельно я не упускал из виду новинки современной литературы, отслеживая их по «толстым» журналам, (а также по полуподпольному «самиздату»). Так, я узнал Солженицына и много новых имен. Такие были времена? быть вне культурной жизни было неприлично.

Потом наступили другие времена, и стало не до «серьезной» литературы. Но осталось увлечение зарубежным детективом, где тоже была своя классика: Конан Дойль, Агата Кристи, Жорж Сименон и многие другие. Эта литература всегда доставляло мне, если не интеллектуальное, то эстетическое удовольствие…

***

…Приступил к чтению (на испанском) первого тома книги Арнольда Хаузера по «социальной» истории мировой культуры (из библиотеки, вывезенной из Никарагуа). Очень толковая книга! Да и испанский язык уже давно было пора восстановить.

Девчонки днем отсыпались, а вечером «гуляли». Заезжал знакомый гаишник («вольнослушатель» из Джанкоя), привез ящик алычи (в знак уважения). На работе, наконец, получил «отпускные». Рассчитал деньги по расходам. Вроде бы сходилось, если не произойдет ничего непредвиденного…

13 июля. Все СМИ трещат о победе Кучмы и Лукашенко. Реакция Ельцина явно «сдержанна». Крымский политес замер в ожидании.

…Вечером прошел короткий, но сильный дождь (впервые за месяц). Весь день меня не оставляло предчувствие приезда Ирины. К чему бы это?

В четверг утро началось с визита Ирины!

Я сел за Хаузера и в это время раздался звонок. Конечно, из головы вылетел заготовленный жесткий сценарий встречи, хотя короткую «вставку» я все же успел сделать. Огонь в ее глазах сразу же погас. Очевидно, ожидание встречи было иным. Мне были вручены галстук («под цвет глаз») и шоколадка. В общем, все должно было быть, как обычно. Но… Ее впечатления от поездки – самые оптимистичные и, конечно, «нужно ехать опять». Предложение себя в «попутчики» было встречено без восторга.

После обеда я заправил машину бензином и заплатил за квартиру. Женя к вечеру вроде бы отошла от шока (узнав об Ирине), но выпроводить девчонок в Гурзуф не удалось. Вечером продолжал читать австралийский сентиментальный роман. Ну, до чего же он чувствительный! Так долго объяснять, почему героиня наконец-то переспала с героем…

Альберт, наконец, привез из ремонта холодильник.

На следующий день приехала Ирина. Посидели с ней на балконе. Пили вино и говорили, говорили, говорили. Договорились до того, что разошлись молча. Ей это не понравилось. Конечно, всё было бы хорошо, если бы оставалось, как было. Но я уже знал, чем это «хорошо» кончается. «Мужчиной на ночь» я уже не хотел быть. И хотя потерять ее было бы очень жаль, но продолжаться это так, тоже не могло. Пусть думает…

Вечером смотрел по ТВ «Взгляд» Любимова. Это программа в свое время «взорвала» телевизионный «эфир» своей неординарностью. В конце 80-х она была необычайно популярна, и ее ведущие были национальными героями. Но время «гласности» прошло, и программа стала постепенно «затухать». У Влада Листьева поразительное телевизионное чутье и он это понимал…

15 июля. «Останкино» сообщило о проблеме границы с Эстонией и о заявлении сената США в ее поддержку. А комета собирается «бомбардировать» Юпитер.

…В субботу был вновь на «даче». И вновь тащился три километра через гору с канистрой воды. Работа началась… с портвейна, который привез сосед по даче Шишлаков, молодой парень, бывший инженер разоренного «Фотона», а теперь фанатичный «огородник», заросший большой черной бородой как Робинзон Крузо. После этого «дело» у меня пошло веселей. Полил помидоры и накопал еще картошки. Листья на деревьях свернулись и почернели (говорят, что от сильного ветра). По возвращению, дома меня ждали блины, приготовленные Женей, и… опять не было воды. Пришлось таскать ведра снизу, чтобы помыться.

Вечером пришла Ирина. Прочитал ее очередное письмо-объяснение. Похоже, что все начиналось по обычному кругу. Те же - «обвинения», «обиды», «предупреждения» и «значит, мне не нужен никто». Да, все женщины хотят, чтобы их «понимали» и «принимали» такими, какие они есть. Но никто из них не пытается понять тебя и уж тем менее принимать тебя таким, какой ты есть. Им подай этакого русского Ральфа де Брикасеара!

В воскресенье все отправились на машине в Николаевку. С утра все пошло хорошо. И машина вела себя безукоризненно, и дорога была прекрасно пустынна, и на пляже почти никого не было, и вода была чистой (без медуз). Встреча Ирины с моими девчонками прошла неплохо. Первоначальная скованность была быстро преодолена. Доверие завоевано. Время на пляже прошло незаметно. Правда, Ирина нервничала и постоянно «выступала», но у всех осталось хорошее настроение. В результате мои девчонки «передумали» уезжать завтра в Гурзуф... Вот тебе и результат!