- Тогда лучше не верь, - он встал из-за стола, держа в одной руке свой неизменный термо-стакан, и свободной - растрёпывая сестре влажные волосы. – Не верь мне, ибо я последний лгун на свете, - под аккомпанемент смеха Карлы где-то у самой двери затихли шаги её соула, который на прощание только добавил: - Поеду сразу, чтобы врать тебе как можно дольше.

После завтрака младшая Найтсмит отправилась во двор. Но там ничего интересного не нашла – тренироваться ей было ещё рано, да и после неудачного падения несколько дней назад, вряд ли стоило начинать занятия столь рано.

Она помахала рукой знакомым ребятам со школы, что проходили мимо ограды – те помахали ей в ответ. И Карла ощутила непреодолимое желание отправиться куда-нибудь. Пойти погулять по улицам города, зайти в пару магазинов, привезти Марго какой-нибудь подарок, присмотреть что-нибудь и для Лары – что-то, на что она завтра сможет указать своему брату.

Быть может, он посоветует ей нечто лучшее, или же она вновь убедится в родстве их душ. Всякое может быть – и это будет очередной завтрашней неопределённостью, каждая из которых делала жизнь ярче.

И вот уже спустя четверть часа по улице шла невысокая девочка в свободной футболке и вязаной кофточке, в джинсах и в кедах, довольная поворотом событий. Разве что ей не нравилось то, что она не смогла надеть юбку – но тогда было бы видно каждый её шрамик, каждый из которых сегодня был особенно ярким.

Она долго-долго бродила по городу. Бегала по магазинам, выбирая печенье и фрукты для подруги, потом отправилась в больницу. И сама не заметила, как провела там несколько часов – вкупе со временем, потраченным на покупки, вышло так, что теперь за окном был поздний вечер. Но Карла вовсе не жалела потраченное время – последние дни лета были созданы словно специально для неё. Специально для того, чтобы она могла насладиться ими сполна.

Как бы она ни любила общение и учёбу, жёсткий график школы не всегда был ей удобен – и потому Карла уже предчувствовала приближение некоторых проблем, связанных с перестройкой собственного режима.

О том же ей говорила и несчастная прооперированная одноклассница, что сетовала по поводу того, что из-за своих болячек пропустит самое начало года – то время, когда учителя ещё сами не все отошли от долгих каникул, когда сами ещё не совсем вошли в режим и могли делать некоторые поблажки. Марго горевала о том, что ей придётся привыкать сразу к жёсткому расписанию и горе заданий – Карла, лёгкая душой, немедленно оценила её слова сразу с двух сторон.

Ей было жаль подругу, но в то же время что-то внутри у неё пело – как же хорошо, что она не оказалась на чужом месте. Как же хорошо, что внутренние силы, что ухаживали за её телом, берегли его и позволяли ей чувствовать себя отлично – быть может, вот ещё один внеплановый подарок судьбы.

Они долго смеялись, разглядывая свои метки, когда обсуждать стало уже нечего – у обеих девочек они двигались, дёргались то в одну сторону, то в другую. Потом замерли – наверное, обе их половинки пришли домой.

Только тогда подружки и обратили внимание на время суток – Марго ахнула, осознав, что нарушила тот самый режим, что так долго и старательно отрабатывала, и поспешила вернуться в постель, извинившись перед подругой. Карла же, одарив больную яркой улыбкой, попрощалась с ней и просто отправилась домой.

Она никогда не боялась темноты – может, это тоже было одним из её душевных шрамов. Но шрамов добрых и хороших – недаром это слово было так созвучно с фамилией самых талантливых людей в их городе – Шрайков.

Этот шрам был на её сердце, и у него была форма рук матери – той, что подобрала её с порога, сделав темноту уютной и наполненной любовью. И этот вечер не был особенным – настолько, насколько мог бы быть. Каждый день для Карлы был таким, и она сама того уже не замечала, порой просто заставляя себя радоваться мелочам – вот и сейчас она шла, вдыхая полной грудью запахи летнего вечера. Сливались в единый шум гул каждого эко-мобиля, что пролетал мимо неё на дороге – будто бесшумно, но мир никогда не умел молчать.

Карла шла, надев наушники и слушая музыку. А сквозь неё – и тот город, что так любила. Голоса прохожих, сливающиеся то в безобразный грохот, то в мелодичный хор, «слова», нашёптанные ветром листьям деревьев, музыку где-то переливающейся воды и где-то звучащей другой музыки.

Она постепенно уходила от того центра, где находилась её подруга, и шла к другому «центру» - центру её жизни, тому месту, где был её дом.

Дом, Мерф, на местоположение которого упрямо указывала стрелка, и наверняка много-много детишек, которых родители наверняка пригласили на окончание каникул. Кузены, сестрички в десятом колене, тёти, дяди, бабушки, дедушки – вся огромная семья должна была собраться вместе, чтобы проводить последние дни лета.

Карла тепло улыбнулась – эта мысль теперь грела ей душу. Она услышала утром, как об этом говорили родители - и совсем забыла об их словах, когда решила прогуляться.

Но это неважно - важно лишь то, что совсем скоро она доберётся до дома, выключит любимую музыку и упадёт в объятиях любимых людей. Радость согреет их всех, изнутри и снаружи.

Но может, что-то во Вселенной щёлкнуло – и в тот момент мирная, светлая жизнь омрачилась помехами, как будто пропала связь со спутником. Станут ли помехи судьбоносными – тот ещё вопрос, но в тот момент Карлу это не особо и волновало. Ей совсем не нравилось то, как её обступили несколько высоких парней, когда она зашла за угол и была готова повернуть к знакомому фонарю, который означал бы, что до дома осталась всего пара кварталов. А там поблизости была и остановка, с которой её мог бы подбросить знакомый парнишка из Скиннеров – она как раз успевала на его рейс.

Но вместо тёплых слов солиста в наушниках зазвучала тишина, и Карла вздрогнула, когда поняла, что тонкие проводки были перерезаны острым маленьким ножиком.

- Меченая? – спросил один из парней, делая шаг вперёд и буквально прижимая Карлу к стене. Другой шагнул к ней, бесцеремонно задрал рукав и бросил ему что-то в ответ.

Найтсмит прижала к груди мобильник.

- Отдавай, - потребовал третий.

- Не нужно, - пробормотала она, пытаясь мягко улыбнуться. Но то, как один из парней щёлкал своим складным ножом, уверенности в себе не прибавляло.

- Нужно. Или достанешься своему уже подпорченной, - кажется, её будто ударило током, когда один из грабителей опустил руку на её грудь. Никто и никогда не позволял себе таких прикосновений, и она вдруг ощутила себя страшно беспомощной – почему, отчего Карла не пожелала заниматься единоборствами? Отчего она решила, что акробатика намного полезнее, ведь… Как бы ей сейчас понадобилось умение сражаться бамбуковым мечом, если б он был у неё с собой… как бы легко она избавилась от противных пугающий прикосновений, если бы смогла ударить хотя бы одного из них!..

Рванули вязаную кофту – и та расползлась.

- Не надо, - уже испуганно глядя на них, прошептала Карла.

- Надо. Называй пароль, - тот, что трогал её, выхватил телефон, но напоролся на блокировку.

- Я…

- Быстрее! – рявкнули на неё.

- Восемь… - она отчаянно желала помощи. От кого бы то ни было – кажется, вон там уже сверкали фары машины Скиннера. Нет?

А потом мир будто поставили на паузу: Карла не поняла, как можно было прервать тот хриплый ор, который давил ей на уши, одной тихой и спокойной фразой:

- Кажется, вы делаете не то, что должны, - и как же вздрогнули нападающие, как же быстро они повернулись и испуганно воззрились на человека, который рискнул повернуть за тот страшный угол, откуда доносились пугающие звуки.

В паре метров от них стоял парень. На его плече висела сумка, забитая бумагами, одет он был просто, но Карла могла уловить стиль одной из швей Тэйлоров, чьи услуги были весьма недешевы.

Легкий ветер трепал его светлые волосы, что ниспадали на плечи длинными локонами. Парень был слегка бледным, но не от испуга – его кожа просто не была загорелой.