- И подставить под удар всех родных? Грег, я притащил у себя на хвосте охотников в дом Шрайков, из-за меня пострадал другой хороший человек – и что теперь, осталось только подставить всю свою семью? Глория только-только нашла своё счастье, я не могу просто взять, и…

- Ни черта подобного, - возразил Грег. – Она сходит с ума и пытается найти тебя. Когда ты позвонил, я рванул с места немедленно – хорошо, что и был недалеко, иначе бы не успел к вам. Но ты не думай, что Фетрони не заметили твоего исчезновения. Я уже отчитался им, что еду за тобой, и пообещал, что вместе мы придумаем, что нам делать.

- Они были с собаками, - продолжал Лайонел, - и они знают, что мы были у Стефана. Теперь никто не поверит в метку, даже если он не признался в том, что сделал её. Бессмысленно пытаться доказывать, что она настоящая – он закатал рукав, - пусть даже и такая натуральная.

- Неслабая работа, - оценил Скиннер, бросив взгляд на метку Лайонела. – Ты прикрой, перед девушкой всё-таки неудобно.

- А что? - непонимающе спросил Лайонел.

- Неприлично показывать метку, это можно только при соуле или врачу, - терпеливо пояснил Скиннер, словно маленькому ребёнку. Лайонел, ойкнув, убрал руку. – Ничего, научишься, - покровительственно сказал Грег.

- Они его убили, - повторила Карла, покачиваясь из стороны в сторону. Оба замолкли, Грег сделал вид, что крайне увлечён новым поворотом дороги. Лайонел опустил взгляд на свои руки, не зная, как посмотреть на девочку, которую до сих пор слегка трясло.

- Я мог бы остаться, но тогда бы ты не ушла. А рисковать ещё и тобой было нельзя, - сказал, наконец, он.

- Мы… должны что-нибудь сделать, - тихо сказала Найтсмит. Фетрони опять осторожно коснулся её рук, словно боясь, что сейчас она взорвётся, как часовая бомба. – Мы должны… позвонить… позвать кого-нибудь…

- Кого? – мягко спросил Лайонел.

- Я не знаю… не знаю! Грегсонам! Например, хреновым Грегсонам, которые должны заниматься такими делами! Они должны защищать нас! Тебя, меня, этого старика, всех нас должны защищать! Ты понимаешь, всех!

Лайонел чуть нахмурился, удивлённо моргнул. Потом поднял голову, не отпуская рук Карлы:

- Это мысль, - сказал он вслух. – Мы можем обратиться к ним.

- Ищейкам? Серьёзно? – хмыкнул Скиннер.

- Не называй их так. Всё-таки они тоже одни из создателей ордена. Они справятся с этим, я уверен, - Фетрони тяжело вздохнул, откинувшись на сидении. – Нам нужно вызвать их туда и как можно скорее гнать в первое отделение. Постараемся успеть раньше, чем охотники, и тогда их смогут накрыть. Вот тогда мы избавимся от их ордена окончательно и сможем спокойно жить.

- Спокойно жить, после того, как убили человека, который пытался тебе помочь?! – закипела вдруг Карла. Лайонел покачал головой:

- Нет, речь идёт о немеченых. Мне теперь жить с тем, что случилось. И поверь, лучше не жить вообще, чем помнить о том, что для тебя сделали, и как это обернулось для того, кто пытался помочь. Просто попытайся забыть. Я виноват, и никто больше.

- Я слышал, как она отказывалась уходить. Ты был вынужден сделать это, - неожиданно подключился Скиннер. Лайонел покачал головой:

- Моя вина. Я должен был настоять на том, чтобы ты вернулась домой, когда мы только покинули здание ордена. Я виноват во всём, что случилось, - это обилие несправедливых «я» медленно наполняло чашу обострённого чувства справедливости у Карлы. Её оно словно успокаивало – заставляло расслабляться, понимать, что виновный найден. Разумом она понимала, что ситуация слишком сложна для того, чтобы просто позволить Лайонелу взять всё на себя, но душой ей не хотелось ничего менять.

Пусть так. Пусть он обвиняет себя. Пусть несправедливо. Главное, что на данную секунду её саму не сгрызает чувство вины. Эгоистично? Да.

Но зато так спокойно, а для измотанной души – это самое важное, что только может быть. Спокойствие.

Карла медленно моргала, взгляд её становился расплывчатым, тело постепенно расслаблялось. Наконец, она просто заснула, склонив голову на плечо Фетрони. Грег молчал, Лайонел тоже.

- Зря ты это, - словно говорил каждым своим движением Скиннер. Светловолосый только покачивал головой – осторожно, стараясь не разбудить девочку, и лишь слегка высвободил руку для того, чтоб её обнять.

- Всё правильно, - сказал он одними губами, глядя в окно. Грег, остановившись возле первого попавшегося автомата, покинул машину и начал набирать номер участка. Лайонел смотрел в окно, и все звуки, что он издавал, ограничивались только еле слышным дыханием. Однако в голове у него всё грохотало, кричало, пыталось разламывать тяжёлые каменные плиты и переворачивать всю душу, выворачивать тело наизнанку.

Он порой не понимал природу людей – как можно было не слышать то, что так отчётливо и громко раздаётся у тебя в голове? Для чего вообще был создан этот голос, да и вообще вся эта возможность слушать что-то на огромной громкости – но так, чтобы больше никто не слышал?

Почему сильная боль – самая тихая? Когда кого-то разрывает от страха, чувства вины и физической боли – почему же никто не слышит и не чувствует, как существо, которое кричит, вопит от этой дикой смеси, молит всех окружающих о помощи и страстно желает прекратить это страшное и ужасное «всё», что происходит вокруг него?

«Вот так и сходят с ума», - подумал парень, борясь с желанием пригладить свои длинные волосы, которые он причёсывал последний раз чёрт знает когда. «Или примерно так. Но от подобных ощущений – точно можно свихнуться. Иначе я ничего не понимаю в людях», - последняя фраза была совсем не для этой ситуации, но Лайонел почему-то её услышал. Может быть, за неё стоит зацепиться? О ней стоит подумать?

Плечо нещадно жгло, всё тело затекло, но Фетрони по прежнему не шевелился. Просто нащупать внутри себя твёрдую точку опоры и подняться на неё. Подождать, пока всё утихнет. Прислушаться к голосу внутри себя. Это всегда было так просто – почему же в этот раз должно быть сложнее, чем обычно?

Когда Грег вернулся, Лайонела уже не было. Точнее, его тело было на месте, но, судя по взгляду, мыслями он был где-то не здесь. Очень глубоко и далеко, невероятно далеко от этой машины и вообще этого мира в целом. Когда-то Скиннера забавляли эти моменты – он мог дёрнуть странного мальчишку за волосы, а тот ничего бы не почувствовал. Он мог дразнить его и спрашивать всё, что угодно, а потом говорить, что молчание – знак согласия, но потом… вырос.

И сейчас уже понимал, хотя бы примерно, что происходило у Лайонела. Не полностью, это точно – но он просто знал, что для его друга это важно.

А сейчас, наверное, осознал в полной мере, насколько спасительным и невероятно нужным для такого человека, как Лайонел, было это погружение в огромное Нечто внутри себя. Сейчас он видел и понимал – и где-то в глубине души даже завидовал парню.

Ему бы и самому не помешало научиться так отключаться от реальности и слушать тот мудрый голос, который так часто помогал Фетрони выкручиваться из самых сложных ситуаций. Может, Лайонел просто был немного чокнутым, но сейчас Грегу просто хотелось погрузиться в это же самое безумие и слушать несуществующие бестелесные звуки. Почему бы и нет.

Он тихо сел в машину, закрыл за собой дверь. «Хорошо, что не автобус», - мысленно усмехнулся Скиннер. «Там бы это так не получилось», - и мягко тронулся с места.

Неподвижные беглецы чуть шевельнулись, подчиняясь инерции, но даже не вздрогнули – и Грег внёс себе это в список личных достижений.

- Ничего, - шепнул он, - ехать придётся долго.

И оказался прав. Пару раз им пришлось останавливаться: чтобы купить еды и передохнуть. Грег вовсе не чувствовал усталости, когда находился за рулём, но Лайонел в это не верил, и потому его заставили вздремнуть пару часов, несмотря на опасность. Садиться за руль ему запретил сам Скиннер, хоть Фетрони и порывался это сделать.

- А если кто-то накрыл посты, и теперь там тоже дежурят охотники? Такого счастья нам не надо! – заявил хозяин машины. – Я не хочу просыпаться от того, что в меня начинают стрелять!