– Это как-то связано с твоей новой работой? – поинтересовалась Эмма, ловко пряча шприц у себя в рюкзачке. Таком миленьком, что по нему и не скажешь, что это практически маленький переносной холодильник. Хлоя едва заметно кивнула, но вслух ответила:

– Ну что ты, – снова смех. – Разве я стала бы тебе рассказывать о состоянии пациента? Это как минимум непрофессионально, – подруга коротко кивнула ей в ответ. Харрис выдохнула.

– Ладно, Хло, – Эмма поднялась из-за стола, продолжая улыбаться, – мне пора на работу. Надеюсь, ты ещё как-нибудь приедешь, не можешь же ты круглыми сутками убиваться, верно? – девушки обнялись. Отстранившись, Эмма прибавила: – Знаешь, я совсем не ожидала, что ты приедешь, так что не взяла с собой подарок на новоселье. Вечером пришлю к тебе гонца, ладно? Передаст сюрприз от нас обоих. Ты ведь ещё будешь в городе, верно? – она чмокнула Харрис в щёку.

Хлоя распознала шифр правильно – подруга не хотела рисковать, второй раз за день встречаясь с ней и передавая ей какие-то подозрительные бумаги. Сфотографировать – конечно, можно, но мало ли, кто мог влезть к ней в мобильник. Они уже рискнули, договорившись о встрече, так что прислать мужа с результатами анализа было лучшим вариантом. Конечно, Харрис не хотелось подставлять Эмму или её близких, но, если бы подруга и правда прислала бы ей сообщение, это было бы ещё хуже. Паранойя, паранойя – может ли Годфри действительно контролировать её переписки? Даже если нет – Хлоя могла где-нибудь случайно забыть мобильник, и её истинные намерения стали бы известны всей семье Лукаса.

Началось мучительное ожидание. Девушка старалась выглядеть абсолютно спокойной и расслабленной, но ей казалось, что у неё не выходит. Так что она поспешила добраться до дома матери и закрыться на все замки. Там она задержалась на полтора часа, добросовестно протирая пыль и перебирая книжный шкаф. Оттуда же, с домашнего телефона, от которого Дженнифер никак не могла отказаться, Харрис позвонила Эмме и сообщила, где будет ждать её мужа. Оставив матери записку, в которой постаралась красочно описать прелести новой работы, девушка отправилась в собственную квартиру – не такую шикарную и огромную, как дом родителей, вряд ли тянущую даже на звание «дома» – но тем не менее, уютную и родную, особенно после двух ночей, проведённых в чужих хоромах.

Первые, наверное, полчаса, она просидела в полной тишине на своей кровати, молча глядя в одну точку. Прислушивалась к себе, старалась унять «лишние», «мусорные» чувства. Неуверенность, сомнения, даже страх – она старалась дойти до сути проблемы, до причины каждой неверной мысли, успокоить себя и отмести её. Это тоже было в некотором роде уборкой, безжалостной чисткой собственного сознания. Этому Хлоя научилась после недели в горячей точке, и это было тем, что помогло ей сохранить разум ясным.

Наконец, когда внутренняя, душевная дрожь утихла, Харрис поднялась и отправилась в путешествие по собственному дому. Настоящая уборка, уже вторая за день, помогла ей окончательно успокоиться и расставить всё на свои места. Девушка рискнула включить музыку, немного отвлечься, даже начала улыбаться. Эта разрядка прошла успешно, как и всегда – Хлоя была рада уже этому факту. Сейчас как никогда прежде нужно было научиться радоваться мелочам. Чёрт его знает, когда она сможет вернуться сюда – Эмма пообещала присмотреть за её домом, но может быть, Харрис придётся искать тех, кому она сможет сдать его.

От мыслей её отвлёк звонок телефона. Девушка чуть нахмурилась, вынимая мобильник из кармана – неужели, Эмма снова не смогла утаить свои дела от начальства? Или мать приехала раньше, и теперь собиралась нагрянуть в гости?

На экране высветилось имя отца Лукаса. Хлоя закусила губу, хмурясь уже сильнее. Ей не хотелось отвечать и разговаривать сейчас с этим человеком, но она должна была это сделать – иначе это посчитали бы странным. Пересилив себя, девушка всё же провела пальцем по зелёному значку и поднесла телефон к уху.

– Доктор?.. – раздался знакомый голос. Харрис удивлённо моргнула, узнав его.

– Самаэль? – уточнила она.

– Д-да…

– Что случилось? Откуда у тебя телефон отца?

– Я… я украл его, – Хлоя напряглась, услышав эти слова. Что же там произошло? – Прошу, доктор… пожалуйста… Я не справлюсь. Вы можете вернуться раньше?.. Пожалуйста, это какой-то ад, я…

– Тише, успокойся, – Харрис села на диванчик и понизила голос, чтобы заставить Лукаса замолчать и прислушаться. – Послушай меня. Уже вечер. Ты справился с самой тяжёлой задачей, теперь тебе нужно просто успокоиться, принять лекарства и лечь спать. Никто не причинит тебе вреда, пока ты спишь, правда? Никто не сможет тебя обидеть. Тебе нечего бояться, Самаэль.

– Доктор, вы не понимаете!..

– Я знаю, как тебе тяжело одному, – Хлоя старалась говорить так, чтобы её слова не показались Годфри, например, подозрительными – кто знает, может, это он заставил Лукаса ей позвонить? Пытался выяснить, что они на самом деле задумали? Эосфор-младший, похоже, и правда был в панике, но он до безумия боялся жестокого родителя, и страх в голосе мог быть настоящим. – Я не бросила тебя, Самаэль, клянусь. Пожалуйста, верни отцу телефон и попроси кого-нибудь отвезти тебя в комнату. Тебе всего лишь нужно уснуть. Ты устал, да?

– Очень… Доктор, вы просто не знаете… это невыносимо, доктор, прошу!..

– И я прошу тебя, Самаэль, – мягко, но настойчиво повторила Харрис. – Ты должен лечь спать. Когда ты проснёшься, я уже буду рядом. Обещаю.

– Нет… – она собиралась что-то ещё сказать, но не успела – услышала странный звук, будто кто-то резко открыл дверь, а потом – чьи-то голоса. Хлоя попыталась разобрать, что говорят, но не поняла ни слова – и прежде, чем она успела что-то сказать сама, связь оборвалась.

Сразу же раздался звонок в дверь. Харрис вздрогнула от неожиданности – ей пришлось убрать мобильник в карман и пойти проверить, кто пришёл. Она раздвинула шторки на верхней части двери и выглянула на крыльцо – с облегчением вздохнула, увидев знакомое лицо. Впустила гостя.

– Привет, – тепло поздоровался Джек Гонзалес, обнимая Хлою, едва успевшую закрыть за ним дверь. Харрис глубоко вздохнула, обнимая бывшего сослуживца в ответ. Это про него она подумала вчера, когда поняла, что пример с потерявшим ноги военным был неудачным. Джеку же повезло гораздо больше того несчастного – пару лет назад он отправился домой из-за серьёзного ранения, потом, благодаря заботе своей жены, сумел встать на ноги и устроиться в полицию – уже даже успел стать детективом. Тем не менее, они поддерживали отношения – насколько это было возможно при помощи писем и редких звонков. После возвращения Хлои в Штаты они с Эммой уже несколько раз приглашали её на ужин, где вспоминали былое под недорогое, но вкусное вино и домашние роллы.

– Привет, – отозвалась Харрис, отпуская, наконец, своего товарища. Джек усмехнулся, заметив выражение её лица – Хлоя была встревожена звонком Лукаса, и он это понял.

– Опять нашла себе приключения, да? – поинтересовался он. Харрис кивнула. – Так и понял. Неугомонный ты заяц, – Гонзалес вздохнул, вынимая из внутреннего кармана куртки открытку. Хлоя вопросительно на него посмотрела, и Джек протянул подарок ей. – Ничего лучше не придумал. Зато приехал сам, – он рассмеялся, и Харрис быстро развернула сложенный цветной кусок картона. Внутри был вклеен стикер, где мелким, но аккуратным почерком Эммы, были выведены результаты анализа. Удивительно.

– Боже мой, – пробормотала Хлоя, когда прочитала выделенное красной ручкой. В крови у Лукаса было обнаружено вещество, основанное на обычной эпидуральной анестезии, которую использовали в каждом нормальном роддоме. В руках врача она действовала лишь на благо: оберегала женщину от боли, просто отключая всё ниже пояса. Роженица находилась в сознании, чувствовала себя лучше и могла выполнять все указания акушерок – разве что не чувствовала ног и не могла ими пошевелить. Но это и на руку – она не мешала медику, принимающему роды.