Инк потряс Эррора в попытке его разбудить. Он надеялся, что Глитч не умрет, не умрет вот так глупо. Неожиданно над головой лейтенанта что-то вспыхнуло, и Художник, вскрикнув, отполз. Как оказалось, что это каким-то магическим образом вернулась табличка лейтенанта. Только теперь она была покрыта надписями «Error» (как, собственно, и ее владелец), и периодически покрывалась глюками белого цвета. Эррор вдруг резко открыл глаза и сел.

— Оши! — Инк подбежал к сидевшему неподвижно парню и, плюхнувшись на колени на снег, обнял. Вдруг Глитч резко оттолкнул его, ошалело оглядев. Судя по всему, он завис, а надпись на табличке, поглючив, сменилась:

«Перезагрузка 2%»

— Оши?.. — Хранитель наклонил голову и взглянул сначала на табличку, а потом в глаза своего любимого друга. Чуть не упав в сугроб, Художник застыл, пытаясь переварить происходящее. Глаз у Глитча сейчас словно бы не было — вместо них красные глазницы, в которых бегали строчки кода. По телу было еще больше надписей «Error», но перезагрузка текла быстро. 7%… 24%… 35%… 54%… 67%… 78%… 81%… 100%. Перезагрузка окончилась, табличка исчезла (да что ж это такое?!). Инк ахнул, глядя в глаза Эррору, осознавая, что на него смотрят не те светло-янтарные глаза лейтенанта, поймавшего и допрашивавшего его в участке. Не те глаза человека, с которым он так много пережил за последние дни…

На него смотрели трехцветные глаза его бывшего врага.

***

— Это просто недоразумение! Выпустите меня! Немедленна-а-а!.. — чьи-то ногти царапали внутреннюю сторону двери в палату номер тринадцать. Потом начались удары кулаков, но персонал привык к тому, что многие пациенты так кричат, когда у них период так называемого «затишья перед бурей». Болезнь отступает ненадолго, голоса вместе с ней, но потом все вернется, обязательно вернется.

Кросс не хотел этого осознавать. Он не хотел принимать тот факт, что покалечил Дэнса. Нет, он не мог. Даже несмотря на свои нервы. Он не мог. Это все она, Чара.

«Но она же чертовых два года не появлялась, — думал Крестов, облокотившись спиной на дверь и съехав по ней на пол, держась за голову. — Почему именно сейчас?»

С соседней койки на него понимающим взглядом смотрел его «брат по несчастью». Если быть точнее, скажем так, сожитель. Светло-голубые глаза были пустыми, не выражавшими никаких эмоций, а темно-фиолетовые, нестриженые волосы были заплетены в короткий хвост на затылке. На шее парня был темно-фиолетовый рваный шарф, а сам он был одет в такую же кофту с капюшоном и спортивные брюки. На табличке было написано:

«Убийца. Вырезал всех своих близких»

«Подвергался радиации»

— Бесполезно, — произнес он то, что сержанту и так было понятно. Тот взвыл и ударился затылком об дверь. Потом вдруг застыл, глядя куда-то в сторону от собеседника.

— Она пришла, — прошептал Кросс, хлопая глазами, которые постепенно наливались красным цветом. Парень на соседней койке ухмыльнулся.

— Хе-хе. Мой брат тоже здесь. Он говорит, что ему не нравится твоя сестра. Напоминает нашу прошлую жизнь…

Кросс потряс головой. Нет, ее тут нет, твоя сестра умерла, умерла те три года назад! Умерла… в этой психбольнице… и в этой палате. Вспомнив этото факт, Кросс уже не знал, кому он не желал такой участи — Чаре, Дарку (тому парню, что был на лечении вместе с ним) или себе.

Чара подошла к своему брату и, сев на одно колено, посмотрела ему в глаза. Крестов ошалело ответил на этот взгляд и резко замахал руками, крича. Руки автоматически потянулись к поясу, судорожно пытаясь нащупать пистолет, но его изъяли при попадании сюда. Да даже коготь Антивируса, которым Кросс чуть не убил (или все-таки убил) парнишку-стажера — и тот убрали от греха подальше.

— Отвали! Тебя не существует! — пустая банка из-под успокоительного, которую один из медиков по случайности забыл в палате и которая сейчас валялась около двери, послужила оружием. Сержант схватил ее и запустил в сестру, которая только открыла рот, чтобы что-то сказать. Конечно же, пустая стеклянная тара пролетела насквозь и с характерным звоном разбилась об стенку. Иллюзия же растворилась, и Кросс выдохнул.

— Она ушла… — он снова схватился руками за голову, обреченно опираясь на локти. Дарк усмехнулся и закатил глаза.

— Почему бы тебе не принять тот факт, что ты видишь своего умершего близкого? Почему бы тебе не радоваться этому? — он улыбнулся во все тридцать два зуба, казавшихся более острыми, чем у обычного человека. Сержант лишь поднял голову и большими глазами посмотрел на своего «соседа по несчастью».

— Чувак, да ты издеваешься, — произнес он, вытирая пот со лба и убирая прилипшую челку. — Она… заставляет меня убивать. Она жаждет крови. А я — нет, — парень упал на пол и остался так лежать, прожигая глазами угол палаты. Дарк встал и, подойдя к нему, сел рядом, смотря своему соседу глаза в глаза.

— Просто прими это, — усмехнулся он. — Это легко. Кровь — это весело. Ведь так, бро? — спросил он, обращаясь к пустому месту рядом с собой. Он выждал небольшую паузу, очевидно, выслушивая ответ. — Вот видишь, лично мой брат согласен. Согласишься и ты. То, что мы видим — это на всю жизнь. Это не лечится. Я — киллер, и это тоже не лечится. Ну же, произнеси только одну, эту фразу, давай. «Я — киллер, и это не лечится». Попробуй, и ты поймешь! — всю эту речь Дарк сопровождал многочисленными жестами невпопад, но, кажется, заинтересовать Кросс ему удалось. Он приподнял на локтях и задумался.

— Ну? — выжидающе вытянул шею псих, продолжая улыбаться. Крестов начал:

— Я — киллер…

Дарк вытянул шею еще сильнее, продолжая прожигать сержанта взглядом холодных голубых глаз.

— Я — киллер, и это не лечится! — в конце концов, выдохнул сержант, чувствуя, как одна фраза перевернула уклад его жизни с ног на голову. Уверенность в том, что Чара неправа, начала ослабевать. Дарк рассмеялся и, сидя рядом с Кроссом, хлопнул того по плечу. И вдруг до Крестова начал доходить смысл того, что он только что сказал.

— Что?! Нет! Я же… нет!

Он почувствовал холод на своих плечах — Чара была сзади него и держала его за плечи, нашептывая на ухо:

— Поздно, братик. Ты теперь один из нас… признай это, признай…

Но я не такой! — Кросс встал, не осознавая, что делает. В голове эхом звучал голос сестры. Сержант подошел к трем осколкам стеклянной банки из-под успокоительного и взял один, самый большой и острый. Потом парень повернулся к невозмутимо сидящему на полу Дарку, который снял с своего хвоста резинку и сейчас сидел, взлохмаченный, издали похожий на девушку с короткими волосами.

Кросс прыгнул на него с осколком, с налитыми кровью алыми глазами, слыша в голове голос, подстегивающий и словно гипнотизирующий:

Почувствуй же вкус крови на губах, братик-сержи…

Комментарий к Глава 17.

Нет бы описать события среди существующих персов, так автор добавляет новых, пусть даже и фоновых мимокрокодилов. Вроде Андердаркнесс!Санса, историю которого я тут поменяла… не в корне, но тем не менее. Ну, это ж АУ!