Ляля ждёт в маленьком парке напротив общежития… А я всё пытаюсь сейчас понять: откуда эта Ляля взялась? Почему я вспоминаю лицо проводника, который вёз меня давно в поезде Ленинград – Севастополь. Он растапливал углём печку подолгу, язычески всматривался в недра очага. По его распахнутой безволосой груди летал орёл и нёс в когтях обнаженную женщину с чудовищно большой грудью. От плеча к плечу проводника плакатными буквами была сделана надпись: «Ляля, буду любить вечно». Я описал татуировку? В плацкартном вагоне до утра зычно пели два пьяных демобилизованных солдата, кричал младенец. А в моём юношеском воспалённом сне, тряском и жёстком, долго-долго склонялась надо мной Ляля, касаясь чем-то безмерным и мягким моих полураскрытых век. Может быть, она искала того, у кого на груди было такое неслыханное обещание? Женщина моих юношеских снов в ту ночь была именно Лялей. Конечно, она была в поезде, потому что нельзя устоять перед соблазном вечной любви. Я слышал, как из купе проводника доносился шальной женский смех, как потом наступала тишина, полная напряженного смысла. В ту ночь я впервые узнал всё о своей предстоящей жизни. Я увидел сквозь сон свою жизнь, далекую явь, с помощью неведомой силы, как иногда в детстве уже видел свою старческую немощь, ещё не понимая, что она была моя. Да, именно из того юношеского сна течёт ручеёк этой пьесы. Я лежал до рассвета на самой высокой третьей полке, на грязном матраце, и нёсся над чёрной, озарённой станционными огнями землёй. Я смотрел за окно, впервые увидев землю, на которую кто-то послал меня жить.
В комнате остались Инна и Чмутин.
Чмутин. Как начинается сессия, так пошло-поехало. Гульба!
Инна. Какая гульба? О чём ты?
Чмутин. Ладно, не прикидывайся! Всё второпях! В потёмках!
Инна. О чём ты? Можно яснее?
Чмутин. Всё ясно. Гнать тебя надо было с первого курса.
Инна. Кто приезжает с направлением – тот или дурак, или карьеру делает. Но чтобы и то, и другое в одном человеке…
Чмутин. С вами сделаешь!
Инна. Что ты лезешь к нам?!
Чмутин. Ляля из-за тебя испортилась.
Инна. Плохо ты её знаешь, ой плохо!
Чмутин. Она такой раньше не была.
Инна. Не знаю, какой она была раньше. И знать не хочу. А ты хитрый человек, Ванечка.
Чмутин. Это ты при себе оставь. Хитрый я или нет.
Инна. Когда женщина стоит, нельзя разговаривать с ней сидя. Вставай, Ваня. Иди.
Чмутин. Тоже мне, женщина! Не смеши хоть.
Инна. Пойдите вон!
Чмутин. Я пойду и приду с комендантом.
Инна. Не надо собирать мусор по углам, а то о тебе ребята плохо подумают. А здесь был комендант. Выпил с нами. Так что тебе надо идти в деканат. Глядишь, и повышенную выходишь…
Чмутин. Куда она ушла?
Инна. Куда? Ты хочешь уточнить, где она будет ночевать? Я не знаю всех её знакомых. Когда она не приходит сюда, то мне никто не сообщает, где и с кем она спит.
Чмутин. Язык у тебя, как у бешеной собаки.
Инна. Иди отсюда, мне спать пора.
Чмутин. Спи.
Инна. В женских комнатах в это время находиться запрещается.
Чмутин. Это я и без тебя знаю.
Инна. Что ты расселся? Я раздеваться буду.
Чмутин. Раздевайся. Охота мне на тебя смотреть!
Инна. Уйдёшь ты или нет?
Чмутин. Спи.
Выходит. В дверь тихо и воровато стучат. Инна не открывает, прислушивается. В комнату просачивается Йорик.
Йорик. «Я здесь, Инезилья, стою под окном…»
Инна. Я же просила тебя не приходить! Меня и так все склоняют. Там Чмутин в коридоре! Ты видел его?
Йорик. Видел.
Инна. Он что-нибудь сказал?
Йорик. Нет.
Инна. Сейчас он позовет сюда коменданта, вот увидишь.
Йорик. Комендант мёртв. Он до утра не воскреснет. Товарищи из студкома положили его в бельевой. Нюра не пустила мужа. Она била его сковородкой… Большая такая сковородка. Чугунная. Товарищи из студкома отгоняли первокурсников. Вахтёр пел песню: «Кто тебя выдумал, звездная страна…» Трогательная сцена, правда?
Инна. Витя ушёл домой? Ты его проводил?
Йорик. Отнюдь. Маэстро декламирует на крыше…
Инна. Что?
Йорик. Он, Савок и целая стая девочек с французского отделения расположились на крыше. Все его слушают. Он счастлив. Ходит по самому краю крыши и проповедует. Девочки просто повизгивают от удовольствия. Вообще это очень хорошо, что ты одна. Я тоскую… честное слово, тоскую… Я забыл тебя… А-а? Напомни мне… Нет, я, конечно, не забыл. Я об этом буду помнить всю жизнь. Разреши, я закрою дверь?
Инна. Не надо.
Йорик. Прекрасно. Но если войдут, я не смогу вылететь на простыне, как на ковре-самолете. Что ты озираешься? Я здесь, Инезилья…
Инна. Юра, иди на крышу. Сейчас же!
Йорик. Не понял?
Инна. Уведи его оттуда.
Йорик. Уведи или приведи? Выражайся яснее.
Инна. Дурак. Я сказала: уведи.
Йорик. Для поводыря я плохая кандидатура. Я не мальчик.
Инна. Его нельзя там оставлять ни на минуту… Ты понимаешь? Ты не видишь, в каком он состоянии?
Йорик. Маэстро по пути потребовал градусник. Мы занесли его к девушкам. Температура у него нормальная. Оставим нашего гостя. Инна… я начинаю сомневаться в себе. Если ты сейчас не поцелуешь до остановки пульса, я закомплексую.
Инна. Пусти!
Йорик. До полной остановки пульса! Я потратил время, подымался к тебе на последний этаж. Мне обидно. Дай ключ от двери.
Инна. Я тебя прошу. Пусть он уйдёт оттуда. Он может упасть.
Йорик. Какая трогательная забота! Что бы это значило? Ты дашь ключ или нет?!
Инна. Я прошу тебя… прошу. Неужели ты не чувствуешь? Убери его с крыши и приходи!
Йорик. Хватит. Ещё слово – и я сам его столкну оттуда…
Инна. Господи! Ну что ты стоишь? Иди туда! (Пытается пройти.)
Йорик её не пускает.
Пусти! Пусти, я сказала!
Йорик. Зачем так торопиться? Я несколько сбит. Я перестал понимать, что ты хочешь.
Инна. Зачем ты его бросил?
Йорик. Я?
Инна. Да, ты!
Йорик. Ну, так прямо не скажешь…
Инна. Пусти! Отойди от двери!
Йорик. Ты что, с ума сошла?
Инна. Да, сошла. Отойди, я сказала!
Йорик. Ты восхитительная женщина. Я потрясён. Дай ключ от двери.
Инна. Пойдём, пожалуйста… Юра!.. Юра!
Йорик. Но, Инезилья, какое коварство! (Придерживает дверь.) Поплыли назад. Ты мой белый пароход. Поплыли к берегу… Закроем дверь… закроем.
Инна. Пусти.
Йорик. Ничего-ничего… Это шторм. Корабль бросает из стороны в сторону. Палубу выбивает из-под ног. Убрать все паруса.
Инна (кричит). Ваня! Ваня!
Йорик. Окстись!.. Что ты, мать?
Инна. Чмутин!
Дверь распахивается. Иван видит поверженного на пол Йорика и всклокоченную Инну. Отворачивается.
Инна. Ваня…
Чмутин. Я слушаю.
Инна. Ванечка, иди на крышу… Не спрашивай ни о чём. Быстро иди на крышу.
Йорик визгливо хохочет.
Чмутин. Пошла ты знаешь куда?!
Инна. Он же больной… Он упадёт. Как туда попасть? Я сама пойду.
Чмутин. Что случилось?
Инна. Пойдём, прошу тебя!
Йорик. Ты что, с ума сошла?
Инна. Вставай сейчас же. Ваня, что ты стоишь? Упадёт! Вот увидите. Вы будете виноваты.
Йорик. Инезилья, мы тебя сейчас свяжем.
Инна. Ненавижу тебя… ненавижу!
Йорик. Чмутин, вызывай санитаров.
Чмутин. Хватит! Погуляли и хватит.
