Ляля. Не надо, Витя, тебе тяжело.
Могильщик. Ты вот читаешь этот учебник: Будда, Христос… Они хотели освободить других. «Враги твои – домашние твои»…
Ляля. Может, ты и мне дашь слово сказать?
Могильщик. Скажи.
Молчание.
Ляля. Не знаю. Ты всё испортил.
Могильщик. Что?
Ляля. Ладно, ничего. Это я так.
Могильщик. Я надоел тебе.
Ляля. Нет… нет. Просто я не знаю, как надо с тобой говорить.
Могильщик. Не корми женщину мудростью… Извини.
Ляля. Ты ничего не ел. Поставить чаю? Кофе вот есть. Сделать? (Пауза.) Витя, что ты молчишь?
Могильщик. Ну, пока. (Подходит к двери.) Открой!..
Ляля. Пожалуйста! Ключ в двери. Господи, ну и кретин!
Могильщик. Ты тут предлагала помощь. Вот ключи… Возьми. Это мамина связка.
Ляля. О чём это ты?
Могильщик. Ты хотела постирать?
Молчание.
Ляля. Раз обещала… ладно… постираю.
Могильщик. Разберёшься… там найдёшь, где что…
Ляля. Может, ты мне покажешь всё-таки?
Могильщик. Поехали.
Ляля. Подожди здесь. Встретимся в сквере, напротив, на другой стороне. Через полчаса – пятнадцать минут. Не надо, чтобы нас видели. Хорошо? Не пойму – ты хочешь, чтобы я к тебе приехала сегодня?
Могильщик. Ну, конечно.
Ляля. Тогда до встречи. (Вышла.)
Могильщик остался один. Подошёл к окну. Потянулся, выглянул. Вошла Инна.
Инна. А куда это Лялька пошла? Витя, ты слышишь? Куда это она? Мы окликнули – девушка даже не обернулась.
Могильщик (у окна). Инна, подойди! Быстрее…
Инна (подошла). Что?
Могильщик. Просто… постой.
Инна (тихо). Что тут было? Куда это она?
Могильщик. Поехала стирать…Странно, вдруг ей стирать захотелось…
Инна. С тобой можно серьёзно говорить?
Молчание.
Ты что, Витя? Тебе плохо?
Могильщик (вдруг отошёл). Плохо.
Инна. Что? Сердце? Иди лучше к окну.
Могильщик. Закрой его!
Инна. Пусть лучше воздух… Витя, правда, что с тобой?
Могильщик. Меня кто-то зовёт… снизу…
Инна (выглянула.) Кто? Там никого… Кто зовёт?
Могильщик. Я не могу один дома. Кто-то шепчет снизу. Меня всё время кто-то ищет! Там точно никого нет?
Инна. Люди какие-то ходят… Давай я ребят… Подожди, я ребят позову. (Открывает дверь, некоторое время смотрит в глубь коридора. Поглядывая на Могильщика, зовёт.) Ваня! Пойди сюда.
Входит Чмутин.
Чмутин. Ну, что?
Инна (выходя). Витя, я быстро, я сейчас!
Инна оставляет дверь открытой. Чмутин некоторое время неподвижен.
Чмутин. Что от меня надо?
Могильщик. Мне трудно дышать… Весь день вздохнуть не могу. Может, у меня жар? Кажется, есть температура.
Чмутин. Ну а я-то тут при чём?
Могильщик. Как всё просто, Иван, я простудился у окна. Целый день сегодня у окна. У меня слабое здоровье. Чуть ветерок – у меня ангина… Мы жили вдвоём с матерью. Она преподавала температуру…
Чмутин. Чего ты?
Могильщик. Мама преподавала литературу… (Сел на койку, затих.)
Чмутин. Больной – ложись. Зачем по улицам ходишь?
Могильщик (мирно). Понимаешь, Иван… отец приходил ко мне с подарками, а мама в кухне ждала, пока он уйдёт… Он заходил ко мне… инженер… слабый, мягкий… инженер. Вчера пришёл старый отец – сидел на кухне… рассказал, как я появился на свет. Хотели сделать аборт, но что-то сорвалось… то ли врач испугался. Короче, пришлось мне увидеть мир…
Чмутин. Не с кем поговорить? Между прочим, если бы не я – ты бы вышел на сессию к следующему году!
Могильщик. Спасибо. Ты знаешь, как я занят. На кладбище столько работы!
Чмутин. Стипендии у тебя не будет опять.
Могильщик. Иван, у тебя бывает такое состояние, когда ничего не хочется, даже стипендии?
Чмутин. Бывает, когда сплю.
Могильщик. Вот мне сейчас не хочется стипендии.
Чмутин. Есть у меня к тебе один разговор… серьёзный… Я считал тебя человеком…
Могильщик. Спасибо. Продолжай.
Чмутин. Я продолжу… продолжу, не волнуйся.
Молчание.
Могильщик. Ну, что? Что? Ваня… Джон по-английски…
Чмутин. Не паясничай. Я тебе не девушка.
Могильщик. Всё! Джон, времени нет. У меня впереди большая стирка. Всё! Всё! Не надо меня ни в чём убеждать! Я вижу, что ты не девушка. Ты крепкий паренёк! Вырос на грубой пище и чистом озоне. Ситуация неосознанного трагизма! Тебе больше всех повезло, Жан!
Чмутин. О чём ты с ней говорил?
Могильщик. Прости, Иван… я говорил с человеком о вопросах глубоко интимных… глубоко интимных, Ян!
Чмутин (с трудом). Я к ней тоже по интимным вопросам захожу!
Могильщик. Чмутин… Джон… скажи, что ты пошутил.
Молчание.
Как изменчиво сердце женщины! Она звала тебя пить парное молоко? Поезжай, хлестай себя веником до посинения, сделай ей брюхо…
Чмутин. Предупреждаю сразу!
Могильщик. Женщина! Загадка сама себя раскрыла. Женщина не оценит твоих усилий, Иван. Понимаешь, Джон, она их забудет. Она земля. Она ждёт, чтобы её распахали и засеяли. И всё! И в этом её смысл. Дальше ты ей не нужен. Мы выдумали Женщину, произношу курсивом, Джонни! Женщина должна приходить на миг и не повторяться. Иван, ты хочешь, чтобы она повторялась? Зачем? Надо будет беречь её от других желающих, отгонять, скалить зубы. Потом ты увидишь её морщины, потом накроешь крышкой. А у той, что была с тобой миг, ты никогда не увидишь морщин. Иван, но самая прекрасная вообще бестелесна. До неё нельзя дотронуться руками. О-о! Джон! Джон! Её надо слушать, как раковину, в которой гудит далёкая жизнь…
Молчание.
Не надо сеять новую жизнь, только для того, чтобы выполнить свой зов млекопитающего! Люди не должны бессмысленно размножаться! У людей иные задачи! Иван, прошу тебя, не размножайся!
Чмутин. Не думал, что ты пошляк!
Могильщик. Она подпустит тебя! У неё нет другого выхода! Хотя нет, Джон… с ней будет трудно. Она заражена…
Чмутин. Скотина… встань… рожу подними!
Могильщик. Идеей, Ваня… идеей. Она начала думать про жизнь, верит в какого-то Бога… Такие женщины не любят мужей, детей долго не рожают… Если уж понести, так от голубя… чтобы впереди была идея. Это голова, Джон… Очень многие спиваются… Трудно ждать чуда… Думаешь, я их не понимаю? Понимаю… Голуби-то всё больше по помойкам.
Входят Инна, Йорик и Савок.
Йорик. В чём дело, маэстро? Вы сказились окончательно?
Инна. Витя, знаешь что, переночуй сегодня у нас… у ребят. Пойдёшь?
Могильщик. Не знаю, Иван, отнеси меня…
Чмутин. Была нужда.
Инна. Тебе так плохо?
Могильщик. Мне так хорошо… Не хочу вставать.
Йорик. Старый, это твоя замогильная бродит?
Могильщик. Йорик, у тебя циклопические масштабы. Парни, а если снизу на вас смотреть, вы – нелюди. Колонны, развалины храма. Жуть какая! Йорик, я вижу твою непроявленную сущность. Вот такие мы на самом деле: гиганты с крошечными головами.
Йорик. Отдыхать пойдёмте, философ. Вставайте!
Могильщик. Не встану, Янек… отнеси…
Йорик. Савок, бери его за ноги! Маэстро, с вас карбованец за доставку.
Могильщик. Джон, не уходи. (Поёт.) «Джонни, ты меня не любишь. Джонни, ты меня погубишь…»
Могильщика уносят. Йорик шутовски напевает траурный марш.
