Неустанно боролся старец с обрядоверием, с тем прискорбным явлением, когда христианская жизнь сводится лишь к выполнению неких внешних правил, тогда как собственно духовная работа над своей душой оказывается забыта. А ведь искреннее стремление послужить Господу состоит вовсе не в стремлении «вычитать» как можно больше молитв и «отстоять» как можно больше церковных служб!
«Не в том только состоит дело спасения, что сходить в церковь да сесть за пяльцы, а надобно смотреть за сердцем своим и истреблять страсти: гордость, самолюбие, тщеславие, гнев, ярость, злобу, обжорство, похоть плоти и прочее; в том-то и состоит наша духовная брань – противиться страстям, истреблять их помощию Божиею».
Прекрасный пример того, что никакие обстоятельства не могут помешать христианину служить Богу, находим мы и в житии преподобного Исаакия Оптинского (1810–1894), бывшего в течение тридцати двух лет настоятелем Оптиной пустыни. Как и многие Оптинские старцы, преподобный Исаакий пришел в обитель уже человеком зрелым – в тридцать семь лет, да к тому же был поставлен на одно из самых «суетных» послушаний – хозяйственное. И все это не только не помешало ему достичь духовного совершенства, но, напротив, опыт, приобретенный за годы благочестивой христианской жизни в миру, весьма пригодился ему в монастыре, а непрестанные труды на благо монастыря стали для него прекрасным упражнением в деятельной любви к ближнему.
Поучений старца Исаакия до нас дошло не много, но те, что дошли, дышат подлинной духовной мудростью. «Живите по совести и просите помощи у Царицы Небесной, и все будет хорошо», – говорил он.
Последними же словами старца перед кончиной были: «Любите Бога и ближних, любите Церковь Божию, в службе церковной, в молитве ищите благ не земных, а небесных!» Трудно придумать более краткое и одновременно более полное описание сути христианской жизни.
Пожалуй, одним из самых тяжких испытаний для всякого человека является то, когда на него по причине его убеждений ополчаются не просто родственники или друзья, а вся его родная страна. Это страшное испытание выпало и на долю курских православных христиан в годы безбожной власти. Курская епархия дала миру немало новомучеников и исповедников; мученическую кончину за Христа претерпели два Курских архиепископа подряд…
Первым из Курских святителей-священномучеников стал архиепископ Дамиан (Воскресенский; 1873–1937). Поставленный на Курскую кафедру в 1928 году – уже после нескольких лет преследований, тюремного заключения и ссылки за отказ присоединиться к раскольникам-«обновленцам» и во всем подчиняться безбожным властям, – владыка Дамиан и здесь проявил себя как мужественный христианский пастырь, главным для которого было не угождение сильным мира сего и не личное благополучие, а духовное благо своей паствы и служение Богу и Церкви. Несмотря на открытые угрозы властей, владыка бесстрашно проповедовал пастве Христа, хранил верность канонической Церкви и всячески помогал ссыльным и преследуемым безбожниками священнослужителям.
Осужденный в 1932 году на заключение в Соловецком лагере за подобную «контрреволюционную», а по сути – просто пастырскую деятельность, а также и за то, что даже под следствием в НКВД открыто исповедовал Христа и не отказался от своих убеждений, владыка Дамиан вместе со многими другими узниками совести был расстрелян в 1937 году. Но дело его на земле не погибло: его непосредственный преемник, архиепископ Курский Онуфрий (Гагалюк; 1889–1938), ничем не уступал священномученику ни в ревности по Богу, ни в пастырском мужестве и христианской любви.
Владыка Онуфрий был поставлен на вдовствующую Курскую кафедру сразу же после окончательного приговора священномученику Дамиану, в 1933 году. Казалось бы, трагическая судьба его предшественника должна была побудить нового архиепископа быть более «сдержанным» в своей деятельности, опасаться за свою жизнь. Но не таков был владыка Онуфрий. Человек мягкий, спокойный и кроткий, полный безграничной любви к Богу и ко всем людям без исключения, он в то же время умел быть решительным и твердым во всем, что касалось веры и пастырского служения. Так, например, в 1932 году один из его друзей-священнослужителей написал владыке, что решил прекратить дело проповеди и ограничиться одним только совершением церковных служб и треб, потому что времена непростые, а «иной недобрый человек извратит мои слова, и я могу пострадать! Когда увижу хоть некоторое успокоение, тогда продолжу дело благовествования».
Владыка Онуфрий так ответил другу на эти слова: «Никак не могу согласиться с твоими доводами.
Долг святителя и пастыря Церкви – благовествовать день от дня спасение Бога нашего (Пс. 95, 2): и в дни мира, и в дни бурь церковных, в храме, в доме, в темнице. Послушай, как объясняет святитель Иоанн Златоуст слово святого апостола Павла: проповедуй слово, настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещевай со всяким долготерпением и назиданием (2 Тим. 4, 2). Что значит настой во время и не во время? То есть не назначай определенного времени, пусть будет у тебя всегда время для этого, а не только во время мира, спокойствия или сидения в Церкви; хотя бы ты был в опасности, хотя бы в темнице, хотя бы в узах, хотя бы готовился идти на смерть – и в это время не переставай обличать, вразумлять. Тогда и благовременно делать обличение, когда оно может иметь успех. Тогда наша проповедь дает плод, когда люди ее жаждут. В дни скорби, смущений самое простое искреннее слово пастыря приносит сторичный плод. На днях исполнилось три года моего святительского служения в Старооскольской епархии. С первого вступительного слова… и поныне всякий воскресный праздничный день за Божественной литургией и в воскресные вечерни я говорил поучения своей пастве. Делал это я не без смущения, волнений и страхов. Но Господь Милосердный хранил меня, и верю: сохранит и впредь. А если угодно будет Господу – приму и скорби за слово истины.
Если мы умолкнем, то кто будет говорить? На проповедь Царства Божия послал нас Сам Господь. И горе нам, если мы не благовествуем! Мы становимся в таком случае в ряды противников Божиих».
В другом письме владыки Онуфрия находим мы схожие рассуждения о пастырском долге; он считал, что долг пастыря – проповедовать Христа всеми возможными способами, включая и письменную проповедь, которая дойдет и до тех, у кого нет возможности выслушать устную:
«На епископах преимущественно лежит долг проповедовать слово Божие. Почти все мы исполняем это и усердно возвещаем Царство Христово на земле – но устно. Подвиг духовного писательства несут из нас лишь немногие. Конечно, устная проповедь имеет главное значение: произносимая с воодушевлением и убеждением перед большой аудиторией до тысячи молящихся, иногда она оказывает большое влияние на слушателей, направляя их к Богу и доброй христианской жизни. Но и самое красноречивое слово скоро забывается. Притом часто является сильное желание у верующего почитать у себя на дому что-либо из области веры. В этом отношении необходимо письменное наставление.
Если устное слово возбуждает веру у молящихся, то письменное усугубляет ее, утверждает. О важности письменной проповеди апостол славянских христиан Кирилл говорил: “Проповедовать только устно – все равно что писать на песке”».
Впрочем, дело проповеди владыка Онуфрий считал задачей не одних только священнослужителей, но и всех христиан, ведь вовремя сказанное слово может подчас преобразить всю человеческую жизнь. «Разве только в храме мы должны говорить о Боге, о Божественном учении? – писал владыка Онуфрий одному из своих многочисленных друзей. – Не только в храме, а и на всяком месте, где придется, где есть души неверующих, не знающих Бога или сомневающихся. Даже если не может верующий доказать своей истинности и опровергнуть речи неверующих, пусть он скажет ясно и определенно христианское учение. И это уже будет победа… Всякое необличенное слово лжи приносит свой плод, а разоблаченное, оно теряет свою силу».
