— Боже помоги мне, я надеюсь войти в кое-что другое, но это не передняя дверь «Доминиона».

Слова щекочут и вибрируют на моей коже, и я сжимаю кулаки, чтобы остановить себя и не схватить его за шею и не перетащить его через спинку кресла.

— И куда, скажи мне, ты надеешься войти?

Такое ощутимое молчание из-за нетерпеливого ожидания прерывается хриплым признанием, соскальзывающим с его губ.

— В тебя.

Затем одним резким движением он встаёт, слегка заставляя моё кресло дернуться, когда использует его, чтобы толкнуть вверх свой вес, прежде чем направляется к задней части реактивного самолета, где размещаются его люди. Они его команда наемников. Люди, которые преданы Куперу и одному только Куперу.

Эхо его признания мчится по моей крови.

«Попался», — рычит мой монстр через острые, обнаженные зубы, пока бродит вокруг прутьев клетки, скрытой глубоко в моей груди.

И я позволяю этой улыбке свободно выскользнуть. Она — отражение той, что и у монстра внутри меня.

Попался.

Глава четвёртая

Джеймс

Было так глупо и по-идиотски с моей стороны так разоблачить себя перед Люком. Я практически мог почувствовать, как он завибрировал от одного прошептанного мной слова, и я не смог понять: это было скорей всего из-за того, что он хотел убить меня или трахнуть, если я б не ушёл.

Что ещё хуже, я был предельно честен перед собой в тот момент, когда находился достаточно близко к нему, чтобы вдохнуть его аромат, — но мне было плевать.

Я полностью без ума от потребности в этом мужчине.

Это дезориентирующе.

Это смертельно опасно.

Я смахнул прочь пьянящий натиск похоти и проинформировал мою команду, состоящую из доверенных лиц, о планах нашего прибытия.

Мы должны были направиться к нашей уединённой базе, предоставленной нам союзником, которая была расположена достаточно далеко от деятельности Саши Фёдорова, чтобы быть замеченными, но достаточно близко для нас, чтобы напасть, когда настанет правильное время.

Выбор времени был единственной точкой преткновения в нашем текущем обсуждении. Я хотел пождать нескольких дней и осмотреться оттуда, в то время как Джейсон — глава моей специальной оперативной команды, требовал, чтобы мы ударили в течение первых двенадцати часов.

Обычно, я покорялся его предложениям, и он никогда не предпринимал не правильных шагов, но в этот раз я медлил и ненавидел себя за причины этого промедления.

Эта задача не была особенно трудной и, если мы решим её быстро, любая причина, что у меня была для присутствия Люка Хантера, исчезнет в облаке дыма оружия и брызгах крови.

Я эгоистично хотел оттянуть этот момент, даже если просто в течение одного дополнительного дня. Это притяжение к Люку делало меня небрежным. Мне необходимо вывести это из моего организма, и я надеялся, что двадцати четырёх часов в тесных помещениях, так или иначе, вынудят Люка сделать первый шаг.

Не поймите меня неправильно, если это пойдёт «по-другому», я не сдамся без борьбы, но что-то в моих кишках подсказывало мне — эта тёмная вещь между нами пузырилась и шипела не в одностороннем порядке.

— Я думаю — ты теряешь время, — Джейсон — глава операции, начал без преамбулы, чем оторвал меня от моих мыслей. Мужчина переходил прямо к сути и не беспокоился о том, что я был тем, кто пополнял многие из его оффшорных счетов. Он не делал мне никаких поблажек, даже если именно я и сделал его неприлично богатым.

Бывший лейтенант специальных авиационных служб, он покинул то, что было более известно в вооруженных силах как: «Полк наземной обороны аэропортов», поскольку я сделал ему предложение, от которого он не смог отказаться. Плюс я спас его сестру из клещей «Королевства». Её забрали как заказ, когда она путешествовала по Таиланду, и она должна была отправиться на ферму в самой глубинке России, служить самому Фёдорову. Из-за этого Джейсон Плуммер навсегда стал моим должником, но он всё ещё был человеком, который не перед кем не преклонялся.

— Это не трата времени, а благоразумие, — противостою я. Но мы все знаем, что это слабый аргумент.

— Если ты предоставишь мне веские основания этой задержки, я окажу тебе услугу. Если нет, то мы выступаем, самое позднее — завтра ночью. Конец обсуждения.

Я таращусь на человека, которому доверяю больше чем другим. Да, я хорошо плачу ему за доверие, и он никогда не сделал чего-то, чтобы заставить меня сомневаться в этом. В ответ Джейсон смотрит мне прямо в глаза, его челюсть наряжена, глаза бросают вызов.

— Я отрежу тебе язык за то, что ты игнорируешь прямой приказ.

Взгляд Джейсона переходит от меня к человеку, который не слышно для меня подошёл сзади. Его серые глаза вспыхивают от презрения, а толстая вена на шее сердито пульсирует.

— Ты умрёшь прежде, чем, бл*дь, попытаешься, — рычит Джейсон, его спина выпрямляется, а кулаки сжимаются по бокам.

— Нет, — продолжает Люк, в то время как подходит, чтобы встать рядом со мной. Узкий проход задней части реактивного самолета слишком сузился, чтобы оставить место между нами, а это значит, что я чувствую давление всего его тела около моего бока. — Ты будешь истекать кровью на полу в луже собственной мочи.

Джейсон выступает вперёд, расправляя свою широкую грудь.

— Попробуем выяснить кто прав, красавчик?

Люк не шевелится у моего бока, и мне не надо поворачиваться к нему лицом, чтобы увидеть улыбку, которая, как я знаю, украшает его лицо — улыбка Хантеров во время игры.

Люк выражает нетерпение, но его голос спокойный и полностью под контролем, такой же, как всегда.

— Именно в этом состоит твоя первая ошибка, — предупреждает он Джейсона. — Малолетние клички — ниже достоинства мужчины, который желает кого-то запугать, того, кто, как он должен понимать, опасен для его здоровья.

Лицо Джейсона покрывает сердитый оттенок красного, а у толстой вены на его шее вскоре появляется близнец на лбу.

Больший мужчина делает ещё один шаг и обходит маленький стол, усыпанный географическими картами и чертежами.

— Послушай, заткнись, красавчик, — выплевывает Джейсон, менее чем на расстоянии вытянутой руки от объекта его ярости. — Я понимаю, что ты думаешь, что ты большой мужик из «Багряного креста», но ты просто получил эту работу, поскольку твой братец не смог выплыть. Я не подчиняюсь приказам, твоим или чьим-то ещё. Ты понял меня?

Я знаю, что это то место, где я должен встать между ними и вмешаться. Сейчас настало время, чтобы прекратить развитие этого дерьма, но маленькая извращенная часть меня хочет увидеть Люка в действии, и не более чем через секунду…

Хруст.

Быстрее, чем я могу отследить, Люк атакует. Его рука выстреливает как пуля, вырывающаяся из дула пистолета, его указательный и безымянный пальцы только один раз скользящим движением бьют по кадыку Джейсона, глаза более крупного мужчины широко распахиваются, прежде чем одна из его рук поднимается, чтобы защищаться, в то время как другая сжимается вокруг его заблокированного горла. Люк даже не моргает, когда кулак летит в его сторону, он просто отводит свою голову в бок, перед тем как его рука вытягивается вперед, обхватывая заднюю часть шеи более высокого мужчины. Люку требуется только одна секунда, чтобы опустить голову всё ещё задыхающегося и ошарашенного Джейсона вниз, чтобы она встретилась с его идеально поднятым коленом, обеспечивая оглушительный хруст, который означает, что у моего главы безопасности сломан нос.

«Твою мать».

Люк едва пошевелился и всё же двумя точными движениями опрокинул мужчину на голову выше, чем он, и почти в два раза шире.

Я не сомневаюсь, что Джейсон недооценил смертоносность Люка, таким образом даря мужчине около меня преимущество, но даже при этом, урон, вызванный Люком за несколько минут, — зверский.

Я чувствую головокружение. Демонстрация Люком силы должна была заставить меня вытащить оружие и пустить в ход мою собственную угрозу, но моя голова кружиться из-за опасности, которой он обладает, но не только из-за этого, а из-за того, помоги мне Бог, что это чертовски заводит.