Я едва могу ходить, уже не говоря, чтобы надеть эти нелепые штуки.

«Вы можешь и оденешь, — шепчет она ещё раз. — Кровь — это ключ ко всей жизни, Лили. Туфли такие красивые, разве ты так не думаешь. Туфли — это жизнь».

Как я и говорила, слышать её голос — благословение и проклятие. Иногда её несвязная речь не имеет смысла, но в этот раз я понимаю — они сломают меня.

Я потеряла свою свободу и разум.

Я меньше, чем шлюха.

Меньше, чем женщина.

Меньше, чем человек.

Я больше не Лили.

Я — чёрная дыра.

Глава восьмая

Люк

Я наблюдал за ним, пока мы ждали.

Я наблюдал за каждым его движением, каждым дыханием и каждой эмоцией, что он держал при себе.

Он предпочитает думать, что он нечитаемый. Но не для меня. Я — охотник, мастер искусства терпения и контроля.

До автокатастрофы, я знал, куда мы двигаемся — он был моим, чтобы использовать его так, как я бы посчитал нужным.

Мы оба это знали. Мы оба жаждали этого.

Но теперь, я наблюдаю за тем, как он пытается разорвать тёмную нить, что связывает нас, топором разрубая нашу связь и отдаляясь. То, чего он не знает, — я не позволю ему этого сделать. Он пытается расколоть то, что не может быть сломано.

Это сильнее него, и время от времени это сильнее меня.

Эта потребность.

Это желание — заклеймить.

Джеймс Купер может попытаться спрятаться от этого, но оно настигнет его. Я удостоверюсь в этом. Но до тех пор, я позволю ему личное пространство. У меня имеется большой опыт по части продолжительных игр, когда начинается охота на мою добычу. Я знаю, что в конечном итоге инстинкты выживания вынудят мою добычу превратиться в охотника. Джеймс эволюционирует из лёгкой добычи в хищника, и тогда начнётся самое веселье. Охотник и хищник — соблазнительная, если не смертельная комбинация — та, которая, как я думаю, разрушит нас обоих.

***

— Он не такой как ты.

Тон голоса Плуммера ровный, но предупреждение в нём явно улавливается.

— И какой же я, по твоему мнению?

Он фыркает, и я наблюдаю за тем, как он вытягивает себя из растянутого положения на земле, пока не облокачивается спиной о бок автомобиля.

— Совершенно не такой как он. Так что, прекрати отслеживать каждое его движение и найди другую игрушку, красавчик.

Слова бесполезны, чтобы среагировал такой мужчина как Плуммер. Он простой идиот, если пожелаете… я предпочитаю думать, что мужчинам, подобным ему, надо показывать и точно бить. Так что, именно это я и делаю. Я показываю, затем предупреждаю и позволяю моей «Красотке Полли-убийце» говорить за меня, когда вжимаю её дуло в его висок, прежде чем моя до этого момента расслабленная нога угрожает его херовой лодыжке.

Глупый ублюдок смеётся надо мной.

— Сделай это. Нажми на грёбаный курок. Это не изменит того факта, что Купер не разделяет твои грязные чертовы извращения.

Резкий ревущий звук, что вырывается из его горла, когда я придавливаю его ногу, — это чистый экстаз.

— Я наслаждаюсь игрой, в которую мы играем, — признаюсь я, в то время как ослабляю давление. — Ты извергаешь некоторые глупые замечания, и я зарабатываю громкий крик. Пожалуйста, продолжай, — я улыбаюсь ему, смакуя то, как его пальцы дергаются по кромке его оружия. Он испытывает зуд — направить его на меня, и мне интересно, как далеко я должен толкнуть его, прежде чем он это сделает.

— Пошёл на х*й.

Моя улыбка превращается в тихий подразнивающий смех.

— О, мистер Плуммер, я уверен, что Вы можете намного лучше, чем это. Этот ответ становится немного скучным, даже для такого идиота как ты.

Я давлю сильнее на его сломанные кости, обожая то, как он стискивает зубы и всё его тело дрожит, когда пот появляется на его окровавленном лбе. Всё его тело трясётся, когда он подавляет наполненный болью крик, что только послужило тому, что я начинаю давить ещё большим весом на его сломанную и истерзанную конечность.

— Ты — ублюдок, — выдавливает он за секунду до того, как его пальцы напрягаются вокруг его оружия.

«Да!» — рычит мой монстр, наконец-то возбужденный такой реакцией Плуммера и обещанием кровопролития. Он беспокойно выхаживает по краю клетки, ожидая, что я отопру дверь и освобожу его.

— Думаешь, что сможешь выстрелить? — спрашиваю я, улыбаясь, наклоняя мой подбородок к его дергающимся рукам.

— Пошёл на… — рука Плуммера поднимает оружие, в то время как он наклоняется в сторону, готовый выстрелить, но я ожидал от него движения, и в это же самое время моя нога давит вниз на его лодыжку, моя свободная рука вылетает вперёд, чтобы выбить оружие из его рук. Долей секунды позже, я единственный раз стреляю из моего PPK в его бедро, ранее непострадавшей ноги, специально чуть-чуть промахиваясь мимо главной артерии.

— Х*й, — заканчиваю я за него, когда он приземляется на бок, воя как страдающий зверь, когда обхватывает свою щедро кровоточащую рану. — Я собираюсь сделать обоснованное предположение и произнести, что ты собирался завопить: «Пошёл на х*й». Я прав? Я прав, не так ли?

— Пошшшёёёлллл на х*й, — ревёт он. — Я, бл*дь, убью тебя, — он группируется и переворачивается на живот, его рука в последней попытке тянется, чтобы схватить оружие.

— Я говорил тебе прежде — ты не мой тип. Теперь, нахрен, заткнись, прежде чем я окажу всем услугу и всажу мою следующую пулю тебе в бошку.

— Что, чёрт возьми, здесь происходит? — требует Джеймс, пока бежит через поле с поднятым оружием. — Ты, бл*дь, стрелял в него? — говорит он, разинув рот от удивления, когда видит мужчину, корчащегося в агонии в грязи, и его глаза расширяются, когда они быстро движутся от меня к Джейсону и обратно.

Я улыбаюсь, но держу свой пистолет, направленный на мечущегося и злого мужчину на земле. Мужчину, кто мечется между необходимостью уделить внимание своей новой ране и отчаянному желанию схватить своё оружие и разрядить полную обойму в мою голову.

— Ты, бл*дь, сумасшедший? — продолжает Джеймс. — Какого хера ты выстрелил в него?

— Поскольку я вижу, что ублюдок делает, — вставляет своё глумливое замечание Джейсон, когда отрывает полосу ткани от своей рубашки и перевязывает её вокруг верхней части бедра, его жаждущие смерти глаза по-прежнему следуют за мной.

— Осторожно, не-такой-уж-красавчик, — предупреждаю я, более чем желающий прикончить его.

Джеймс отвергает меня, поворачиваясь ко мне спиной и встав на колени на землю около Джейсона, а затем используя свободную руку, чтобы надавить на рану другого мужчины. Он не отпускает свой пистолет, и на краткий миг я задаюсь вопросом: это чтобы защитить себя от меня, но затем я вижу его профиль, когда он наклоняет голову, и я наблюдаю за тем, как его глаза исследуют лицо Джейсона. Предупреждающий взгляд, что он дарит главе своей безопасности, сообщает мне, что крепко удерживаемое в его руках оружие гарантирует, что мужчина, которому он помогает, не сделает ничего опрометчивого. Взгляд, который его лейтенант дарит мне в ответ, превращается в злющий и говорит о том, что Джеймс был прав, крепко удерживая пистолет. Если бы Плуммер смог получить в свои руки пистолет Джеймса — я был бы мёртв. Или, по крайней мере, он бы изо всех своих сил попытался убить меня… и он по-прежнему бы потерпел неудачу.

Я позволяю моей маске соскользнуть, когда возвращаю дикую улыбку смертоносному взгляду Плуммера. Не отрывая моих глаз от его, я щёлкаю дулом пистолета в сторону его новой раны.

— Это… — указываю я, — последнее предупреждение.

С яростью в глазах он открывает рот, чтобы заговорить, но я затыкаю его.

— Знаю-знаю: «Пошёл на х*й», — я опускаю пистолет и начинаю идти к запасному оружию, которое выбил из руки Джейсона. Я подбираю его, но перед тем как выпрямиться в полный рост, с небольшим намёком на юмор я предупреждаю: — Держись от меня и моих дел подальше, Плуммер. Тогда, возможно, я позволю тебе жить. И пока ты придерживаешься этого, в дальнейшем держи свой рот закрытым. Я не хочу ни видеть тебя, ни слышать.