— Вроде того. Но после того, как отца ранили на задании, мы с семьей перебрались сюда. Во многом также и из-за моего университета. Но отец всё равно часто ездит в участок Раккун-сити по делам, — Хавьер задумчиво покрутила чашку на блюдце.

— Дай угадаю, — Леон заинтересованно наклонился вперед, опершись локтями на стол, — ты — студентка факультета журналистики? Вот зачем тебе понадобилось пробираться в Академию?

— Поверь, пара фотографий того стоит, — девушка кивнула в подтверждение своих слов. — Иногда журналистам приходится быть чуточку хитрее и проворнее, чем они есть.

— Да, главное — не падать на копов в процессе, — Кеннеди поучительно сложил руки на груди и хохотнул.

— Удача в том, что у тебя отличная реакция, как и ожидалось от лучшего выпускника. — Взгляд Мэй упал на сумку, стоящую слева от неё, откуда виднелась записная книжка. — Кстати об этом…

Кеннеди сделал глоток, поставил чашку обратно и внимательно посмотрел на девушку, которая достала широкий блокнот броского зелёного цвета. В глаза бросилась некая дисгармония: Мэй была одета в пастельные бежевые — даже кофейные — цвета, имела слегка смугловатую кожу (вероятно, ещё не до конца сошедший летний загар, как подумалось Кеннеди), тёмно-каштановые вьющиеся волосы и светло-карие глаза, которыми она водила по записям раскрытого блокнота в попытках что-то отыскать. И вот — зелёный, ярко-ярко зелёный, как бывает трава только летом, блокнот. Леон, в попытках что-то разглядеть, снова ненавязчиво наклонился поближе.

— Я думаю, людям будет интересно почитать небольшое интервью, что-то о тебе, — осторожно начала девушка, но колпачок, с щелчком снятый с гелевой ручки, и звук первых спешных записей по бумаге развеяли сомнения о решительности её намерений, — может, это даже смотивирует некоторых поступить в вашу Академию.

Она наконец отвлеклась от заметок и с ожиданием подняла глаза на довольно удивлённого парня. «Пожалуйста, согласись», — промелькнуло в мыслях перед тем, как Леон с позволением раскинул руки в жесте «как хочешь».

— Отлично! — Мэй порадовалась так, как радуется ребенок, которому позволили лишний час побегать во дворе с друзьями. Она быстрым движением рук собрала волосы в небрежный пучок, чтобы они не мешались, и не теряя ни минуты составила в голове первые несколько вопросов: — Тогда начнём с твоего поступления…

Интервью шло легко и непринуждённо. Ни с кем до этого ей за её хоть и скромный, но насыщенный опыт работы не удавалось беседовать так свободно и искренне. Леон оказался довольно открытым и добрым человеком, ей грело душу его признание о том, что он пошёл в полицейские, «чтобы помогать людям и защищать их». Парень определённо напоминал ей отца, когда тот ещё был молод и полон энтузиазма на службе.

— Значит, в понедельник у тебя должна начаться работа в Раккун-сити, — задумчиво подвела итог Мэй. — Городок небольшой, но, надеюсь, он тебе понравится. Я тоже собираюсь туда на днях, нужно передать некоторые документы отцу. Постоянно что-то забывает, — вздохнула девушка и отложила ручку в сторону, но оставила блокнот лежать на столе раскрытым.

— Я могу захватить и передать, если нужно.

— Спасибо, но я сама. К тому же ни за что не упущу возможность увидеть тебя на службе, Леон Кеннеди.

Наконец оживлённая беседа сменилась недолгим молчанием, позволяя насладиться десертом и допить порядком остывший кофе.

— М-м… наверное, нелегко прощаться, хоть и на время, с родственниками, девушкой… да? — неожиданно даже для самой себя начала Мэй, посматривая в окно. Девушка, слегка смутившись, поспешила объясниться: — У молодых полицейских, должно быть, много поклонников, вот я и подумала…

— Тебе интересно, есть ли у меня девушка? С недавнего времени нет, — Леон перевёл взгляд на окно, куда до этого смотрела Мэй, а затем снова на неё, неотрывно наблюдающую за ним. — Это же вопрос для интервью, верно?

— Да, конечно, — поспешив взять ручку и чертыхнувшись про себя за такую неловкую оплошность, Мэй пододвинула блокнот ближе и начертила какие-то случайные каракули. Девушка слегка поджала губы и перевела тему: — Я закончу статью за эти выходные, поэтому днём двадцать восьмого сентября сможешь прочесть. Её обязаны напечатать, и во многом благодаря тебе. Спасибо, Леон.

Парень предпочёл молчаливо сдержанно кивнуть.

— У меня есть ещё одна просьба, — девушка достала из сумки свой фотоаппарат и включила его, — ты не против, если я сделаю пару кадров с тобой? Клейтон должен знать своих героев в лицо, — Мэй игриво подмигнула.

Кеннеди явно был удивлён просьбой, но лишь безразлично пожал плечами, давая ей молчаливое разрешение. Мэй быстро сделала снимок, не дав парню времени для подготовки.

— Сейчас посмотрим…

Зайдя в галерею камеры, Мэй ненадолго остановилась на кадре, сделанном только что, и пролистала к фотографиям из здания Академии.

— О, нет…

Девушка разочарованно поджала губы, листая фотографии: половина из них оказалась сильно засвечена. «Чёрт…»

— Какая же я… — Мэй обречённо вздохнула под непонимающий взгляд парня. — Мне нужно срочно вернуться в Академию. Стеклянная рамка портретов отбликовала из-за вспышки так, что ничего не видно. Такие фото точно не примут в редакции, точно…

— Там сейчас должно быть совсем немного народу, — Леон задумчиво посмотрел в потолок, откинувшись на спинку дивана. — Но я не могу допустить повторения такого преступления…

Растерянный взгляд Хавьер застыл на Кеннеди: «Всё пропало?»

— … Конечно, если только не в моем сопровождении.

***

Девушка, стоявшая в паре шагов от Кеннеди, сосредоточенно фотографировала всё заново. Вспышку пришлось отключить, но помещение Академии и так было достаточно освещено, чтобы снимки получились светлыми и максимально чёткими. Кеннеди же рассматривал полки с наградами, изредка поглядывая на Мэй.

Леон неспешно подошёл ближе к девушке, делая вид, что заинтересованно всматривается в очертания портретов, на которые был наведён объектив камеры Мэй. Она, убедившись, что снимки выходили хорошими, задумчиво шагнула в сторону, но вновь неосторожно оперлась на больную ногу. Тихо шикнув от неприятного ощущения, Хавьер припала на ногу и вдруг наткнулась плечом на сильные руки.

— Осторожнее, — негромкий голос раздался прямо над ухом, когда Мэй поняла, что почти лежит на парне. — Держись за меня.

Она слегка отстранилась, но продолжила опираться на Леона, который встал сбоку, наблюдая за девушкой. Ей казалось, что он всё ближе и ближе, от чего щёки начинали предательски гореть, а сердце стучало настолько сильно, что, казалось, его было слышно на весь коридор. Запахло корицей.

Мэй робко подняла голову с благодарностью в глазах:

— Спасибо…

Но не успела она договорить, как губ осторожно коснулись его, теплые и немного шершавые. Леон не столько требовал, сколько, пусть и довольно настойчиво, искал взаимности, и Мэй ему ответила, постепенно углубив поцелуй. Мэй ощутила пряный сладковатый привкус, оставшийся от кофе в уголках его губ. Его руки плавно переместились на талию и прижали ближе. Страницы с шелестом смялись под спонтанно сжавшимися тонкими пальцами, ручка с глухим ударом упала на пол, чудом не испачкав чернилами ничью одежду. Хотя ей, как и ему, впрочем, было бы всё равно.

— Мы же встретимся двадцать восьмого? — через несколько секунд Леон немного отстранился, но Мэй, притянув его обратно за край воротника, не разорвала поцелуй окончательно.

— И двадцать восьмого, и двадцать девятого, и тридцатого… — прямо в губы пообещала та.