Здание полицейской Академии оказалось на удивление пустым. За окнами глухо раздавались оживлённые разговоры толпы и барабаны, на которых отбивали марш, предшествующий основному мероприятию.
Поступь каблуков гулко разносилась в стенах главного корпуса, по которому не спеша бродила девушка. Первое, на что она обратила внимание, только войдя в Академию, — помимо дощатого пола со старым, потертым и местами отсутствующим лаковым покрытием, — были стены, увешанные портретами. На неё из-под стеклянных рамок гордо смотрели основатели Университета, высокопоставленные офицеры полиции и уважаемые научные деятели. Некоторые портреты были представлены картинами, написанными маслом, некоторые — фотографиями, сделанными, вероятно, на новый и очень дорогой фотоаппарат.
Девушка задумчиво покрутила в руках увесистую, хоть и совсем небольшую чёрную камеру перед тем, как сфотографировать памятную стену. В пустом холле гулким эхом разнёсся звук щелчка затвора фотоаппарата, сопровождаемый ярким светом фотовспышки, и взгляд светло-карих глаз метнулся вбок — на стенд с многочисленными наградами студентов и выпускников Академии. Кубки и медали переливались на солнце, их золотистый свет отражался бликами на тусклой стене в виде маленьких солнечных зайчиков. Снова щелчок фотоаппарата.
Первый этаж так и вопил всем входящим: «Наши студенты самые лучшие!»; девушка же, чьи каблуки вновь зазвучали по коридору, предпочитала уверенно повторять про себя: «Моя статья будет самая лучшая».
Дальше по коридору, прямо за углом, располагалась лестница наверх. Второй этаж обещал быть ещё интереснее, а значит — ещё больше полезного материала для будущей статьи. Ступив на ковёр, девушка облегчённо вздохнула, поскольку уже в следующую минуту она смогла ускорить шаг, изнемогая от предвкушения.
Неожиданный толчок в грудь, неудобно подвернувшийся каблук — «Больно!» — и так же неожиданно остановившие от падения руки. Почувствовав долгожданное равновесие, девушка осторожно приоткрыла глаза: перед ней стоял встревоженный парень лет двадцати. Взгляд голубых глаз был направлен на неё, отчаянно вцепившуюся пальцами в фотоаппарат и сжавшуюся от внезапного столкновения.
— Простите, мисс, я вас не заметил, — произнёс он и, убедившись в её целости, наконец выпустил из своей хватки. — Не думал, что здесь есть ещё кто-то, — с намёком на торжественное мероприятие, которое должно начаться с минуты на минуту, он кивнул на окно за спиной незнакомки.
— Это я виновата, слишком спешила наверх, — уголки губ поднялись в неловкой и довольно скованной улыбке. — В любом случае, всё в порядке, мистер… — её взгляд опустился ниже, на грудь, где должна быть нашивка с фамилией, — Кеннеди.
«Кеннеди?» В голове вспыхнуло свежее воспоминание о перечне лучших студентов Академии 1998 года и их фотографии на стене с портретами, и этот русоволосый парень точно был в их числе.
— Могу я вас проводить, мисс..? — он прервал затянувшуюся тишину и вывел девушку из раздумий своим вопросом.
— Мэй Хавьер. Просто Мэй.
«Было бы здорово взять у него интервью: все лучшие выпускники уже после выходных уезжают на стажировку. Это мой единственный шанс, но…» Мэй вдруг вспомнила, что второй этаж так и остался неизученным. Девушка опустила быстрый взгляд на фотоаппарат и поспешила спрятать его за спиной: она отнюдь не уверена, что кто-либо из сотрудников или учащихся с распростёртыми объятиями пустит любопытных журналистов в кулуары академии.
— Спасибо за предложенную помощь, но концерт скоро начнётся, так что не буду вас задерживать, — она уверенно зашагала вперед, проходя мимо парня. — Ещё увидимся.
***
Одна из дверей первого этажа вела во внутренний двор Академии, где и происходило всё мероприятие, которое, судя по всему, было в самом разгаре. Второй этаж оказался не так насыщен для интересных снимков, так что Мэй, в дополнение почувствовавшая нарастающую боль в левой ноге — «Чёртов подвернувшийся каблук!», — поспешила выйти на улицу, где можно было продолжить уже свободную съёмку. Однако девушка, сделав пару снимков, поспешила убрать камеру: такие кадры в любом случае будут у всех.
Подходить ближе к сцене она не хотела, поэтому устроилась неподалёку от шумящей толпы. Жаркое лето слишком быстро уступало холодной осени, и прохладный сентябрьский ветерок пробежался по траве, приподнимая полы длинного осеннего пальто. Но это не мешало всё ещё яркому солнцу пригревать районы Клейтона.
Мэй неожиданно почувствовала на себе пристальный взгляд со спины и украдкой оглянулась. «Удача просто преследует меня», — девушка, устремив свой взгляд обратно к сцене, довольно улыбнулась.
— Болит?
И она не заставила себя долго ждать. Мэй оторвала взгляд от концерта, вновь обнаружив на себе сосредоточенный взгляд голубых глаз. Парень кивнул вниз, указывая на слегка согнутую в колене ногу девушки.
— Пустяки, — Мэй отмахнулась с мягкой улыбкой, когда подул ветер, заставивший её сильнее запахнуть полураскрытое пальто. — Но, знаете, я бы не отказалась от утешительного кофе в каком-нибудь тёплом заведении…
***
— Капучино, пожалуйста.
Мэй неуверенно примостилась на мягком диванчике ближайшего кафе прямо напротив Кеннеди и теперь заинтересованно поглядывала на парня. Здесь пахло выпечкой и пряностями, играла ненавязчивая плавная музыка, изредка заглушаемая шумом работающей кофемашины.
— Кофе с корицей и два чизкейка. Ты не против брусничных? — он спросил это так непринуждённо, что девушка поначалу даже немного растерялась, но затем утвердительно кивнула.
Официант, быстро записав заказ, удалился, оставляя их наедине.
— Так, значит, одному из лучших выпускников полицейской Академии позволено уходить в самый разгар концерта? — освободившись от пальто, шутливо улыбнулась Мэй.
— Это необязательное мероприятие, к тому же необходимое время на сцене я уже отбыл, — он сделал своеобразный акцент на последнем слове так, будто для него это было подобно отбытому тюремному сроку.
Мэй вопросительно хмыкнула.
— Значит, ты не слышала мою речь? — парень нарочито с удивлением поднял брови.
— Повторите её для меня, мистер Кеннеди? — девушка игриво прищурилась, но всё же сохранила мягкую и непринуждённую улыбку.
Парень широко улыбнулся:
— Можно просто Леон, необязательно так официально. И всё же, — будто вспомнив что-то важное, он поспешил перевести тему, — я никогда не видел тебя раньше. В Академию вход по пропускам, а ты вряд ли обучалась со мной. Как ты попала туда?
— А разве не всем посетителям мероприятия вход на территорию свободный? — замешкавшись, Мэй приподняла плечи и коснулась тыльной стороной ладони своей щеки.
Мэй уловила то, с какой иронией Леон поджал губы. «Не поверил? Или знал?» Парень продолжал молчать, с выжиданием наблюдая за мимикой сидящей напротив девушки.
— Да уж, от зорких глаз полицейского ничему не скрыться, — девушка засмеялась, но поспешила объясниться: — Мой отец — офицер полиции Раккун-сити в отставке, и с этого года он иногда ведёт лекции в Академии, — Хавьер достала пропуск отца и покрутила его в руках. — И я его… одолжила.
Леон шутливо нахмурился:
— Мэй Хавьер, вы вынуждаете меня вас арестовать.
— У вас ведь пока нет полномочий, мистер Кеннеди? — она перебила его, подыгрывая.
Официант поставил белые чашки с кофе на стол, а затем и порции десерта, аккуратно нарезанные в форме вытянутого треугольника. Сладковатый аромат корицы тут же заполонил воздух, заставляя Мэй сделать глубокий блаженный вдох.
— Запах корицы будто переносит меня в детство, когда я сидела вместе с папой в участке, — Мэй, прокручивая моменты прошлого, прикрыла глаза, — папа и все остальные постоянно пили кофе с корицей. Это какая-то давняя полицейская традиция? — она снова улыбнулась, наблюдая, как Кеннеди неспешно размешивает сахар, стараясь не повредить пенку. Это побудило её улыбнуться ещё шире.
— Значит, вы раньше жили в Раккун-сити? Я как раз еду стажироваться в местное отделение.
