Луи ненавидит зиму. Это единственное, что он точно знал в своей жизни к двадцати годам, сидя у камина в обнимку с грелкой и чашкой горячего чая. Но по иронии судьбы небеса решили, что было бы чертовски круто, если бы у него был дар управлять «холодной стихией».

Луи — парень с белыми, как снег волосами, с голубыми, как Ледовитый океан глазами, с единственной в мире способностью и с самым холодным сердцем.

Сначала всё было хорошо. Будучи мальчиком ему не приходилось тратить время на строительство укреплений и лепку снежков во время снежных битв с друзьями или семьёй. Укрепления появлялись за секунды из горы снега, а снежки вылетали из рук сами собой. Поэтому он всегда выигрывал.

В шесть лет дома делать нечего. Тем более зимой. Поэтому половина всей окраины выходила играть либо в мальчишескую «войнушку», либо в девчачие «дочки матери». Луи конечно же играл в войны снежками, ведь у него явно было преимущество перед другими, о котором чудом ещё никто не знал. Томлинсон перебегал из одной крепости в другую, легко отражая любые удары, ведь главное, чтобы на куртке не было белой «крови», означающей, что тебя убили, верно? Луи уже хотел замахнуться рукой, чтобы атаковать своего противника, как на другой стороне парка, где играли девочки, он увидел большие зелёные глаза, глядящие на него. Он остановился, буквально замерев на месте от этого взгляда. На том конце парка совершенно очаровательный мальчик с кудрями, торчащими из-под шапки, держал в руках куклу, видимо помогая девочкам. Он всё никак не мог прекратить смотреть широко распахнутыми глазами на Томлинсона. И Луи, возможно, остался бы смотреть на него в ответ вечно, если бы не снежок, прилетевший ему в голову и мгновенно снёсший с ног. Где-то далеко послышались возгласы противников: «Ура!!! Мы победили!» Но Луи было плевать на то, что он лежит лицом в снегу и даже то, что он впервые в своей жизни проиграл, потому что в мыслях был только кудрявый парень.

Дело было к вечеру и все начали расходиться. Луи нехотя потопал к своему дому по тротуару. По крайней мере его радовала мысль, что сегодня есть о чём подумать перед сном. Однако предмет его раздумий появился пред ним уже через минуту, заставив остановиться.

— Привет, я — Гарри Стайлс! Я провожу тебя? Где ты живёшь? — мальчик всё продолжал спрашивать, а его щёки горели то ли от смущения, то ли от холода.

— Привет, Гарри. А я Луи. Мой дом за мостом. Я видел, как ты наблюдал за мной. Почему ты играл с девочками?

Это может показаться странным абсолютно всем, но точно не Гарри, потому что он только невинно пожал плечами.

— Мне нравится играть с девочками. Это лучше, чем войнушки с мальчиками, — его улыбка перерастает в ухмылку, — Особенно, если они мухлюют. Как ты это делаешь, Луи?

— Что делаю? — это было проверенная тактика: притворяться, что не понимаешь о чём говорят, чтобы правда внезапно не раскрылась.

— Ты умеешь колдовать! — нахмурился кудрявый мальчик, — Я видел как ты отбивал снежки и как они появлялись в твоих руках!

— Чем докажешь? — Луи важно сложил руки на груди.

— Но я видел! — Гарри настолько яростно топнул ногой, что весь снег с его крохотных ботинок вмиг слетел.

Он так желал знать правду, будто он был каким-то супергероем вроде Человека-Паука или Бэтмена, и от этой правды зависела чья-то жизнь. Он был таким очаровательным и тёплым, что у Томлинсона не было никаких шансов. И почему-то его зелёные глаза говорили Луи, что ему можно доверять.

— Гарри, это секрет.

— Ну пожалуйста расскажи мне! — Гарри сложил свои руки в жесте настоящей мольбы.

— Только если никому не проболтаешься и…станешь моим другом.

— Хорошо, я буду молчать и стану твоим самым-самым лучшим другом.

Он взял свою руку и положил её на грудь Луи.

— Что ты делаешь, Гарри?

— Это знак, что я сдержу обещание: всегда буду с тобой и буду молчать.

Луи принял эту клятву, молча кивнув. Он взял руку Гарри в свою, а другую устроил над ладонью Гарри. Мальчик стоял весь в нетерпении, ожидая, как скоро перед ним откроется великая тайна.

— Ты только не пугайся.

Из парящей сверху руки стали падать небольшие снежинки прямо на ладонь Гарри. Он вздрогнул от неожиданности, но отходить не стал, зачарованный столь необычным чудом. Именно таким он и считал Луи с их первой встречи. Чудом.

Зимы были весёлыми. Летом же Луи приходилось скрывать от всех свои способности и ограничивать общество друзей. Гарри был его личным летом, во времена, когда снег окутывал весь город и его сердце. И если Луи своим видом заставлял ходить мурашки по всему телу от холода, то Гарри был тёплым солнцем, которое согревало всех и всегда. Так все друзья ушли на второй план, и ограничивать их — перестало быть необходимостью. Гарри и Луи проводили всё время вместе, смотря Диснеевские фильмы (и часто иногда мультфильмы, в чём Луи точно никогда никому не признается). Они любили общество друг друга, проводить совместные ночёвки. А ещё они любили обниматься и наверное среди всего этого они совсем упустили тот момент, когда они перестали быть друзьями.

Темнота давно опустилась над городом, но двое мальчиков всё ещё не спали, лёжа в обнимку в кровати.

— Хаз? Ты спишь? — спросил Луи.

— Нет, а что?

— Я думаю, что… Гарри, я был в больнице сегодня с мамой. Они говорят, что скоро мои силы станут задевать остальных…

— Что это значит? — в зелёных глазах появился страх, но голос не дрожал.

— Может быть мы скоро больше не сможем обниматься.

Послышался испуганный вздох, а после повисла тишина. В ней, Гарри обнял Луи ещё сильнее обычного, будто пытаясь запомнить это ощущение и чувствуя, что скоро это прекратится навсегда. Он уткнулся куда-то в шею блондина. И пусть от неё исходил лёгкий холод, Гарри всё равно продолжал прижиматься всё ближе и ближе, сдерживая комок в горле.

— Лу? — шёпотом позвал Гарри, когда наконец смог перевести дыхание, чтобы не заплакать, как девчонка.

— Хаз?

— Как ты думаешь, мы уже взрослые?

— Наверное. Нам ведь уже двенадцать.

Через секунду Луи почувствовал лёгкое неуверенное касание губ на его щеке. От этого маленького прикосновения щека начала пылать огнём, а сердце громко и необычайно тепло стукнуло в груди.

— Так тепло.

— Может быть это согреет тебя и мы сможем продолжать обниматься.

Врачи были правы.

Луи встал на постоянный учёт в больнице, но доктора не могли ничего сделать, ведь с подобным ещё никто никогда не сталкивался. Они с Гарри по-прежнему лишь обнимались, хоть оба и понимали, что любят друг друга. Они очень рано узнали что такое настоящая любовь, но она сразу же начала испытывать их в трудностях. Гарри был невероятно сильным и не только физически. Он чувствовал, что тепло от тела Луи с каждым днём идёт всё меньше и меньше, но молчал и продолжал любить. Но даже в самые тяжёлые времена Гарри по-прежнему клал свою руку на сердце Луи в немом обещании быть всегда с ним.

К тринадцати годам Луи постепенно охладел сердцем и замораживал всё, чего касался. Это случилось впервые прямо на глазах у Гарри.

— Луи, не будь таким упрямым! Тебе нужно сдавать физику, чтобы поступить в университет! — кричала Джоанна, мама Луи.

— Но я ненавижу физику! Я хочу пойти на литературный, как Гарри!

Луи на самом деле было всё равно на физику, и он мог легко её сдать, но литературу он любил больше. А ещё больше он любил Гарри, который уже в тринадцать лет определился с выбором университета и факультета. Луи просто знал, что если они будут учиться вдалеке друг от друга, то всё полетит прахом. Он окончательно замёрзнет.

— Хватит смотреть на других. Делай выбор сам!

Тогда в порыве гнева Луи и выпалил самую неподходящую в данный момент фразу.

— Но я люблю его!

Тишина повисла в доме тяжёлым грузом. Было слышно даже тиканье часов из гостиной. Джоанна молча села на стул позади неё и закрыла лицо руками.

— Иди в свою комнату, милый. Тебе нужно подтянуть физику. Поговорим, когда вернётся твой отец.