- Давно вы с Луи вместе?

- С начала декабря, на самом деле.

- Он хороший мальчик, да?

Понимаю, что маме знать о психиатрической клинике совсем не обязательно.

- Мальчик? Ему ведь уже 25, мам, – говорю я, но понимаю, что фактически она права, ведь Луи со стороны – это всё равно что неугомонный соседский ребёнок.

- Да, конечно, – она улыбается мне и отпивает своё какао, – Вы ведь уже...уже были вместе?

- Что ты имеешь ввиду? – я догадываюсь к чему она клонит и уже собираюсь бежать в другую страну.

- У вас ведь уже был секс, да, милый?

- Ох, Боже, мам, – я краснею и закрываю лицо руками, – Да, был.

- Вы предохраняетесь? Я много слышала об опасностях в отношениях двух парней, ну, ты ведь понимаешь меня, милый...

- Конечно, мне уже давно не десять.

- Хорошо. Я думаю, что этот Луи хороший парень, но пожалуйста, Гарри, посвящай не только Джемму в свои дела, но и меня. Может быть Робин не стал тебе настоящим отцом, но я ведь всё еще твоя мать и люблю тебя.

- Я тоже люблю тебя, мам.

(http://cdn.mixme.com.br/wp-content/uploads/2016/02/giphy.gif)

Я был так наивен, когда подумал, что этот нелепо-подростковый разговор закончился. Дальше последовал вопрос, которого я боялся больше всего на свете.

- Как Найл? Джемма сказала, что ты должен был зайти к нему перед поездкой.

- Да, я-я был у него, – ставлю кружку на стол и поднимаю голову вверх, чтобы слёзы внезапно не потекли по моим щекам, – Всё так плохо.

Битва проиграна. Я снова впадаю в панику. Мне срочно нужно уйти.

- Прости, мам, мне трудно об этом говорить. Могу я пойти?

- Да, да, конечно, милый.

Встаю изо стола и быстрым шагом выхожу на улицу, хватая первую попавшуюся куртку. Невероятно холодно для декабря. Это вообще первый год на моей памяти, когда мелкие водоёмы в Англии крепко застыли. На качелях у дома сидит Джемма и она машет рукой, когда замечает меня.

- Посидишь со мной, Хазза? – усмехается она и я не могу ей отказать. Сажусь рядом, – Надень куртку, а то простудишься под Рождество, – я слушаюсь.

- Она мне мала. Так странно.

- Не думаю, это ведь куртка Луи.

Опускаю глаза и вижу коричневый цвет, вместо привычного черного.

- Ох, я случайно взял ее не глядя. Думаю он не расстроится?

Джемма смотрит мне в глаза и пожимает плечами.

- Что-то не так, Гарольд? – спрашивает она и поправляет свои синие волосы, – Ты можешь говорить мне, ты же знаешь.

Конечно же я знаю, иначе не подошел бы даже к качели. Но мне так нужен совет сейчас. Подползаю ближе к сестре и обнимаю ее. Она обвивает меня руками в ответ, будто бы я был маленьким легким ребенком, а не парнем ростом под метр восемьдесят. Она знает, что так я чувствую себя в безопасности и поэтому молча ждет.

- Я так напуган, Джемс.

- Ты ходил к нему, верно?

- Да. Если бы ты только видела какой он... – перед глазами всплывает навязчивая картинка и я замолкаю, чтобы голос не стал дрожать.

- Я видела, Гарри, я видела. Мы не были лучшими друзьями, но мне было тяжело его видеть таким, поэтому я не представляю, что было с тобой. Ты винишь себя?

- Я всегда думаю, что мог бы помочь ему вывернуть руль, что на его месте должен был быть я. Каждый раз я слышу его смех, когда закрываю глаза. Что мне делать, Джемс? Что мне делать?

- Ты не можешь ни чем помочь, тем более если будешь винить себя. Просто знаешь, будь сильным ради Луи, он ведь любит тебя и совсем не хочет терять, – она поглаживает меня по волосам, как в детстве, – Хочешь я расскажу тебе кое-что?

- Конечно, – обнимаю сестру еще сильнее, потому что знаю, что ее рассказы всегда заканчиваются какой-то великой моралью жизни Джеммы Стайлс.

- Зейн немного рассказал мне о том, что сломало его. Ему сегодня приснился кошмар из его прошлого, – ну вот до меня и дошло, что не так я сказал утром. Такие парни, как Малик не станут так переживать из-за зомби в своих снах. Какой я кретин, – Знаешь, Гарри, он потерял всё, даже самого себя, но находит силы любить меня и защищать... Я думаю, Луи такой же. Ты говорил, что он тоже потерял однажды всё, но он нашёл силы любить, и ты становишься целым миром для него теперь. Если ты будешь жить, думая только о вине за аварию, то никогда не сможешь увидеть этого. Ты не увидишь, как он любит тебя.

- А как же Найл? – сердце больно сжимается от одного только имени.

- Сейчас жизнь Найла зависит не от тебя, в отличии от жизни Луи. Я к тому, что тебе нужно сфокусироваться на цели в жизни, иначе ты сломаешь того, кого любишь и сам застрянешь в себе.

- Я не могу бросить его еще раз.

- Что значит “еще раз”, Гарри? Неужели, когда его родители развелись, ты бросил его? Нет, ты пошёл к нему через лондонский ливень, чтобы поддержать. Неужели ты бросил его, когда девушка, которую он любил, выставила его идиотом перед всем университетом? Нет, ты встал рядом и тоже принял удар. Неужели ты бросил его, когда Эд заставил тебя выпить виски из его пупка? Нет, ты сделал это даже не задумываясь. Неужели ты бросил его гореть заживо в той машине? Нет, ты тащил его как можно дальше от нее. Неужели ты сейчас бросаешь его, когда пытаешься жить дальше, как он и сказал тебе!? Тебе уже почти 21 год, а мне все еще приходится напоминать, что ты не предаешь людей, которых любишь. Да, что с тобой не так, Гарольд?

Она права. Она всегда права и мне хочется ее ударить за это, но внезапно ко мне возвращается разум.

- Откуда ты знаешь про виски?

- Ради Бога, Найл хоть когда-нибудь держал свой пьяный язык за зубами?

Мы улыбаемся, потому что оба знаем ответ на этот вопрос.

Дело шло уже к вечеру и я пошел за Луи, чтобы позвать его в магазин за его коньками. Как раз, когда я собирался открыть дверь, Томмо сделал то же самое и мы благополучно столкнулись.

- Ой, прости, Хаз. Я задумался.

- Ничего, Лу. Уже вечер, ты едешь в магазин и на каток?

Его глаза засверкали и он широко улыбнулся.

- Конечно! – он на секунду задумался, – А именинникам всё можно?

- Всё, что только законно.

- Я не собираюсь тебя просить купить мне тонну марихуаны, а всего лишь...покататься на твоей спине до двери. Можно?

В ответ я лишь поворачиваюсь и немного приседаю, чтобы этот большой ребёнок смог запрыгнуть. Как только Томмо оказывается на мне, я начинаю изображать звуки лошади и скакать вниз по лестнице. Мы смеялись, но, когда мы “прискакали” на кухню, на нас уставились четыре пары удивленных глаз. Мне было плевать, но не Луи, поэтому я ставлю его на землю.

- Я могу одолжить машину, Джемс? – спрашиваю я, и сестра переводит вопросительный взгляд на Зейна. Он кивает.

- Это машина мистера Малика, но он любезно согласился, – говорит Джемма, кидая мне в руки ключи.

- Прекрасно, спасибо! – целую ее в щеку, – Пока, Робин. Пока, мам.

- Повеселитесь, мальчики.

Мы с Луи идём к курткам. Он на ходу выпивает одну свою таблетку и замирает, взяв свою куртку.

- Она пахнет тобой, – говорит он и смотрит на меня своими голубыми глазами, – Ты брал мою куртку?

- Да. Извини, это случайно вышло.

- Прекрати. Если бы все мои вещи пахли тобой, Хаз! – он держит ладонью мою щеку и затем быстро целует, – Идем скорей.

И вот спустя полчаса Томмо решается взять себе первые предложенные консультантом коньки, потому что “они так хорошо сидят на ноге, они такие красивые, синие и серебристые на застёжках, Гарриии”.

Еще через пол часа он встаёт на лед, схватив меня за руки так, что на запястьях точно останутся синяки.

- Я не могу поверить, что...ААААА – ноги Луи предательски разъезжаются и он старается поставить их на место под мой дикий хохот, – Заткнись, Хазза.

- Ты выглядишь, как Бэмби.

- Заткнись. Я не могу поверить, что за мои прежние 20 с лишним лет я ни разу не вставал на коньки.

Его ноги опять разъезжаются и он падает на лед, утянув меня с собой. Мы издаём непонятные вопли и весь каток сейчас пялится, но нас обоих это не волнует. Луи упорно встаёт и я крепко хватаю его за талию, чтобы он смог двигаться.