И только тогда до меня доходит, что я почти голый.

- Прости. Я думал, все еще спят.

- Ерунда. Почему ты встал так рано?

- Я всегда просыпаюсь раньше остальных, – прохожу к чайнику и ставлю его греться, – А ты?

- Я люблю спать до полудня, но... – он внезапно изменился в лице, – но мне кошмар приснился. После него мои попытки заснуть всегда тщетны.

- Что за кошмар? Приведения, зомби и демоны? – я усмехаюсь, но Зейн не пошевелил ни единым мускулом на лице.

- Нет.

Между нами повисает тишина. Я понял, что сморозил лишнего и теперь моя совесть грызёт меня.

- У Луи сегодня день рождения, – Зейн потянулся за маленькой синей коробочкой, которая стояла как раз в метре от меня, – Я привык держать своё слово, поэтому передай ему это от меня, пожалуйста.

Беру коробочку в руки и обещаю передать. Тогда Малик вновь улыбается и собирается уйти, как вдруг останавливается.

- И, кстати, с Сочельником тебя, Гарри.

- И тебя с Сочельником, Зейн.

Я выпиваю свой кофе в одиночестве и начинаю понимать, что этот Малик вовсе не плохой парень.

Будить Луи в шесть утра было бы крайне глупым решением. Самый ужасный подарок на день рождения. Поэтому я пошёл в гостиную и включил телевизор. Шесть утра и идёт Бэтмен. Никогда его не любил, но от безысходности продолжаю смотреть, как Джокер издевается над девушкой.

Проходит меньше часа, как я слышу быстрый топот ног за своей спиной. А затем...

- Мой день рождения, Гарольд!!! – Луи налетает на меня через спинку дивана, я вскрикиваю и через секунду оказываюсь прижатым к полу. С диким грохотом от костей, упавших на твёрдую поверхность, конечно.

- И ты решил сломать мне все кости? Именинникам не все дозволено, знаешь ли, Томмо.

- Прости, – он ослабляет хватку на моих плечах, я пытаюсь встать, но он снова толкает меня и я ударяюсь головой об пол второй раз, – прости, но вообще-то именинникам, родившимся в Сочельник, можно все. Я почти чудо.

- Не почти. Ты настоящее чудо. С днём рождения, садист.

- Спасибо, – он улыбается, – Ты, вообще-то, мог бы потрудиться одеться. Мне неловко хотеть тебя в доме твоих родителей.

Ох, точно. Я ведь всё еще в боксерах. Ну ничего, этот садист переживёт.

- И прости, если правда было больно. Я не хотел, это всё моя эмоциональность. Где болит, Хаз?

- Немного гудит голова.

Он быстро прислоняется своими губами к моему лбу и целует его.

- Так лучше?

- Намного.

И, клянусь, я бы налетел на него в эту же секунду...

- Господи, голубки. Спальни у нас для чего? – она закатила глаза и пошла на кухню.

...если бы не Джемма.

- И тебе доброе утро, Джемс.

- Тебе повезло, что зашла я, а не мама. Ты же знаешь ее, Гарольд.

О, да, наша мать была одной из тех, кто считал, что если пары и заходят очень далеко даже с обычными ласками, то они обязательно должны уединяться в своей спальне и быть тихими. Особенно если в доме есть другие люди.

Но я не могу ни встать сейчас, ни быть тихим если дело касается Луи. Он слишком бурно влияет на меня и я в этом абсолютно не виноват.

Джемма выходит из кухни с каким-то кексом в руке. И где она вообще его нашла? Его ведь там не было!

- И, кстати, Луи, с днём рождения, – она бросает ему маленький белый конверт и он ловит его одной рукой.

- Спасибо.

Моя сестра тут же уходит и я вижу в глазах Томмо такой восторг и любопытство.

- Мне так интересно что там. Давай откроем?

- Давай, – вспоминаю о Зейне и о его подарке, – погоди. Зейн тебе кое-что передал, – беру со стола синюю коробочку и отдаю Луи, который, кажется, светится от счастья.

- Тогда какой первый? Зейна?

- Да, давай. Открывай уже.

Бу тянет ленточки и бантик на упаковке развязывается. Он открывает коробочку, достает маленький листочек и читает его вслух.

“Я сыграю для тебя любую роль, если меня попросят. Меня можно сломить, я могу потерять самообладание. Твои слова, звучащие у меня в голове, словно ножи в сердце, ведь я всего лишь человек. Но, Луи, даже когда солнце исчезнет с небес...”

Хмурю брови.

- И что это значит?

- Это слова из песни, но немного изменённые. Я не совсем понимаю, что это значит. Ладно.

Луи берет в руку содержимое коробки. Это черная пуля на веревке.

Это ли настоящий ты?

(https://pp.vk.me/c604518/v604518951/3539/uiS5mFB3a3Y.jpg)

Всё это выглядит крайне странно, и Луи замер, глядя в одну точку.

Флэшбэк POV Louis

– Я болен, Зейн, и у меня нет шансов быть нормальным.

Он поднимает мою голову за подбородок и дарит быстрый поцелуй.

- Я спасу тебя, Лу. Я попытаюсь.

- Я могу уничтожить тебя. Я неконтролируемый...

- Даже когда солнце исчезнет с небес, я буду пытаться спасти тебя.

- Не давай мне забыть всё. Обещай.

- Обещаю. И если ничего не получится, то однажды, на твой день рождения я подарю тебе ключ к спасению.

- Какой?

Зейн не отвечает. Он лишь улыбается, глядя мне в глаза.

Мне холодно.

Я истерически рыдаю.

Сижу над каким-то телом молодой девушки и пытаюсь закрыть кровоточащую рану.

Мои руки дрожат и они все красные.

Девушка бледная, но ее глаза по-прежнему живые, хоть и полны ужаса.

- Оставь его в покое, Луи, – шепчет она и я вижу, как из нее выходят последние силы.

Чувствую адскую боль в голове. Мои мозги буквально взрываются.

POV Harry

- Луи. Луи. Бу, ты здесь? – машу перед Томмо руками, но он все ещё смотрит в пустоту. Трясу его за плечи и наконец-то это срабатывает.

- Наверное это всё из-за моей терапии в клинике. Доктор Рид говорила, что такое возможно.

- Ты в порядке?

- Да, в полном. Надень мне пулю, пожалуйста?

Я послушно выполняю то, что он попросил. Луи тут же хватает конверт и достаёт от туда билет.

- Что это, Бу? – на самом деле я знаю, что там, ведь Джемма предупредила меня.

- Это абонемент на посещение катка, – Луи улыбается, – Я всегда хотел научиться кататься. Когда-то вроде бы мечтал стать фигуристом. Но твоя сестра вообще в курсе, что у меня нет коньков?

- В курсе. Её подарок вообще-то идёт с моим. Ближе к вечеру мы поедем в магазин, где ты выберешь себе самые лучшие коньки и я оплачу тебе их. Я помню, ты сказал, что эта поездка для тебя уже подарок, поэтому я не должен ничего дарить, но фактически я ничего и не подарил так что...

- Ох, Хаз, – он обнимает меня, едва ли не перекрывая воздух, – Я так люблю тебя.

- И я люблю тебя, Бу.

Когда все разошлись по своим делам и Робин перестал извиняться за то, что не приготовил подарок для Луи, мама повела меня на кухню. Она сказала мне сесть за стол и начала разливать какао по нашим чашкам. Это означало только одно: у нее есть тема для очень личного разговора. Можно начать думать над цветом моего гроба...

- Можешь начинать отчитывать меня, – сказал я и отпил первый глоток из своей кружки.

- Я не собираюсь этого делать, милый. У меня просто есть пара вопросов.

Она обошла стол и села плечом к плечу со мной. Чтож, это будет очень неловко. Продумаю еще и надгробную плиту.

- Я знаю, что ты уже не ребёнок, но просто пойми меня, Гарри. Джемма хотя бы посвящала меня в то, что у нее появился молодой человек, а ты же просто привел Луи в дом. И... как давно ты гей? Это немного ввело меня в ступор.

- Джемс всё знала, – медленно выдыхаю, чтобы успокоится и продолжаю, – Ты знаешь, она ведь всегда была мне ближе любого члена семьи и друга. Мне было страшно открываться тебе.

Мама просто кивает, потому что она всегда чувствовала нашу связь. В детстве я всегда приходил за советом в первую очередь к Джемме, а уж потом к маме. Когда в детском саду нас попросили рассказать про члена семьи, который нам ближе всех, я чувствовал себя белой вороной, потому что каждый говорил про свою маму и только я про сестру.