Риддл был не здесь, он видел стену из льда… Темно, и снег падает хлопьями… Гриндельвальд в красном плаще явно одет не по погоде… Его глаза светятся, словно красные звезды. «Не впадай в отчаяние, лорд, — тихо говорит он Тому. — Твоя сестра не потеряна для тебя.» Что ты знаешь о моем сердце, что ты знаешь о моей сестре?

Внезапно Уизли взмахнул палочкой. Котёл накренился и начал падать на Лонгботтома. Грейнджер, в отличии от Тома нормально соображающая, вскрикнула и тоже взмахнула палочкой, от чего котёл вдруг взорвался. Гермиона оттолкнула Невилла, осколки и кипящая гадость полетели в них обоих, но больше в неё. Все было так внезапно, Риддл ничего не успел сделать, он просто хотел, чтобы она не пострадала. Что-то произошло, каким-то образом он почувствовал связь через своё касание на её руке…

На ногах он устоял, даже палочку не уронил, но вот зачем схватился за нее никак не мог понять. Уизли с довольной ухмылкой распылял какую-то смесь из пульверизатора, похожего на магловский перцовый баллончик. Так, стоп… Гермиона! А что, собственно, случилось? У Тома очень сильно кружилась и болела голова, и он никак не мог понять, что только что произошло.

— Профессор, что с Гермионой? — обвиняющий, звенящий от ненависти голос принадлежал самому Тому. Забыв о межфакультетской вражде, Риддл подбежал к свалившейся на пол девушке. Осколки котла и зелье ей не повредили, но она казалась холодной и словно бы окаменевшей. И без сознания. Сердце Риддла чуть не выскочило из груди. Что ты знаешь…

— Мисс Грейнджер нарушила правила безопасности и опрокинула на себя котел с зельем, очень прискорбно! — расстроенным Рональд Уизли не выглядел. — Флитвик, Джиневра, как старосты, доставьте девочку в больничное крыло! Используйте заклинание Мобиликорпус.

Конечно, зачем же профессору самому сопровождать пострадавшую на его уроке девочку в медпункт?

Риддл бросился за ними, но в коридоре недалеко от выхода из аудитории к нему вдруг кинулся тот мелкий злобный мальчик, Дамблдор.

— Том Риддл? Я почувствовал…

— Сдрисни, сопля, — посоветовал ему подошедший Моуди. — Как же он меня бесит, такой мелкий, а понтов больше чем у тебя, Томми с погонялом Лорд.

— Чего надо, Пёс? — да что они все к нему пристали?! Тома трясло, словно от холода.

— Пусть сначала это мелкое недоразумение свалит.

— Не вижу Флитвика, — скривился Том. — А этот остается. Он вундеркинд.

Грейнджер говорила, Альбус оказался потенциально невероятно способным волшебником. Том решил все-таки выслушать их. Вдруг скажут что-то полезное. Он сам никак не мог понять, что произошло, и был просто в ужасе, с огромным трудом удерживая маску спокойствия.

— Я чувствую, что вам всем троим недавно стирали память! — с каким-то отчаянием в голосе проговорило мелкое недоразумение. Троим? Ах да, Гойл, как обычно, маячит рядом.

— Он что, залезает в голову? — удивился Гренн. Залезает в голову? Так можно?

— Серьёзно?! — только и смог выдавить Том. А Моуди уставился на малолетку с какой-то смесью отвращения и ужаса.

— Альбус, — как можно мягче произнес Том, наконец, слегка собравшись. — Какие воспоминания? Это важно!

У самого Риддла тоже имелась специфическая способность из области менталистики — он мог проникать в чужое сознание, глядя чужими глазами, слушая чужими ушами, перехватывая контроль над телом. Правда, проделывать это Том пока решался только с животными. О своих возможностях он узнал лишь около года назад, когда нашел волчонка в Запретном лесу недалеко от замка. Маленький зверь был альбиносом, с белой шерстью и красными глазенками, и Том подумал, что родители выбросили его из-за необычной масти. Волчонка, которому он дал имя Призрак, удалось выходить, к тому же, с помощью костероста Риддл сделал его почти вдвое больше и сильнее обычного волка. Довольно скоро Том начал видеть сны, в которых он бегал в теле волка, а немного позже научился контролировать его наяву. Риддл пытался повторить успех со змеей, символом своего факультета, но эти эксперименты чуть было не стоили ему рассудка — змеиное тело оказалось совсем не приспособлено для людского разума, мозг ничтожно мал, а органы чувств отражали мир вовсе не так, как человеческие, передавая совершенно непонятные картинки и ощущения. Впрочем, в случае крайней необходимости, она вполне успешно смогла бы заменить магловский прибор тепловизор.

— Я не могу восстановить, я просто вижу неправильности, — ответил Дамблдор, подумав. В его глазах стояла какая-то мрачная решимость. — И еще у тебя и Аластора в голове обрывки чего-то вроде снов, но вы их почему-то не замечаете. А у твоего друга, — он кивнул на Гойла, — Этой аномалии нет. Только след удаленных воспоминаний.

— Мелкий поганец прав, — заметил Моуди. — Сейчас возникли какие-то странные воспоминания, будто меня заперли в сундуке. Но я уверен, что ничего подобного никогда не было, и даже в голову мне не приходило. Бред.

— Наведенные воспоминания? — предположил Том. — Ничего не знаю, нет у меня никаких наведенных обрывков.

— У тебя какая-то ледяная стенка, — уточнил первокурсник, сосредоточившись. — Ночь, звезды…

— Моуди, что ты там хотел мне рассказать? — прервал экзекуцию Том. Ему стало ещё неуютнее, чем было.

— Обещайте не делать такую глупость, как обращение в Аврорат, — презрительно скривив свое обожженное лицо ответил тот. — Вы ведь понимаете, насколько авроры бесполезны?

— Догадываюсь, — Том кивнул. — Говори.

— Я отследил, как упала Грейнджер. Она стояла лицом к двери, спиной к котлу, и упала в том же направлении, повалив Лонгботтома. — Моуди наглядно продемонстрировал, о чем говорит, поставив Дамблдора как Грейнджер, а Гойла как котел. — Она никаким образом не могла опрокинуть на себя котел и так упасть, его опрокинули, понимаешь?

— И кто толкнул котел? Рядом были Флитвик и Лонгботтом.

— Заклинанием — любой, — снова скривился Моуди.

— Да, но меня почему-то бесит Лонгботтом, — Том задумался. Это же Невилл, он мог просто ошибиться. А, без разницы, все равно по ненадежным воспоминаниям пока не разобраться, зайдем с другой стороны. На самом деле, Том все это время очень ждал возможности лично пообщаться с человеком, ставшим кармой для его мерзкого отца (прав Пес, авроры странные), но что поделаешь, если происходит какая-то чертовщина? — Он еще при Поттере пытался испортить свое зелье; — Риддл снова задумался. Гойл точно все сделает так, как скажет Том, а вот лояльность гриффиндорцев под большим вопросом. — Моуди, ты готов действовать? Сегодня было покушение на Грейнджер, завтра напасть могут на любого из нас.

— Это странный вопрос, Томми. На хрена ты мне еще нужен?

— Я и задаюсь этим вопросом. Разве у тебя есть повод доверять мне более, чем гриффиндорцам?

— Есть причины не доверять гриффиндорцам, — Аластор говорил так, что, казалось, обрубал фразы топором. — Есть причины рассчитывать на твою разумность. Ты встречаешься с Грейнджер, а значит, ты хочешь узнать, зачем это все было сделано, и у тебя присутствует мозг в голове. Гриффиндорцы всегда платят свои долги, не забывай.

— Слизеринцы помнят.

Гермиона была без сознания. Ее кожа на руке покрылась какими-то чешуйками, словно… каменела? Почему ее не переправят в Мунго?

В палату вернулся их новый колдомедик.

— Полугоблины так редки, вот бы провести исследование… — пробормотал он себе под нос. Чего? А, познакомился с Флитвиком. — Вы наверное пришли навестить девочку? — обратился он к Тому. — Я доктор Квиберн, новый школьный колдомедик.

Интересные новости, а куда делся месье Крессен? Нормальный же был дедок, если не считать эмбрионы в колбах по всем полкам… Студентам сообщали только о заменах в преподавательском составе. Доктор Квиберн выглядел не старым, но пожилым, у него были темные с проседью волосы и добрейшие карие глаза.

— Да, я Том Риддл с пятого курса Слизерина. Скажите пожалуйста, что с Гермионой? Насколько я понимаю, ожог укрепляющим отваром никак не должен был вызвать подобной реакции.