6. Ура, стекло — возвращение в пустую квартиру и самобичевание с Председателем Мяо;

7. Лежать в кровати и думать об Александре, заливаясь слезами;

8. Спать и видеть сны в основном с участием Алека.

Забавно было осознавать, что вечно веселый и невероятный Магнус Бейн мог так расклеиться. Мечты о недосягаемом сыграли с ним плохую шутку. Потому что на протяжении одиннадцати лет ежедневно любить мертвого парня гораздо хуже, чем втюриться в какую-нибудь звезду с телевидения. Чувства непередаваемые, попробуйте как-нибудь.

За все прошедшие годы у Магнуса накопилось очень много писем. Точнее, семьдесят одно. И каждый раз, когда Магнусу становилось совсем плохо, он раскладывал письма по порядку их получения и перечитывал. Как оказалось, Александр многое не успел сказать, пока был жив. И за это маг какое-то время винил себя. Он не был ужасным слушателем, но практически всегда болтал сам. К счастью, вся его вина испарилась, когда Бейн получил письмо от Алека (два года назад):

Bonjour, mon amour.*

(Прости, я только что прочитал книгу на французском и теперь не могу отделаться от этого языка).

Надеюсь, ты в порядке, милый. Я — да.

Я уже когда-то писал тебе похожее письмо; не знаю, получил ты его уже или ещё нет, но оно было о том, что я хочу быть запомненным тобой. Чтобы ты рассказывал своим будущим друзьям истории обо мне.

Я не боюсь забвения, но я хочу чтобы именно ты, Магнус Лайтвуд-Бейн, помнил меня. Потому что ты замечательный человек, и я влюблён в тебя по уши с того дня, как мы впервые встретились (просто понял я это не сразу). Но ты, Магнус. Ты — это что-то с чем-то. То, как ты рассказываешь эти истории о людях из прошлого — просто волшебно. Ты волшебный. И я люблю тебя, чтоб ты знал, не только за внешность, потому что будь ты хоть самым некрасивым на свете человеком, магом, охотником, вампиром — да кем угодно, я бы все равно любил тебя (при условии, что ты все ещё будешь невероятным морально). Но ты, безусловно, самый красивый из всех, кого я когда-либо знал. И самый замечательный. Ты горишь изнутри, когда рассказываешь истории и вспоминаешь прошлое, и я понимаю, что ты счастлив. Я готов слушать твои рассказы вечно. Всегда, когда ты заканчиваешь, мне хочется попросить тебя рассказать, что было дальше, что случилось на следующий день или через год, когда угодно, лишь бы ты продолжил.

И я, честно, не пытаюсь поднять твою самооценку, это просто то, что я думаю. А ведь ты получил это письмо только потому что думал о бессмысленности и ненужности своих рассказов и постоянных односторонних разговоров. Пожалуйста, не думай об этом. Я говорю (пишу) полностью искренне и откровенно: я хочу, чтобы ты продолжал. Продолжай рассказывать истории другим людям, будь счастлив, радуйся воспоминаниям моментов, в которых ты счастлив, плачь от тех, в которых несчастен, по-кошачьи жестикулируй во время повествования и улыбайся.

Я буду слушать.

Люблю тебя всем сердцем.

Твой Александр.

Магнус был тогда так счастлив и благодарен Алеку. Он всегда заботился в первую очередь о своём маге. И в каждом своём письме он доказывал это все больше и больше, ведь Бейн ждал максимум 20 писем, но когда получил уже так много и до сих пор продолжал их получать, это казалось душераздирающим. День за днём Александр уходил всё дальше, влюбляя в себя Магнуса всё больше — и осознание этого разбивало сердце.

Но все, что теперь осталось Магнусу — это память и редкие письма.

***

Магнус не понимал, как это произошло. Он не знал, в какой именно момент это случилось и почему. Он никак не мог осознать жестокость мира и боль, которая обрушилась на Бейна в тот момент.

Магнус забыл, какого оттенка голубого глаза Алека.

Он усердно пытался вспомнить, чуть ли не выдергивая волосы на голове, вцепившись в них руками. Прошло уже больше двух сотен лет. Бейн продолжил жить, пережил смерти своих друзей-сумеречных охотников, увидев, как те состарились. Он с достоинством проводил своего сына Рафаэля на другой свет, когда того настигла смерть в 67 лет. Это было тяжело, но рядом с ним все ещё были Катарина, Макс, и Председатель Мяо. И иногда из Лондона приезжала Тесса. С этими ребятами и пришлось коротать век. Век, когда его повысили в должности — Магнус Бейн уже много лет как Верховный маг Нью-Йорка, а не Бруклина. Вместе с этим златоглазый сделал из одного клуба целую сеть «Пандемониум». Затем мужчина какое-то время преподавал танцы в танцевальной студии для подростков-даунволдеров. Оказалось, что всё это вместе слишком загружает, потому вскоре Бейн стал вести занятия лишь раз в одну-две недели, оставив дела «Пандемониума» одному знакомому магу (хотя все ещё был Большим Боссом и следил за работой). Его основная работа все ещё занимала много времени. Наверное, из-за постоянной усталости и занятости Магнус перестал вспоминать все мелочи о голубоглазом нефилиме, прежде чем заснуть.

Нет, маг не собирался забывать о нем. Он часто перечитывал полученные за последние 250 лет письма (в последнее время он получал их лишь несколько раз в десятилетие), улыбаясь воспоминаниям и оплакивая печали и потери.

Хотя прямо сейчас Бейн сидел на холодном полу в подсобке огромной сети монохромных помещений. Катарина решила опробовать себя в искусстве и открыла свою галерею, где сегодня была премьера её первой выставки.

— Давай, Магнус! Ты должен прийти! — уговаривала златоглазого Кат пару дней назад. — Ты мой лучший друг, а мне нужна поддержка! И ещё — у меня для тебя есть сюрприз, — девушка радостно подмигнула мужчине, когда он обернулся на ее слова о «сюрпризе».

— Надеюсь, это просто невероятный сюрприз, потому что из-за твоей супер-спонтанной выставки я пропущу важное собрание, — сложив руки, сообщил маг, надув губки, словно он не занимал одну из самых серьезных должностей в Нью-Йорке, а был самым обычным несерьёзным тусовщиком (в этом, вообще-то, была доля правды).

— Очень надеюсь, что тебе понравится. Я потратила на него все свои силы и переживания, — заверила девушка друга и робко ему улыбнулась.

Магнус почуял неладное, как только они с Максом зашли в большое помещение без окон, зато с белоснежными стенами и подсветкой фиолетовых оттенков. Выставка называлась «Истинная любовь». Максвелл с ожиданием посмотрел на отца, будто бы ждал, что тот расплачется от одного лишь названия. Возможно, так маг бы и сделал, будь он в полном одиночестве и без безупречного макияжа на ничуть не состарившемся за последние две сотни лет лице. До этого Бейн не расспрашивал подругу про ее картины, потому что та сразу сказала, что он сам увидит их в день открытия, но, как он и предполагал, следуя из названия, на картинах были изображены самые разношерстные пары, такие счастливые и влюблённые.

Сердце Магнуса пропустило удар, когда он увидел обещанный сюрприз*. Это была картина на огромном полотне, хорошо детализированная и завораживающая. Портрет двух молодых людей, окружённых сине-фиолетовыми мазками, такими же, как и освещение всех комнат. Краски переливались и блестели в свете неоновых ламп, притягивая к себе взгляды окружающих. Эти юноши лежали, соприкасаясь друг с другом головами. Из-под свитера одного из них показывались руны нефилимов, а прядки волос второго были покрашены в яркие цвета. Лица парней были расслаблены и спокойны, ведь они чувствовали друг друга абсолютно комфортно рядом друг с другом. Это был портрет двух возлюбленных. Портрет, на котором были изображены Магнус и Александр. Его Александр.

— Сюрпр… — начала было Катарина, но была прервана.

— Почему его глаза закрыты? — с беспокойством спросил маг, не отрывая взгляд от картины, разглядывая все детали. Алек и правда был безумно похож на себя прежнего, все черты лица были сохранены, но глаза закрыты. И только сейчас Бейн понял, что не помнит их оттенка. Он знал, что они были умопомрачительного голубого цвета. Но какого именно?

— Я не знала, какого они оттенка, — честно призналась девушка и подхватила друга под руку, потому что тот начал дрожать. — Эй, эй… Магнус. Все в порядке?