Литмир - Электронная Библиотека

Тройственная агрессия, которая началась 30 октября вторжением израильских вооруженных сил на территорию Египта, и к которым немногим позже присоединились Англия и Франция, во многом обязана политике «двойной игры» даллесовской дипломатии. Неоднозначные, противоречивые. двусмысленные высказывания Даллеса по поводу применения силы в Египте явились одной из причин, подтолкнувших Англию, Францию и Израиль к открытому нападению. Недаром британский министр Г. Моррисон говорил о «двуличности» Даллеса и «его примечательной и прискорбной традиции говорить правильную вещь утром и делать неправильную после обеда».

Доказательством «двойной игры» американской дипломатии в лице Даллеса является его разговор в середине ноября с министром иностранных дел Великобритании С. Ллойдом. Ллойд посетил Даллеса в больнице «Уолтер Рид», где последний проходил серьезные обследования. По воспоминаниям Ллойда, Даллес спросил его: «Сельвин, почему вы остановились? Почему вы, несмотря ни на какие трудности, не свалили Насера?» Ллойд был шокирован, потому как такие крамольные вещи говорил ему человек, который противился военному вторжению Англии и Франции в Египет. Однако Ллойд, ответил, что если бы «вы» «нам» намекнули (дословно, «подмигнули» – К.А.), мы бы пошли дальше». Даллес ответил, что он не мог этого сделать15.

Характерно в этой связи и признание Р. Мэрфи, который упрекнул Ги Молле в том, что Англия и Франция не продолжили войну до победного конца. «Я знаю своих соотечественников, – заявил он, – Эйзенхауэр и Даллес изменили бы свои позиции перед фактом успеха»16.

Оценка действий президента и его госсекретаря до сих пор остаются предметом спора в американских научных кругах. Известно, что США встали на сторону СССР в этом конфликте. Как считает, например, историк Дж. Хастон, эта позиция оказалась «недальновидной», так как среди союзников США «рухнула вера в НАТО и в американскую поддержку»17. Газета «Нью Йорк Таймс» откровенно выражала сожаление по поводу того, что «США оказались в странном сообществе», голосуя вместе с СССР «против Англии и Франции»18. Однако есть и историки, которые в целом согласны с позицией Даллеса и которые считают, что в 1956-1957 гг. решающую роль играло укрепление собственных позиций США на Ближнем Востоке, нежели поддержка союзников19.

Провал Тройственной агрессии позволил США выступить подлинным защитником стран периферии. После всестороннего банкротства Англии и Франции США смогли беспрепятственно приступить к «миссии руководства» Ближним Востоком. Двуличная дипломатия Дж.Ф. Даллеса расчистила США путь на Восток, а в геополитическом отношении, как это понимали американцы, был налицо «вакуум силы». «… Советский Союз – подлинный враг, и все остальное должно рассматриваться на фоне этой истины». Это означало заполнение «существующего вакуума на Ближнем Востоке… прежде чем он будет заполнен Россией»20.

Суэцкий кризис заложил основы потери влияния Англии и Франции в регионе, а провозглашенная в 1957 г. доктрина Эйзенхауэра, называвшаяся часто двойным именем Эйзенхауэра-Даллеса, юридически закрепила лидирующее положение США на Ближнем Востоке.

Библиография:

1. Киссинджер Г. Дипломатия. М.: Научно-издательский центр «Ладомир», 1997.

2. Усачев И.Г. Джон Фостер Даллес. Политический миф и реальность. М.: Мысль, 1990.

3. Blum J.M., . McFeely W.S, Morgan E.S., Schlesinger Jr. A.M., Stampp K..M. The National

4. Copeland M. The Game of Nations. N.Y., 1969.

5. Dallek R. The American Style of Foreign Policy. N.Y., 1983.

6. Dowty A. Middle East Crisis. Berkeley and Los Angeles: University of California Press, 1984.

7. Eden A. Full Circle: The Memoirs of the Rt. Hon. Sir Anthony Eden. L.: Cassel, 1960.

8. Eisenhower D. Waging Peace: The White House Years 1956-1961. Garden City, N.Y.: Experience. A History of the United States. N.Y., 1968. Doubleday, 1965.

9. Eisenhower J. Letters to Mamie. N.Y.: Garden City, 1978.

10. Keith K. Suez. N.Y.: St. Martin’s Press, 1991.

11. Lloyd S. Suez 1956: A Personal Account. London: Jonathan Cape, 1978.

12. Tournoux J. Secret d’ètat. Paris, 1960.

«Европа поразит с первого разу…»: Европеизм и русская самость в творчестве Н.В. Гоголя

Орлов А.А.,
доктор исторических наук, доцент, профессор кафедры новой и новейшей истории МПГУ

Аннотация: В статье не только прослежена эволюция взглядов Н.В. Гоголя на ведущие страны Западной Европы (Францию, Англию, германские земли) и их жителей на протяжении конца 1820-х – начала 1850-х гг., но и сделана попытка реконструировать его философскую концепцию, объясняющую взгляд на возможность гармоничного развития страны, нации и общества. Особое внимание обращено на формирование в сознании писателя обобщенных образов англичанина, француза, немца (германца) как позитивных или негативных примеров при создании обобщенного образа русского. Гоголь видел, что европейская цивилизация находится на грани важного перелома, движения к будущему. С его точки зрения, более всего к этому будущему была готова Англия, но она демонстрировала и наибольшее число проблем. Россия может избежать этих проблем. Она должна идти по собственному пути, используя свои уникальные преимущества. Роль русского (человека будущего) обозначена Гоголем вполне ясно. Он должен искать и найти гармонию в душе и в мире, а потом подарить важное знание всему человечеству.

Ключевые слова: Н.В. Гоголь, гоголевский период в русской литературе, Западная Европа второй четверти XIX в., обобщенные образы англичанина, француза, немца (германца), национальные стереотипы.

Период 1830-х – 1850-х гг. характеризовался ожесточенной идейной полемикой между западниками и славянофилами об исходных точках, путях развития и будущем России. Их борьба («великая литературная распря»21) породила непримиримую вражду, которая чем дальше, тем больше разделяла и сталкивала между собой представителей образованной части общества. Однако в указанный период были люди, которые стремились предложить другой путь движения вперед, примиряющий западников и славянофилов и, в то же время, основанный совсем на иных принципах. Если мы обратимся к идейному наследию Н.В. Гоголя, то увидим, что в его сознании постепенно вызрели две истины (говоря словами близко знавшего писателя литературного критика и мемуариста П.В. Анненкова): «…государство, находящееся в Европе, не может убежать от Европы»; «…русский мир составляет отдельную сферу, имеющую свои законы, о которых в Европе не имеют понятия»22. Нет необходимости говорить об актуальности подобных утверждений. Но как же это сочетается? Мог ли Гоголь, приняв эти тезисы за основание рассуждения, придти к какому-либо позитивному (хотя бы для себя) решению проблемы?

В связи с этим, цель статьи – не только проследить эволюцию взглядов Гоголя на ведущие страны Западной Европы (Францию, Англию, германские земли) и их жителей на протяжении конца 1820-х – начала 1850-х гг. (Это важно, поскольку позволяет увидеть, как в сознании одного из наиболее проницательных русских писателей меняется отношение к европейским державам и их представителям, что отражает процесс самопознания и самопозиционирования образованного, но не участвовавшего в эпоху Николая I в государственном управлении, слоя русского общества). Меня также будет интересовать философская концепция Гоголя (насколько ее можно реконструировать по переписке и литературным произведениям), объясняющая его взгляд на возможность гармоничного (самобытного, но обязательно учитывающего достижения западной цивилизации) развития страны, нации и общества.

вернуться

15

Ibid. Р. 219.

вернуться

16

Цит. по: Tournoux J. Secret d’ètat. Paris, 1960. Р. 151.

вернуться

17

Current History. 1969. July. Р. 29.

вернуться

18

New York Time. 1956. November, 26.

вернуться

19

Copeland M. The Game of Nations. N.Y., 1969. Р. 213-214.

вернуться

20

Dallek R. The American Style of Foreign Policy. N.Y., 1983. Р. 183.

вернуться

21

Анненков П.В. Литературные воспоминания. М.: Книжный Клуб Книговек, 2015. С. 199.

вернуться

22

Там же. С. 52, 97.

3
{"b":"654834","o":1}