После тщательного прочтения выдержек из пространного научного талмуда ему стало доподлинно известно, что представляют собой мальчики и что такого необычного есть в девочках, как зарождается жизнь в целом и какова его миссия как мужчины в частности. Словно в закрепление полученных из книжки знаний на практике, уже скоро подросший Антонио пережил пылкую любовь к соседской девочке Марте, на всю жизнь сохранив самое тёплое отношение и испытывая глубокое чувство благодарности к ней за первый сексуальный опыт.
Тото относился к женщинам с неистощимым вожделением: будучи галантным кавалером, он изощрённо ухаживал за дамами и порою даже исполнял сладкозвучные серенады под их окнами. Антонио не смущало, и он нисколько не чурался этого порядком подзабытого ныне способа ухаживания за девушкой. Справедливости ради надо всё же заметить, что традиция распевать песни под балконом или окном прекрасной дамы сохранилась в Неаполе и по сей день: влюблённые с тем же упоением и необычайным воодушевлением исполняют серенады под окнами возлюбленных, как из поколения в поколение проделывали сие одержимые всепоглощающей страстью их достопочтенные предки.
Антонио превосходно чувствовал себя в статусе холостяка и, пожалуй, ещё долго пребывал бы в качестве такового, однако в тридцать семь лет был вынужден жениться на своей ровеснице Беатрис. Она уже пять лет преподавала в университете Неаполя, когда туда пришёл работать Тото. Некрасивая, активная дама стремительно взяла закоренелого холостяка в оборот, всячески ублажала, упреждала и угадывала любое его желание.
Беатрис лгала Антонио, когда говорила ему, что предохраняется от нежелательной беременности. Через несколько месяцев с начала их встреч, к величайшей радости Беатрис, она забеременела. Суровая мама Тото поразмыслила над сложившейся ситуацией и немедленно вынесла свой вердикт. Она твёрдо заявила сыну, что он обязан жениться на Беатрис.
Церемония свадьбы вылилась для Антонио в тягостную муку. Он неохотно перебрался жить в дом Беатрис. День за днём тоскливо потянулась унылая супружеская жизнь. С самого первого дня совместной жизни в их отношения вкралась и закрепилась навечно монотонность, вызывавшая у супругов подавленность и разочарование. Однако никто из них не выказывал желания ни изменить однообразие повседневности, ни устранить трудности в общении. Прохладные отношения с женой с годами стали для Антонио до боли привычными, и он уже ни на йоту не сомневался в том, что и вся последующая его жизнь будет в точности такой же…
Настоящим праздником для Антонио стало рождение дочери! Он души в ней не чаял, наглядеться не мог, его переполняла любовь и нежность к маленькому созданию. Каждый раз, беря дочурку на руки и прижимая к груди, он чувствовал биение её сердца, улыбался и говорил ей нежные слова, подолгу возился, играл с нею. Какое это счастье – видеть, как меняется твой ребёнок, как он растёт, как учится смеяться, ползать, ходить, говорить! А какие чувства переполняют, когда он нежно обнимает твою шею своими маленькими ручками, бубнит что-то и заливисто смеётся.
Увы, ему не суждено было вдоволь насладиться приятным бременем отцовства: у четырёхлетней дочери врачи обнаружили опухоль головного мозга. Антонио безмерно страдал – видя, как угасает на глазах любимый человек, а врачи ничем не могут ему помочь. Всё своё время он проводил у постели девочки и всячески старался облегчить её страдания. Каждый раз приносил дочери новые игрушки, подолгу разговаривал с ней, читал сказки.
Антонио часто и подолгу носил на руках измождённую болезнью дочурку. В какой-то миг он явственно начинал ощущать, как внутри его зарождается и нарастает уверенность, что уже совсем скоро, вот-вот, дочь пойдёт на поправку, и дом вновь наполнится присутствием милого, дорогого человечка, топотом детских ножек, заливистым смехом. Но… однажды вечером дочь, с огромным усилием обняв папу маленькими слабеющими ручонками, уткнулась лицом в ворот его рубашки и затихла. Как оказалось – навсегда…
Смерть дочери потрясла, стала огромной трагедией для Антонио. С её уходом из жизни рушился его мир и все планы на будущее. Он тосковал, часто плакал и считал, что жизнь больше не имеет смысла. Ужасная печаль изводила Антонио, он метался, не находил себе места, никак не мог примириться с потерей любимого ребёнка. Близкие как могли пытались успокоить Антонио, однако он был безутешен в своём горе.
Находясь в глубокой депрессии, он пристрастился к спиртному. Поначалу выпивал мало: возвращался домой с работы и принимал рюмку-другую. Но дозы алкоголя неумолимо возрастали, и со временем дошло до того, что Антонио стал приходить в университет в состоянии ужасного похмелья. Конечно, руководство заметило это и не преминуло сделать Тото внушение, отстранив его на время от преподавательской работы и пригрозив увольнением в случае, если Антонио не прекратит злоупотреблять спиртным.
Видя, что дело принимает нешуточный оборот, Тото огромным усилием воли попытался взять себя в руки: первым делом категорически отказался от приёма спиртного, а затем, после долгих раздумий, пошёл на курсы анонимных алкоголиков. Принятые им меры вкупе с медикаментозным лечением дали со временем и свои плоды: он перестал пить, научился контролировать себя и удерживаться, хоть и с большим трудом, от соблазна выпить. Университетское начальство, отметив разительные перемены в Антонио к лучшему, разрешило ему преподавать.
Наряду с этой приятной вестью Антонио порадовал себя и тем, что бросил курить. А вот этот подвиг дался ему сравнительно легко – сыграла на руку имевшаяся у него хроническая обструктивная болезнь лёгких. Однажды болезнь прихватила настолько, что лицо почернело из-за недостатка кислорода, и он стал задыхаться, будто на лёгкие взвалили неподъёмный камень. Глянув в зеркало, Антонио ужаснулся своему внешнему виду; глазам его живо предстала картина, как он мучительно, словно рыба без воды, умирает от нехватки воздуха. Всех навалившихся этих страхов с лихвой хватило, чтобы Тото раз и навсегда отказался от курения.
Антонио обожал свою работу и нисколько не сомневался, что его истинное предназначение состоит в том, чтобы обучать студентов. Когда он был ещё молодым преподавателем, то быстро находил общий язык со студентами, ясно представляя себе, чем те живут и что их волнует. Но с возрастом всё больше отдалялся от студентов, мало общался с ними и не устраивал для них, как раньше, интересные дискуссии и обсуждения. Состарившись, Антонио превратился в строгого, капризного и брюзжащего преподавателя, с пристрастием относящегося к студентам и не делающего им никаких поблажек. Порой даже, и не раз, случались конфликты с учащимися из-за его принципиальности. Однажды студенты не выдержали и избили Тото, когда он вечером возвращался с работы домой. Вначале сильно ударили сзади по голове чем-то тяжёлым, а когда Антонио от удара упал на землю, стали пинать ногами.
По-прежнему не ладилась у Тото семейная жизнь. После смерти дочери его отношения с Беатрис испортились окончательно. Однако они продолжали жить вместе в одной квартире. Странное это было сожительство: чисто внешне семья как семья, ну а если копнуть глубже… В одном пространстве, ограниченном стенами квартиры, обитали два абсолютно чужих друг другу человека: каждому из них было совершенно безразлично, чем живёт-дышит другой, к чему стремится и чего желает добиться в этой бренной жизни.
Так пролетело двадцать лет их совместной жизни. Пожалуй, Антонио с Беатрис и дальше продолжили бы сосуществовать подобным бесцветным образом, не случись ужасная трагедия.
В то воскресное утро было тепло и солнечно. Беатрис направилась навестить свою маму, жившую в высокогорной деревне на Апеннинах. Она была опытным водителем, впервые села за руль более двадцати лет назад. Беатрис обожала водить машину, временами на неё накатывало желание погонять с ветерком. Сегодня у Беатрис было именно такое настроение, уж очень ей хотелось полихачить. Она не могла понять причину такого своего желания: то ли виной была прекрасная погода, то ли принятое ею накануне решение окончательно расстаться с Антонио.
