Дин мельком взглянул на пол, нашëл глазами кольт. Вампир перехватил его взгляд и покачал головой.
– Что, так и будем стоять до рассвета? – зло и нервно спросил охотник. Эдвард молчал, не разжимая рук.
Вампир чувствовал, как под его пальцами трепещет вена, словно бабочка, зажатая в ладонях, чувствовал обжигающий жар тела. Он не мог прочесть мысли Винчестера, но прекрасно ощущал захлёстывающий того гнев, страх и… вожделение?
Эдвард окаменел, и не веря своим ощущениям, пристальнее вгляделся в глаза охотника. В них читался вызов, тревога и что-то ускользающее, а под мнимой бравадой скрывался внутренний трепет, который выдавало нервное подрагивание тела и рук. Дин упрямо не отрывал взгляда от бескровного лица вампира, но перестал дëргаться и пытаться освободиться, расслабил руки и перевёл дыхание. Тёмные янтарные глаза с начавшей слегка чернеть радужкой смотрели на него, он готов был поклясться, с неожиданной и обезоруживающей теплотой, а сильные руки, сжимающие его запястье и шею, перестали казаться такими болезненно ледяными.
Вампир неторопливо подался вперёд и осторожно коснулся своими губами обветренных губ Винчестера. Дин прерывисто вздохнул, внезапно для себя отвечая на поцелуй и совершенно теряя остатки контроля – в ушах грохотала кровь, виски пульсировали, тело вдруг ослабло и мелко задрожало. Их недавний диалог перестал иметь какое-либо значение, резкие слова потеряли всякий смысл. Сердце колотилось как сумасшедшее, перед глазами встала мутная пелена, а настойчивые прикосновения и ласки вампира заволокли рассудок туманом непреодолимого возбуждения.
Эдвард почувствовал, как напряжëнные мышцы Дина постепенно становятся мягче, а давление крови в его теле нарастает. Сердце бешеными толчками перегоняло красную плазму, охотник, похоже, забыл как дышать, только смотрел неотрывно из-под полуприкрытых глаз на Эдварда, не оказывая сопротивления и не брыкаясь. Вампир медленно провел ладонью вверх по крепкому предплечью охотника, выпустив его запястье из захвата. Дин не отстранился, лишь распахнул зеленоватые глаза и завороженно смотрел на вампира, изучая его лицо. Ресницы Винчестера дрожали; крошечные морщинки в уголках глаз, веснушки, приоткрытый рот и влажная полоска зубов – все это сводило вампира с ума, мешаясь с тяжело накатившей жаждой крови и создавая безумный коктейль эмоций.
Эдвард уже смелее обхватил Дина за плечи, притянул к себе и снова поцеловал, на сей раз грубее, жарче, ненасытнее, впиваясь со страстью в упрямый рот, привыкший к дерзким словам. Болезненный ток пронзил тело Винчестера, прокатился по позвоночнику, когда вампир запустил сильные пальцы в его жëсткие, непослушные волосы и впился нагревшимися губами в его подбородок, целуя пульсирующую жилку на шее. Хладнокровие и выдержка изменили Дину, и он стал оседать на пол, цепляясь за Эдварда, но вампир не дал ему упасть, поддержав Винчестера и мгновенно переместив их обоих в сторону кровати.
– О, чëрт, – едва слышно простонал Дин. Почерневшие глаза были совсем рядом, но страх ушёл, сменившись чувством единения, ему захотелось подчиниться этому убаюкивающему ощущению неожиданного спокойствия. Жар собственного тела распирал, всë завертелось, а секунды растянулись в вечность. Повинуясь навязчивому побуждению, Дин толкнул не ожидавшего такой прыти Эдварда на кровать, впечатал того в поверхность матраса, обвил руками казавшуюся беззащитной и юной шею вампира и приник к его губам, закрыв глаза в мучительном наслаждении. Эдвард ошеломлённо распахнул глаза, издал тихое рычание и подмял охотника под себя.
– Чëрт побери… – снова сдавленно просипел Дин, коснувшись спиной матраса. – Эд… – охотник неотрывно смотрел затуманенным взором вампиру в глаза.
Эдвард запустил ладонь за отворот рубашки Дина, помедлил, оттянул край и резко рванул ткань в сторону. Нитки затрещали, и в слабом свете настольной лампы обнажился торс охотника, слегка блестевший от проступившего пота. Дин неловко потянул на себя Эдварда, закрыв глаза и шаря руками по его груди, расстегнул пальто и принялся срывать его, путаясь в складках и одновременно жадно ловя губами рот вампира. Освободившись от верхней части одежды, вампир и охотник крепко обхватили друг друга и сплелись телами, возбуждённо и немного неумело целуя друг друга. Аромат тела охотника сводил Эдварда с ума, горячее дыхание обжигало, и он балансировал на грани наслаждения, затолкав жажду крови подальше в глубины разума. Голод стал отступать, и вместо него окончательно пришла, заполнив собою мысли, душу и всё его естество, безжалостная и бешеная похоть.
«Интересно, насколько далеко он позволит мне зайти? – Эдвард буквально физически ощущал всё ускоряющийся бег своей давно застывшей крови по венам. – И надумает ли он начать сопротивляться, это будет плохой идеей, потому что я себя уже совершенно не контролирую».
Эдвард грубо прижал охотника к кровати, а свободной рукой рванул ремень его джинс. Дин прерывисто дышал, глядя исступленным взглядом вампиру в глаза и вцепляясь пальцами в его плечи, и не ощущал ничего, кроме крайнего возбуждения, казалось, что сердце сейчас остановится от перегрузки. Руки Эдварда, перенявшие тепло его тела, скользнули ниже и глубже, срывая бельë, и жгучая волна вновь прокатилась по позвонкам, заливая сознание багровой волной. Последние оплоты здравого смысла окончательно пали, и Дин порывисто подался вперёд, шепча имя вампира – в этот момент страсть безраздельно завладела его разумом, отметая прочь все сомнения и страхи, доверяя себя и всё свое естество этому существу, которое так хорошо его чувствовало. Не в силах больше сдерживаться, Эдвард освободился от брюк одной рукой, продолжая второй ласкать такое восприимчивое тело Дина, и отдался на волю инстинкту, двинувшись вперёд и напирая всем весом на пышущего жаром человека.
Дин ощутил движение, почувствовал дрожь и медленное, распирающее чувство, давление, его ладони на своем лице, его бёдра возле своих бëдер, сильные тонкие пальцы на своем отвердевшем органе; прилив эмоций, изнеможение, снова прилив эмоций; слышал, как бежит по венам кровь, переполненная адреналином; видел, как ласково смотрят на него чëрные глаза, подёрнутые янтарной дымкой; все впечатления смешались в один разноцветный круговорот, и Дин полностью выпал из реального мира.
Потом была только влажная темнота, его прикосновения, жар, вкус, наслаждение, вспышка и разрядка.
========== XVII. Следы на снегу ==========
Эдвард лежал с закрытыми глазами, слушая размеренное биение сердца охотника, его спокойное дыхание, и размышлял.
«Страсть – такая могучая сила, что мы помним о ней и спустя долгое время. Желание столь великое, что можно оказаться в объятиях того, кого не ожидали. Ощущение столь непреодолимое, что пробивает стену, возведённую нами для защиты своего сердца. Чувство столь сильное, что, как бы мы ни старались его скрыть, оно вырвется наружу. Да, из всех эмоций только страсть нас наполняет желанием жить и служит оправданием любым глупостям, которые мы совершаем».
Горячая ладонь легла на предплечье, вампир вздрогнул и взглянул на лежащего рядом Винчестера – тот спал крепким здоровым сном человека, привыкшего к кочевой жизни и способного отрубиться где угодно.
Вампир самодовольно улыбнулся при мысли, что всё таки измотал этого дерзкого и вспыльчивого смертного.
Сказать, что Дин Винчестер его сегодня удивил – всё равно что не сказать вообще ничего. Он был готов к язвительным колкостям, к тому, что не сможет сдержать ярость, к тому, что, возможно, эта ночь будет последней либо в его, либо в охотника жизни, но не был готов к тому, что произошло.
