Впрочем, судите сами.
Отрывок из первой книги:
«В сказке «Тысячи и одной ночи» Шахерезада повествует о том, как Синдбад-мореход путешествует по морям, торгуя редкостями и наживая богатство. Так существовал ли Синдбад-мореход и его экипаж в действительности?
Синдбад (от перс. Ас-Синдибад, или араб. Синди-бад аль-Бахри) – имя легендарного моряка, родившегося, по преданию, в Багдаде или Басре во времена халифата Аббасидов, герой цикла рассказов ближневосточного происхождения. Он попадает во множество фантастических приключений во время путешествий через моря к востоку от Африки и Южной Азии, встречается с удивительными существами и сверхъестественными явлениями. Истории его путешествий и составляют «Семь путешествий Синдбада-морехода» в книге «Тысячи и одной ночи».
Имя Синдбад – персидское по происхождению, намекающее на персидские корни оригинала. Более того, некоторые ученые считают, что книга о Синдбаде вообще была первоначально составлена в сасанидской Персии, хотя ее автор явно был знаком с индийскими трудами, повествующими о путешествиях, возможно, в переводе с хинди на фарси. Однако древние тексты цикла написаны по-арабски, а более современные и средневековые сохранились в персидской версии. Кстати, мы пишем «Синдбад» с прописной «с», как имя собственное, а это может быть искаженным индийским словом «синдхупати» – «владыка морей». Так в те времена называли капитанов и владельцев судов.
Вопрос «Кем был Синдбад-мореход на самом деле и был ли вообще» волнует многих. Может быть, прототипом Синдбада-морехода является историческая личность. Но какая?
На арабском Востоке никого не нужно было убеждать, что Синдбад жил на самом деле. Даже восточные историки признают родиной человека, ставшего прототипом сказочного морехода, оманский город Сохар.
Если же верить «Лондонским хроникам», история Синдбада-морехода, как полагают, обязана появлению на свет преданию о святом Брендане, именины которого припадают на 16 мая. Святой Брендан известен главным образом своим плаванием к Блаженным островам. Возможно, ирландские монахи принесли эту легенду с собой в IX веке на Восток…»
Здесь мы остановимся и приведем отрывок из второй книги:
«У Сулеймана, богатого купца из Басры, не было недостатка в слушателях. Вернувшись из далекого плавания, он рассказывал такие чудесные вещи, что походили они на басни и сказки. Еще в IX в. Сулейман одним из первых совершил путешествие далеко на восток, в загадочную страну Китай. Чтобы добраться туда, ему пришлось посетить многие гавани и города, познакомиться с жизнью незнакомых племен и народов. Повествование было настолько занимательно, что запомнилось многим. Нашелся соотечественник, горожанин из Басры, который со временем, не надеясь только на память, записал эти рассказы. Рукопись переписывалась из века в век и в единственном экземпляре, счастливо сохранилась для потомков. Эту традицию продолжил в X в. другой хронист, перс Бузург ибн Шахрияр. Собранный им сборник не зря назывался «Чудеса Индии»: столько было в повествованиях необычайных приключений! Да и охватывал он не одну Индию, но и Китай, Индонезийский архипелаг, Восточную Африку. Особое место уделялось прославленным арабским морским портам и городам – Басре, Сирафе, Убулле, Багдаду. А рассказы о дальних плаваниях простирались не только на Индийский, но даже на часть Тихого океана! На основании этой рукописи потомки зачислили отважного купца Сулеймана из Басры в число величайших путешественников периода раннего халифата. К тому времени принадлежит и повествование о семи путешествиях знаменитого Синдбада-морехода. Вероятно, Сулейман стал одним из прототипов этого героя из «Тысячи и одной ночи»…»
* * *
…Ночевать Владимир отправился в то же самое заведение, что и прежде. От носилок он в этот раз отказался, и удовольствовался подсказками джинна из лампы. В целом, обошлось без приключений, но только в целом; в частности же «путеводитель» на что-то постоянно отвлекался и не всегда успевал дать нужные указания.
Перед тем, как отправиться в номер, он решил немного перекусить, и знакомый служитель, встретивший его как родного, провел его в тот же самый «кабинет», принес чаю и фруктов. Обстановка ничуть не изменилась, и Владимир мог беспрепятственно обдумать случившееся за сегодня и поразмыслить над своими дальнейшими действиями.
Устраиваясь поудобнее, он неожиданно обнаружил дырку в перегородке, через которую можно было видеть происходящее в соседнем «кабинете», и Владимир, укоряя себя за подсматривание, невольно вновь и вновь возвращался к ней глазами. По ту сторону расположилась довольно живописная компания. Четыре фигуры, одна напротив трех, причем эти три напоминали собой матрешек. Первая фигура была очень солидной, равно как и сидевшая напротив нее, вторая – так себе, а третья – попросту щуплая. Причем эти три сидевшие в ряд имели каждая под левым глазом здоровенный фонарь, а сидевшая первой – солидная – еще и под правым. Они воздерживались от разговоров, очевидно, кого-то поджидая.
Действительно, вскоре знакомый служитель, – сама предупредительность, – подвел к ним какого-то важного господина и тут же, по своему обыкновению, исчез, предварительно задернув расписные занавеси и оградив тем самым «кабинет» от праздного любопытства присутствующих.
Пришедший, – невысокий толстячок, – присел и тут же приступил к изложению дела.
– Марр ха бах, ханум, – обратился он к отдельно сидевшей фигуре.
– Можно просто, – Гания, – отозвалась та.
Владимир опешил. Насколько ему было известно, «ханум» – это ведь восточное обращение к женщине?
– Мне порекомендовали вас как истинных мастеров своего дела…
– Нашего… – встрял щуплый.
– Нашего… – поморщился толстячок. – А отчего это у них под глазами сливы?
– Видите ли, ака, – пустилась в объяснения Галия-ханум, – совершенная случайность. Прослышав о том, что Синдбад-мореход набирает матросов для плавания в Индию, мы решили проникнуть к нему на корабль и помочь ему… хм… с реализацией товаров. Может быть даже, впоследствии поднять пиратский флаг и податься к побережью Сомали… Все шло прекрасно, мои соратники с честью выдержали экзамен и угощались фруктами, прежде чем приступить к исполнению своих новых обязанностей, как вдруг, неизвестно по какой причине, в комнату ворвался этот кошмарный слуга Синдбада и, без объяснения причин, выкинул их в окно. Клянусь, мы и словом никому не обмолвились о наших намерениях!.. Но перед тем, как случиться этому неприятному инциденту, к Синдбаду пришел какой-то посетитель, не иначе – сахир, и выложил ему все наши намерения…
– А почему вот у этого две сливы?
– Он вылетел первым, сахиб, когда рама еще была на окне…
Владимир поежился. Он опять оказался втравленным в какую-то неприглядную историю помимо своей воли.
– Ладно… Времени у нас немного, поэтому слушайте внимательно. Случилось так, что наш господин, да будет славно его имя во веки веков и сохранится у благодарных потомков как символ добродетели и справедливости, обеспокоился по поводу ведения хозяйства в его дворце. Только мудрому и рачительному хозяину, способному снизойти с высот забот о государстве и вникнуть в мельчайшие подробности быта своих недостойных подданных, могла придти в голову столь похвальная мысль. Завтра утром, сразу после завтрака, повелитель вселенной, переодевшись в халат простого слуги и перевязав щеку, словно у него болят зубы, дабы не быть узнанным, отправится с ревизией наличного дворцового имущества. И тут, о горе нам, о горе! – Он попытался выдавить из себя некоторое количество слез. После неудачной попытки, отхлебнув чаю, он продолжал. – Так вот, наш господин, да будет славно имя его… Нет, это я уже говорил. На чем я остановился?.. Ах, да, о горе нам, о горе! Надо же было случиться тому, что сегодня ночью мыши, обитающие глубоко в подземельях дворца, совершили дерзкий набег и повредили огромное количество ценностей. Любимые коты любимой жены халифа ничего не могли поделать с таким числом мышей, – а им не было числа, – и попрятались, дабы также не быть поврежденными. Не желая печалить любимого господина, его недостойные придворные взяли на себя труд восстановления ценностей, и унесли их к себе в своих недостойные жилища, чтобы сердце нашего господина не могло познать печали, при виде такого разорения. Подумайте сами, в каком мы оказались положении? Конечно, у каждого из нас имеется некоторое количество похожих ценностей… Да разве может быть иначе? Ведь наш господин отличается разборчивостью и по праву слывет знатоком ценностей от стран Магриба до царства Син. И каждый из нас, недостойных, старается хоть сколько-нибудь брать у него… то есть, с него, в этом пример, и заказывает одну-две вещи у тех же ювелиров, которые поставляют свои изделия ко двору. Но количество испорченных мышами вещей слишком велико, чтобы мы успели за имеющееся у нас ничтожное время восполнить недостающее… Так вот, вам требуется инсценировать кражу из дворца халифа. Вас четверо, поэтому работать каждому придется за десятерых.
