— Что? — отец отдалился от меня, чтобы посмотреть мне в лицо.

— Кальперус номер два. — не совсем уверенно сказала я. Это звучало очень странно.

— Кальптерус… — повторил для себя отец. Видимо, я исказила название.

— Не может быть! — послышались восклицания из толпы ученых. Отец очень серьезно посмотрел на одного из ученых и кивнул ему, после чего те начали быстро расходиться.

— Откуда это?

— Мне сказал это тот, кто пустил инфекцию. В это сложно поверить, но это сделал Андрей. Племянник одного из ученых. У него еще мама упала с обрыва давно.

— Кажется, я знаю, кто это, но как это возможно? Ему ведь всего девятнадцать.

— Я не знаю. Но это он сказал мне сказать тебе про кальптерус. А что это такое?

— Кульптерусами мы называем группу веществ, которые при смешении с определенными веществами становятся невидимыми. Они есть, они все всегда дают очень разные эффекты, но при всем при том их просто невозможно обнаружить. Именно поэтому они очень опасны и хранятся под знаком биологической опасности.

— Так это и стало причиной этой инфекции?

— Я не знаю. Если ты говоришь правду, то да.

— А вы сможете сделать противоядие?

— Да. Зная весь состав заразы, мы за несколько часов изготовим антидот. В нем нуждаются многие. — сказав это, он снова посмотрел на мою шею. Только сейчас я заметила, что белки его глаза такие же желтоватые.

— Папа, снаружи мои друзья. Военные стреляют в них. Одному из них нужна срочная помощь! Машина врезалась в дерево, а он сидел за рулем…

— Я сейчас же прикажу им не трогать их. — кивнул отец и пошел куда-то вперед по коридору. Я хотела ему что-то сказать, но в последний момент передумала. Известие о том, что я скоро умру, может и подождать.

Когда отец ушел, один из ученых отвел меня в какую-то комнату, где на столе стояли пакеты с кофе и чаем, а также ненавистные мне печеньки. Кажется, здесь ученые делали перерыв на обед. Мне предложили чего-нибудь съесть или выпить, но я отказалась, ведь мне все равно этого не хотелось. Услышав отказы на все предложения, ученый оставил меня в одиночестве.

— Вася! — внезапный знакомый крик заставил меня вздрогнуть. Обернувшись ко входу, я увидела ребят. Они были целы и невредимы, но не все.

— А где Федя и Миша? — встав со стула, взволнованно спросила я.

— Им занимаются врачи. Он не пришел в себя. Мишу тоже забрали. Он так перепугался, что не мог перестать плакать. — сказал Антон, приблизившись ко мне вместе с остальными.

— У нас получилось, — улыбнувшись, я вытерла предательски выступившую слезу, после чего Машка обняла меня. Остальные же просто нежно улыбнулись, смотря на нас.

— Я вижу, вы в порядке, — в комнату вошел радостный отец. — Нормально все с вашим другом. Через пару часов он придет в себя и вы сможете его навестить.

— А что с лекарством? — спросила я.

— Мы работаем над этим.

— Но кто будет подопытным?

— Как и всегда, подопытные. Дело в том, что у нас на нижнем этаже заперты самые первые зараженные подопытные, которым вводилось лекарство от рака. На них мы и проверим. Если интересно, могу сказать, что мы просто добавим в уже готовое давно противоядие нейтрализатор кальптеруса второго и все. — сказал он, поставив чайник.

— То есть всех можно вылечить от этого?

— Скорее всего. Нейтрализатор просто должен разбить кальптерус, чтобы предотвратить образование новых тромбов в голове, а потом мы просто растворим старые тромбы притормаживающим средством. — от последних двух слов мне стало не по себе. Я чуть было не сказала, что пользуюсь им и что нашла его записи в секретном ящике. Однако я смогла вовремя становиться.

Потом мы просто сидели и пили чай, рассказывая отцу все, что мы пережили за последние несколько дней после его отъезда. Про маму и Регину я так и не сумела никому рассказать, но, может, оно и к лучшему.

Когда нам сообщили, что Федор пришел в себя, мы помчались за ученым, как ошпаренные. Выглядел рыжик не очень-то хорошо. Вся его рыжая голова была замотана стерильными белыми бинтами, почти что сливавшимися с этими стенами. В комнатке горел все тот же яркий, но не противный свет. Тут он чем-то отдаленно напоминал дневной.

— Где мы? — увидев нас, спросил Федя, после чего дотронулся до перемотанной головы.

— Мы в лаборатории. Мы сделали это! — радостно сообщила ему Машка. Уж не знаю, отчего ей было радостней: от того, что с Федей все в порядке или от того, что у нас все получилось.

— А лекарство? — спросил он. У него был такой взгляд, как будто ему все еще не верилось во все это.

— Делают, Федя, делают, — бодро сказала я. Однако от этой вести он как-то наигранно погрустнел.

— Что не так?

— А ведь Маша хотела, чтобы апокалипсис не закончился так скоро… — трагично сказал он, сдерживая улыбку. Смеяться он сейчас в принципе не мог, а вот мы все рассмеялись.

— Ну что, пообщались? — в комнату вошел отец с горячим чаем на подносе. — Ты, наверное, чаю хочешь, — сказал папа, поставив у изголовья койки поднос.

— Хочу. — попытался кивнуть рыжик, но тут же сморщился от боли.

— Я приподниму тебе койку, не волнуйся. — сказав это, папа взял со столика какой-то пульт и что-то на нем нажал, после чего верхняя часть кровати стала подниматься до тех пор, пока Федя не оказался в почти что сидячем положении. Сейчас был самый подходящий момент, чтобы рассказать им.

— Ребята, я должна вам кое-что рассказать, — сжав кулаки, я наконец произнесла это.

— Артем Дмитриевич, лекарство готово! Кажется, оно работает. Рост тромб остановлен. — в комнате нарисовался один из ученых. Посмотрев на него, я почему-то поняла, что уже где-то видела эти глаза. Этот цвет, эта форма. Это ведь глаза Андрея. Такие же зеленые.

— Спасибо, мы поняли. — спокойно сказал отец, давая понять тому, что он должен оставить нас. — Это как раз дядя Андрея. — когда мужчина вышел, сказал папа. — Так что ты хотела сказать?

— Я была заражена с самого начала.

— Мы знаем, — спокойно сказа Машка, положив мне на целое плечо руку.

— Что? — мои глаза округлились.

— Ну почему я опять ничего не знаю?! — возмутился Илья и скрестил руки на груди.

— Потому что ты тюфяк! — гордо сказала Маша.

— И как давно вы знаете?..

— Лично я начала подозревать это с Мичуринска. Ты за все наше путешествие ничего не ела, кроме недавних чипсов.

— А я понял это после нашей битвы в сгоревшем доме. Я видел те царапины на твоей руке. Они были несерьезными, но ты все равно вскоре скрыла их от нас. — сказал Антон.

— А я почему-то с самого начала подумал, что ты что-то скрываешь от всех. Это потом уже Машка намекнула мне, что именно. А еще у тебя пятнышки черные в последнее время разрослись и вышли за пределы воротника. — поддержал всех остальных Федор.

— Но главное, что теперь мы получили лекарство и ты поправишься. — улыбнулся отец.

— Не совсем…

— Что значит «не совсем»? — он изменился в лице.

Сглотнув, я подняла свою кровавую рубашку и размотала ткань, которой была обмотана моя рана на животе. Вокруг нее образовалось очень много больших и не очень черных пятен. Выглядели они просто омерзительно.

— Даже если я избавлюсь от инфекции, я умру, ведь она сделала меня бессмертной. Именно поэтому даже после ножевой раны я живу.

— Но что, если рана не смертельна? — после долгой тишины, спросил Антон.

— Антон, я слишком много времени проходила с ней. А тем более сделана она была грязным ножом. Кто знает, какую другую заразу мне туда занесли. Папа, все это время я пользовалась притормаживающим лекарством, рецепт которого я нашла в твоем шкафчике. Если бы не оно, я бы сейчас тут не стояла. Но… я бы хотела, чтобы мне ввели противоядие и я спокойно легла спать. — сказав это, я опустила глаза, чтобы не видеть лиц ребят и отца.

— И после ввода ты умрешь… — сказала Маша и опустила глаза в пол.