— Мы закончили, — радостно крикнула Маша мне, выглянув из-за машины. Я успела заметить на ее шее красные следы от рук. Царапин или других повреждений, судя по всему, не было. А это означало, что стать зомбиподобным существом пока что никому, кроме меня, не грозило. Кстати говоря о зомбиподобных, по возвращении к машине Федора, мы заметили вдалеке нашего учителя информатики.
— А ходит все также криво. — заметил Антон, видевший ее из нас самым последним.
— Ну я надеюсь, она не соизволит навестить нас сейчас. — поморщилась Машка, которая заблаговременно прогуливала информатику.
— Ага, только если за вами прогульщицами. — усмехнулся Антон, отчего получил по шее от Машки.
—…так вот, а после этого Вася грохнулась на пол и проснулась только к утру. — закончил рассказ Руднев.
— Из-за снотворного? — спросил заинтересованный Харитонов.
— Вот человек внимательный. В отличие от нас, сразу понял, в чем дело. — Илья похлопал рыжика по плечу.
— Антон, а ты забрал детальки, которые я сложил в тряпочку? — вдруг спросил Федя и с великой надеждой посмотрел на Полякова. Я уже готова была услышать отрицательный ответ, даже почти смирилась с тем, что придется снова идти на парковку, но тут Антон выудил из кармана небольшой грязный сверток, в котором оказалось множество мелкий деталек. Честное слово, как будто в конструктор играют. Я ничего не понимаю в этих машинах, а им хоть бы что.
Такими темпами, весь оставшийся день ребята помогали Федору чинить его «формулу один». Машка тоже пыталась как-то поговорить с рыжиком, что у нее получалось, кстати, неплохо. Ну, а я, пользуясь их временной отвлеченностью, ввела себе последнюю порцию лекарства. Точнее, порция-то не последняя, но шприцов было использовано два из двух. Мне следовало немедленно обокрасть близлежащую аптеку, а потому, шепнув Машке, что мне нужно отойти, я направилась к той самой аптеке, где узнала о Кальптерусе номер два. Сначала Антон настаивал на том, что мне негоже бродить одной по городу, наполненном зомби, но Машка быстро поубавила его недовольство излюбленным способом, после чего я услышала тихое Антоновское: «Ай…».
Часть 12
Почему-то от этих немногочисленных уколов у меня болела вся рука, а в придачу к ней еще и голова. Нельзя исключать то, что я упала головой на бетон, но ведь я не должна чувствовать боли вообще.
Подумав об этом, я решила причинить себе боль, чтобы почувствовать ее или не почувствовать, там как пойдет. Вынув из рюкзака все также грязный нож, я медленно провела лезвием по ладони, но почувствовала лишь неприятное жжение, однако при таком глубоком порезе простого жжения не достаточно. Тем временем с ладони на землю тоненькой струйкой полилась темная, густая кровь. В моей голове тут же всплыла видимая причина странности с ощущением боли — тормозящее лекарство. Если следовать логике, то оно притормаживает развитие болезни, а следовательно, малая часть всех привычных мне когда-то ощущений типа боли, сна и голода вернется. По крайне мере, это единственный видимый для меня сейчас ответ.
— Помогите! — послышалось откуда-то из потемок. На улице уже успело изрядно потемнеть, а потому я не сразу заметила бежавшего на меня со стороны домов мальчика лет семи.
— Что такое? — спросила я, скорее, от собственного испуга.
— С… сестра! — рыдая, мальчик указывал в сторону дома, из-за угла которого он только что появился. Не знаю, чего он сейчас боялся больше: сестры или кровавого ножа в моей руке. Оставив парнишку одного, я сжала рукоятку и медленно направилась к той самой сестре. Кроме того, смею заметить, что голос мальчишки показался мне смутно знакомым. Будто бы я слышала его, но давно и мало.
Оказавшись у поворота, я вздохнула, после чего быстрым движением оказалась за углом. Там, на лавочке, сидела девушка, чье лицо было скрыто тенью ближайшего дерева. Почему-то в воздухе я уловила очень специфический запах. Такой же запах был от той парочки, которая напала на нас на заброшке. Надеюсь, эта самая сестра не поранила своего брата. Возиться с маленьким зомби мне не хотелось бы. Однако разобраться с нею было чем-то вроде моего долга. На одного упыря меньше, ну кому не лучше от этого? Решив так, я стала медленно приближаться к девушке. С каждым шагом мне становилось все отчетливее видно очертания ее лица. И с каждым очертанием мне было все яснее, что я ее знаю. И вот я уже стою в двух метрах от нее. Теперь я поняла, почему голос мальчишки казался мне таким знакомым.
— Регина?.. — выдавила я, с невероятной силой сжав рукоять ножа. От этого моего писка Регина поднялась с лавочки, отчего тень дерева сошла с ее лица. Оно все было в черных пятнышках.
Что-то сжалось в моей груди, но непонятно отчего: от того, что нашей Регины больше нет или от того, что на меня сейчас надвигается упырь. Однако последнее волновало меня не столь сильно сейчас. Почему-то в этот момент мой взгляд был приковал к подвеске, которую мы очень долго выбирали с Антоном несколько месяцев назад для дня рождения Регины. Поляков в тот день прочел книгу и потому решил выбрать подвеску в форме пера. Именно по этой причине мы выбирали ее так долго. Не везде встретишь именно то, что ты задумал.
На этот раз я смогла сама вывести себя из транса собственных мыслей и увернулась от нападения подруги. Подруги ли теперь? По моему, подруги не стремятся убить друг друга, если, конечно, не как Антон и Илья. Однако попытки схватить тебя, впиваясь в кожу грязными ногтями, чтобы пожрать, довольно сложно сравнивать с безмятежными схватками мальчишек.
Да, у меня получалось уворачиваться от атак Регины и в то же время тонуть в собственных мыслях, точно в бездонном океане. Это было точно на меня не похоже. Но и этому не суждено продлиться долго. Я не буду уворачиваться от нее вечно. Тут либо я, либо она.
Остановившись, я стала ожидать очередного нападения, но тут Регина взглянула на меня абсолютно понимающими глазами. Нет, таких глаз не бывает у зомби. Никогда. Я видела, что она в ужасе, однако потом она схватилась за голову, после чего живой взгляд снова сменился мертвым. А уже через несколько секунд я почувствовала непонятное жжение в районе живота. Изо рта полилась густая жидкость с металлическим привкусом. Отойдя от ступора, я опустила голову и поняла, что в этом поединке победила все же она, а не я. Во мне торчал мой же нож, по рукоять всаженный мне в живот. Видимо, я все же позволила мыслям поглотить меня настолько, что даже не заметила, как у меня конфисковали нож. Крови во рту становилось все больше и больше. Почему-то она не была привычного красного цвета, но темной, почти что черной. Раньше мне не приходилось знать, каково это, когда тебя пырнули ножом в живот, однако я продолжала также беспрепятственно дышать и не теряла сознания, что уж говорить об отсутствии боли. Отсутствовала не только боль, но и Регина. Повернув голову назад, я обнаружила ее сидевшей на коленях спиной ко мне. Она закрыла лицо руками и изредка вздрагивала, будто бы плача. Эта ситуация воскресила в моей памяти давние воспоминания о том, как я всегда подходила сзади и обнимала Регину за плечи в моменты ее слез. Конечно, эта ситуация в корень отличалась от тех, однако не для меня.
— Регина… — сквозь кровь изо рта выдавила я, положив свои руки на плечи подруги. Я знаю, что сейчас она меня слышит. Я знаю, что она услышит меня даже сквозь наваждение. От моего прикосновения она дернулась и хотела было снова наброситься на меня, но я на каком-то автомате протянула вперед руку с ножом. Еще мгновение и он уже торчал из ее груди. — Смерть для нас — избавление. — сказала я, вынув нож.
— Спа…сибо и… прости… — на последнем издыхании прохрипела Регина, улыбнувшись мне в последний раз, после чего упала вперед, прямо мне в руки. Медленно положив ее на землю, я провела ладонью по ее лицу, чем закрыла ей веки. Взглянув на ее грязное, мертвенно-бледное лицо, покрытое черными пятнышками, я наклонилась к ней и коснулась губами ее лба. Подцепить что-либо мне было уже не страшно, ведь инфекция уже прижилась во мне, раз подарила мне подобие бессмертия.
