Мне было приятно сидеть вместе с Катариной, утопая в алкогольном опьянении, но я знал, что еще приятней будет, когда я вернусь в лофт и лягу спать, прижимая к себе моего сладкого нефилима. Гляжу в окно, где уже село солнце, и понимаю, что мне пора. Прощаюсь с Кэт, желаю им и в дальнейшем удачи с Рагнором, и открываю портал в свой лофт.

***

Пять

Магнус выходит из портала в лофте, в уши сразу врезается непривычная уже тишина. Нет, когда он возвращается и так тихо, так как Александр читает или спит, но сейчас тишина… мертвая. Навстречу магу выбегает Председатель и, тихо мяукнув, трется об ноги. Александр всегда кормит его, пока Магнуса нет дома. Взяв кота на руки, он идет в гостиную, где так же пусто и никакого движения, не слышно даже сопения, на случай, если его ангел спит. Лишь на подоконнике лежит сиротливо оставленная книга. Магнус быстрым шагом направляется в спальню, пытаясь подавить нехорошее предчувствие и крепче прижимая Мяо к груди. В спальне Александр тоже отсутствует, и сердце мага бросается в скачь. Нет, не может быть… Плохое предчувствие занимает теперь почти всю грудную клетку, болезненно распирая ребра.

Опустив кота на кровать, Магнус уже бегом проверяет ванную, кухню, библиотеку и остальные комнаты. Понимание уже бьется на задворках сознания, отдается гулким эхом в ноющей груди, но пока не оформилось. Несколькими пассами рук он проверяет магию и понимает, что не выставил охранное заклинание. Неужели он… неужели Александр… сбежал? Нет, этого не может быть, разум мага отказывался принимать эту мысль, но в груди уже расползалась витками ноющая боль. Александр, его ангел сбежал от него при первой же возможности, оставил, как только выдался шанс. Неужели все это время он просто притворялся, неужели не было ничего даже похожего на чувства? Боль не притуплялась, но к ней в ядерный коктейль подмешалась ярость, и одно превосходно дополняло другое, образуя гремучую смесь. Из груди мага вырвался рык, и будь он трезв, он бы удивился тому, насколько был зол. Горечь предательства, обида, боль и всепоглощающая злость лавой бежали по венам, с глаз вмиг слетел гламур, обнажая янтарные радужки и сузившиеся кошачьи зрачки.

Будь Магнус трезв, он бы не был так опрометчив, ведь он был далеко не мальчишкой, а опытным магом, и прекрасно видел, что нравится Лайтвуду, но он был пьян, и не мог думать связно, мог лишь сильнее распалять себя, думая о том, что Александр, тот, кому он отдал свое сердце, сбежал от него. Он был пьян, и не считал себя виноватым, затуманенный мозг выдавал навязчивую идею о том, что Александр принадлежит ему, и что он может быть только рядом с ним, с Магнусом, что даже его жизнь до встречи с магом была неправильной, что нормальным во всем этом было лишь похищение прекрасного юноши. Магнус был далеко не трезв, и он был страшен в гневе.

Четыре

Алек в который раз ударил по льду рукой, но тот легко выдержал этот удар ослабленного парня. Конец осени, ночь, у нефилима уже заледенели руки, но изодранные в кровь ноги продолжали напоминать о себе острой болью. Алек углублялся в лес уже два часа подряд, он невероятно устал, замерз, но сильнее, чем холод, его донимали раненые ступни, поэтому он отважился прежде чем развести костер, ополоснуть в холодной воде ноги, но и тут ждала неудача. Небольшое озерцо, не больше пяти метров в диаметре, на которое он наткнулся уже покрылось довольно толстой коркой льда, и сильно ослабевшему охотнику было не под силу сломать его. Ноги были не дееспособны, а руки тряслись и посинели от холода.

В конце концов, отчаявшись, Алек просто сел на поросший мхом валун над заледеневшей водой и поставил кровоточащие ступни на холодный лед. Стало чуть легче, и основное место занял панический страх. О, он у Алека был сейчас с приоритете. Нефилим до дрожи в коленках боялся, что Магнус его найдет. Сердце сжималось при мысли о том, что с ним может сделать маг. Он вроде говорил что-то о чувствах, но насколько он будет зол? Будет ли маг его пытать? Снова прицепит к кровати? Или убьет? Алек не знал. И узнавать не горел желанием. Он вслушивался в темноту леса, ловя малейшие шорохи и оглядывался по сторонам. Нет, Магнус Бэйн не должен его найти, не должен.

Алек боялся. Алек очень сильно боялся.

Три

Магнус прекратил помешивать ставшее мутно-лиловым варево и, постучав деревянным черпачком о край котелка, отложил его в сторону. Затем осторожно, насколько позволяли трясущиеся от алкоголя руки, поднял серебряным

пинцетиком прядку волос цвета вороного крыла, отрезанную когда-то у одного чертовски красивого нефилима. Бросил прядь в зелье, и оно тут же приняло темно-бордовый оттенок, став более жидким.

Маг был пьян, злость и обида вперемешку с болью застилали глаза, но приготовление зелья поиска было четко выгравировано на подкорке. Он не мог ошибиться, прядь волос Александра, так необходимая для этого зелья, была всего одна, но Магнус и не ошибся. Через три минуты зелье стало практически черным.

Он разложил на широком деревянном столе точную карту Нью-Йорка и окрестностей в радиусе тридцати километров, придавив по краям склянками с тяжелыми ингредиентами, чтобы она не скручивалась в трубку. Затем взял перо, и, обмакнув его в зелье, поставил вертикально на карту на координаты своего лофта. Перо замерло на пару секунд, а затем, как живое, задвигалось по бумаге, отмечая маршрут побега владельца потраченной прядки черных с синевой волос. Оно подскочило, образуя точку, и упало на месте, которое в реальности соответствовало крохотному озерцу в глубине окружающего Нью-Йорк леса. Магнус прищурился и улыбнулся. Ты далеко убежал, Александр, и хорошо спрятался, да вот только он все равно отыщет тебя. Где бы ты ни был, как бы упрямо не боролся, ты все равно принадлежишь Магнусу, и он, отдавший тебе всего себя, уже никогда тебя не отпустит.

Два

Алек уже развел костер, не без труда отыскав среди промерзших насквозь веток достаточно сухие. Он даже успел более-менее согреться у огня, да только изорванные ступни от тепла снова заявили о себе острыми вспышками боли. Нефилим терпел, сжимая зубы и говоря себе, что завтра будет лучше. Он не знал, который час, не представлял себе, когда ложиться спать, и устал бояться. И спать не хотел, так как на земле было холодно, а готовить себе логово на ночь в темноте возможности не было, да и не улетучившийся адреналин в крови не давал сомкнуть глаз.

А потом в круг света от костра вышел Он. Магнус. Алек вскочил на ноги и попытался убежать в темноту, но его оплели синие ленты магии, не давая сдвинуться с места. Алек задергался и забился, весь страх, улегшийся было, вырвался наружу с новой силой, и снявший гламур маг тому способствовал. Магия удерживала его, пока Магнус неторопливо подходил ближе, и когда ласково провел унизанными перстнями пальцами по скулам Алека, держала его голову, не давая увернуться. Охотник с ужасом смотрел на него, и этот страх в глазах любимого человека всколыхнул внутри мага улегшуюся было при виде нефилима ярость.

Александр мало того, что сбежал от него, так еще и боится! Ну, что ж, бойся, юный охотник.

Один

Магнус вышел из портала прямо в свою спальню, неся обездвиженного нефилима у себя на руках. В любимых голубых глазах плескался ужас, и от этого Магнус злился еще больше. Александр должен понять, что не сможет убежать, что не должен даже пытаться оставить его - вот что твердило затуманенное алкоголем сознание. И маг уже знал, что он хочет сделать.