А вот Лане сейчас совершенно не хотелось улыбаться. Хотелось заплакать.

– А вот и не вернусь, – решила она, представив кислую мину Юрика и шуточки, которые начнет отпускать Сереженька – именинник.

Очередное огорчение ожидало ее примерно через несколько минут, когда она достала телефон, сообразив, что можно вызвать такси и расплатиться дома. Мобильник не работал. Она раз за разом нажимала на кнопку включения, но экран так и не засветился.

– Да что же это такое!

Телефон, который она заряжала раз в неделю, решил вырубиться именно сейчас.

«В такой день не удивительно», – подумала Лана.

Ничего не оставалось, кроме как идти пешком. По ее расчетам, на это требовалось часа два с половиной – три.

«Хорошо, что хоть на улице тепло», – постаралась Лана немного раскрасить ситуацию, но это не помогло. Ложка меда в целой бочке дегтя была совершенно не заметна.

Прогулки по ночной Москве Лане нравились. Город, днем суетливый, как блохастый пес, к ночи успокаивался настолько, насколько вообще может успокоиться многомиллионный мегаполис. Темнота, разбавленная тысячами разнообразных огоньков, была удивительно уютной. Потихоньку из головы вылетали неприятности этого дня.

«Нет, наверное, уже вчерашнего», – подумала Лана и машинально достала телефон.

– Ах да, – проговорила она, глядя на темный экран, и убрала его обратно в карман.

Она совершенно потерялась во времени. Как назло, ей нигде не попадались уличные часы, которыми обычно был усеян буквально весь город. Лана не помнила, когда последний раз у нее возникала такая проблема – невозможность выяснить, который час. Обычно было наоборот. Куча экранов, мониторов, циферблатов беспрестанно сообщали, говорили, выкрикивали твое положение во времени, не давая возможности его забыть.

На Гоголевском бульваре, в сотне метров от начала Остоженки, она подошла к высокому мужчине в брюках и белоснежно-белой рубашке, который в ожидании нужного сигнала светофора сосредоточенно поддевал ботинком камешек, отколовшийся от бордюра.

– Вы не подскажете, сколько времени?

У нее мелькнула странная мысль, что в такой день этот человек обязательно начнет знакомиться с ней самым вульгарным способом, но мужчина лишь отдернул манжету, взглянул на часы и, изобразив на лице нейтрально-равнодушную улыбку, ответил:

– Час тридцать три.

Пешеходный светофор переключился на шагающего зеленого человечка, и мужчина степенно двинулся через дорогу.

– Спасибо, – негромко проговорила Лана вслед, но человек либо не слышал, либо делал вид. Ярко-белое пятно рубашки постепенно удалялось в сторону Волхонки.

– Зануда, – констатировала она.

Отметив, что вчерашний, невезучий, день закончился, Лана улыбнулась. Она и впрямь чувствовала себя лучше.

– Надо было у зануды «стрельнуть» сигарету.

Лана пересекла Пречистенку и вышла на Остоженку. Она автоматически продвигалась вперед, мысленно прокладывая путь до дома и пытаясь посчитать время. Она не увидела, что перед ней прямо из стены старого желтого дома материализовался человек и задумчиво остановился посреди тротуара. Лана заметила странного прохожего, только когда налетела на него.

В конце концов Денис решился и нажал на кнопку звонка. В глубине квартиры раздался перезвон колокольчиков, и тут же поступил ответ, словно хозяин квартиры знал, что парень топчется возле двери.

– Прошу вас. Дверь открыта.

Денис поднес руку к дверной ручке и замер. Затем отдернул ее. Провел рукой по волосам и почувствовал, что вспотел. Спустя несколько секунд все же решился: потянул ручку вниз и толкнул дверь от себя.

Из прихожей пролился мягкий желтый свет, осветив небольшой участок погруженного в полутьму подъезда. Денис шагнул внутрь. В груди появилось странное ощущение, словно сквозь тело пропустили электрический ток. Безболезненно и даже немного приятно. В голове на миг помутилось. Когда Денис переступил порог, непонятное ощущение ушло. Он машинально закрыл дверь. Тихо щелкнул язычок замка, заходя в свой паз.

Квартира выглядела совершенно нежилой. Одноцветные серые стены и поблекший потолок навевали мысли о больнице. Возле двери на стене находилась пустая вешалка. Чуть дальше располагался темно-коричневый, почти черный, платяной шкаф – массивная, более подходящая для замка, чем для квартиры, громада. Рядом стояла тумбочка, под стать шкафу, с телефоном на ней. И все. Не было ничего, что могло бы хоть что-то сказать о хозяине квартиры. Абсолютная безликость. Как будто за двадцать минут до прихода Дениса в совершенно пустой квартире хозяин с бригадой грузчиков расставил немногочисленную мебель, дабы гостю не было слишком тоскливо. Денис поежился. Решение прийти сюда уже казалось ему абсолютно опрометчивым. Решение глупого курьера, который, поведясь на обещанные хрустящие купюры, приперся посреди ночи в здание, более похожее на склеп, чем на жилой дом, и собирается общаться с человеком, который говорит так, словно объявляет станции метро.

– Денис, не разувайтесь, у меня не прибрано.

Денис не мог с этим спорить. Вездесущая пыль покрывала все. Телефон, когда-то ярко-зеленый, стал серым. Все изгибы и выпуклости дверок платяного шкафа были обведены осевшей на них пылью. Денис обернулся. На паркете в пыли остался четкий след от его левой ноги. Жуткая мысль, пришедшая пару минут назад в подъезде, вновь вернулась. Следы. На полу он не обнаружил никаких следов, кроме тех, что оставил сам…

– Ну что же вы?

«Надо бежать отсюда. Руки в ноги, и не останавливаться до канадской границы», – моментально решил Денис.

Здесь творилось что-то совершенно непонятное, и у него не было никакого желания выяснять, что именно. Он развернулся и ухватился за ручку. Денис понял, что дверь не откроется. Она никогда не открывалась в самый ответственный момент. Тысячи пересмотренных голливудских фильмов подтверждали этот основополагающий закон бытия.

Он дернул за ручку. Дверь распахнулась. В этот миг за спиной раздался голос:

– Закрой дверь.

Денис подчинился.

Голос, который должен был быть громким и звонким в пустой квартире, прозвучал глухо и моментально затух, не образовав никакого отзвука.

– Повернись.

Сам того не желая, Денис отпустил дверную ручку и повернулся. Сначала он увидел перед собой только белое пятно. Секунда, и пелена сошла с глаз.

Перед ним стоял довольно высокий мужчина. На нем был черный костюм, который идеально ложился на худощавую фигуру, как будто шился по заказу. Ярким пятном, поразившим Дениса, оказались длинные волосы. Он никогда не видел столь яркого и чистого белого цвета. Натуральные светлые волосы всегда отдавали некоей желтизной, крашеные вообще имели вид выстиранного в «белизне» белья, а у этого человека они были просто белыми, как новая простыня. Худое лицо не имело изъянов и растительности, будто перед Денисом стоял мальчик, еще не столкнувшийся с юношескими прыщами и пушком на верхней губе. На вид ему можно было дать лет двадцать – двадцать пять, но глубокий, проникающий и неимоверно утомленный взгляд больших глаз никак не соответствовал этому возрасту. Серые глаза выглядели древними.

– Давай не будем суетиться. Просто пройдем и поговорим.

Тонкие губы выбивали слова отчетливо, но совершенно безэмоционально. Выцветшие серые глаза неотрывно смотрели на Дениса.

Пару секунд человек продолжал пристально его изучать, затем развернулся и двинулся в комнату. Денис посмотрел на пол: за странным хозяином квартиры тянулся хвост весьма заурядных следов. Точно такие же подошвы отпечатались по всей прихожей.

У Дениса возникла глупая мысль ущипнуть себя. Может, он сейчас проснется у себя в квартире, а все это окажется просто ночным кошмаром, навеянным каким-нибудь не самым лучшим образцом из его видеоколлекции. Но то, что делали герои второсортных фильмов ужасов, он посчитал неприемлемым. Все происходило на самом деле, и не стоило тешить себя мыслью, что все это сон. Он двинулся следом за человеком с белыми волосами и выцветшими глазами.