— Значит, ты пропавший принц? — тихо произнес Фарадж, глядя в голубые глаза.

— Мне и самому до конца не верится, мой господин, — ответил Идрис по всем правилам, которым его обучили во дворце, как слугу.

— В таком случае тебе больше не следует называть меня господином.

Неловкое молчание, воцарившееся после этой фразы, отчего-то задело омегу. Идрис всматривался в карие глаза, словно пытаясь дотянуться до мужчины хотя бы взглядом. Если бы никого не было в зале омега точно накинулся бы на альфу с объятиями. Однако, возможна ли теперь любовь между ними?

На его шее красовался новый шелковый платок, который Фарвар заботливо приобрел для своего брата в Эр-Рияде. Фарадж, конечно же, заметил это и губы его дрогнули.

— Наверное, мне за многое стоит извиниться, — криво улыбнулся шейх Абу-Аби.

От холодности его тона у Идриса задрожали колени. Перед глазами всплыло воспоминание о той ночи, которую они провели в военном лагере; лицо Фараджа, исполненное удовлетворением, его крепкие мускулистые руки, жаркие объятия и такие нежные слова.

Идрис знал, что все это было ошибкой, но теперь, слыша леденящие нотки в голосе мужчины, можно было окончательно убедиться в этом.

— Не стоит вспоминать о временах, когда мой брат по ошибке жил не своей жизнью, — вмешался Фарвар, почувствовав некоторую неловкость. — Прошлое можно успешно забыть.

На лице Идриса появилась кривая улыбка. Ему было неловко в обществе Фараджа, потому что он испытывал к нему те чувства, которые не должен испытывать. Теперь – точно не должен.

— Вы не виноваты, принимая его за простого бедняка, — заявил старший сын семьи Фаиль и поклонился шейху Абу-Аби.

Идрис успел рассказать своему брату многое из своей жизни, и в частности о тех днях, когда он прислуживал во дворце. Истории о том, как младшему брату приходилось мыться в городских лужах, ужаснули Фарвара и он пообещал впредь никогда не оставлять Идриса без присмотра и выяснить, у кого все же хватило смелости похитить шестнадцать лет назад маленького принца.

Рассказывая о своей жизни, омега конечно же опустил подробности о своих чувствах к шейху Абу-Аби и о том, что он меченый омега. По злой ошибке меченый теперь уже женатым шейхом.

— Я извинялся не за это, — резко сказал Фарадж и перевел взгляд на замявшегося Идриса. — Простите меня, дорогой принц.

Арай невольно фыркнул, но сразу же откашлялся. Молодой омега все это время молчал. Молчал и сверлил угрюмым взглядом до боли знакомое лицо. Почему-то он не чувствовал никакой радости.

«Как же больно, — подумалось Идрису. — Чувствовать такую отстраненность от Вас, мой господин. Чувствовать Вашу холодность…»

Гердон, как никто другой знал, за что извиняется шейх. Он стал невольным свидетелем развитий отношений между тогда еще слугой и своим господином. Помнится, генералу долго претила одна мысль об этой связи, но возражать господину он не решался.

— Вы, наверное, устали после всех передряг, — генерал сделал шаг вперед и обратился к присутствующим. — Мне распорядиться о подготовке покоев?

— Да, Гердон, мы были бы благодарны, — любезно ответил Ромул, держа своего мужа за руку и сжимая ее. — Члены семьи не могут присутствовать на консумации, поэтому сейчас самое время проводить молодых и отправится отдыхать. И с утра, со свежими мыслями, продолжить эту беседу.

========== Эпилог ==========

Комната, которую предоставили Идрису, была очень большой, с широким арочным окном, высокими сводами, стенами, обшитыми красным бархатом. На втором этаже было всего несколько таких комнат, и все они сейчас были заняты членами семьи Фаиль. Мог ли Идрис считать себя членом столь уважаемого семейства? В его маленькой головке все еще не укладывалось, что всю жизнь он жил не той жизнью, которая была ему предначертана. Было столько вопросов, на которые еще только предстоит узнать ответы. Что случилось на самом деле и зачем его похитили шестнадцать лет назад? Как он оказался в Абу-Аби, и кто эти люди, что вырастили его?

Стоявшая на возвышении, кровать из красного дерева с задернутым вышитым пологом была непозволительно огромной. Видеть такую вычурность Идрису не доводилось никогда, хотя он и побывал во многих комнатах этого дворца. По привычке омега начал разглаживать руками белоснежные простыни, как делал это, когда выполнял работу слуги.

— Ах, — раздосадовано выдохнув, он сел на постель, вмиг проваливаясь на мягкой перине. — Почему все кажется таким чужим?

В комнате царил полумрак: некоторые из свечей уже давно догорели, оставляя алеть черный фитилек. Желание забыть слова Фарвара о том, что он потерянный некогда принц Хейжара, становилось все сильнее.

Время уже давно было за полночь, все гости, наверняка, уже видели десятый сон. Почему же Идрис не мог уснуть? Рука дотянулась до шелкового платка, повязанного вокруг тонкой шеи. Метка почти перестала беспокоить, но все еще пощипывала и жгла при малейшем соприкосновении с тканью.

«Завтра вместе с семьей Фаиль… со своей семьей, я отправлюсь в Хейжар, — Идрис лежал и смотрел в потолок. — Как же душно!»

Легкий шлейф недомогания окутал тело омеги; тошнота настигла неожиданно и, хватаясь за голову, Идрис перекатился на бок, делая глубокий вдох. После темницы он постоянно чувствовал упадок сил.

— Душно, — повтори он вслух и поднялся с постели.

Решив, что все равно не сможет уснуть, омега направился к двери. В коридоре оказалось чуть прохладнее. Дышать здесь было легче.

«Возможно, у Виктора есть какое-нибудь средство от этого противного чувства?»

Кабинет дворцового врачевателя находился на первом этаже, в самой северной части дворца. Дверь, как обычно, была не заперта.

— Идрис? — Виктор сидел за своим рабочим столом и внимательно изучал надписи на скляночках. — Тебя что-то беспокоит? В смысле… Простите мою фамильярность.

Слухи по дворцу, не без помощи сплетен прислуги, разлетались очень быстро. Все были удивлены, узнав о том, что один из слуг является принцем соседнего оазиса. Виктор тоже был ошарашен такой новостью.

— Нет, сэр Виктор, хотя бы Вы… Обращайтесь ко мне по имени.

— Понимаю, — альфа отложил в сторону баночки и широко улыбнулся. — Тяжело свыкнуться с новой ролью?

Тяжело? Нет, это совсем не то слово, чтобы описать состояние удрученности и потерянности, которое испытывал Идрис на протяжении последних нескольких дней. Тошнота накатила с новой силой и омега склонился, хватаясь руками за горло и делая глубокие вдохи. Виктор сразу же подхватился с места и помог ему сесть на стоящую в углу кровать.

— Ваша метка загноилась, — сказал Виктор спокойно.

— Ах, — руки омеги сразу же прижались к ранке на шее, и он смущенно опустил взгляд, вспоминая, что забыл завязать шарф. — Именно поэтому я и пришел.

Умелые руки человека с медицинским образованием быстро помогли Идрису привести свою метку в порядок. Размочив корочку, Виктор аккуратно убрал ее и наложил на ранку небольшой компресс с целебной мазью из трав. И хоть жжение и зуд прошли, тошнота все равно осталась на своем законном месте. Виктор внимательно посмотрел на неестественно бледного парня и покачал головой, что-то бормоча себе под нос.

— Кажется, этот запах, — Идрис указал на компресс и поморщился. — Можно его как-нибудь…

— А ты неважно выглядишь. Тебя тошнит, верно? — спросил Виктор. — Еще никто не жаловался на свойства моей мази. Гноя на метке было совсем немного, заражения не произошло, поэтому причина твоего недомогания кроется в другом.

Мужчина внимательно посмотрел в глаза омеги, который отчего-то растерялся.

— Я полагал, что все дело в этом.

— Я просто задам тебе несколько вопросов. Ты не возражаешь?

— Н-нет, — настороженно ответил Идрис, не совсем понимая.

— Свой период ты провел не в районе течных омег? — Виктор говорил с такой уверенность, словно о чем-то догадывался, но открыто сказать не решался.

Мужчина подошел к одному из настенных шкафчиков и достал оттуда что-то, вручая это омеге.