— Мой господин, — щеки омеги густо покраснели от этих слов.

Фарадж довольно рассматривал смущенного омегу, нежно поглаживая большим пальцем его подбородок, пока не наткнулся взглядом на слегка посиневшую ссадину на шее.

Альфа замер.

— Что это значит?

Голос его вдруг стал резким и грубым. Холодные пальцы прошлись по хрупкой шее и остановились на том самом месте, где молочная кожа приобрела багровый оттенок. Идрис напрягся.

Самого укуса не было, но намек на метку был очевиден.

Омега не сразу понял, что шейх имеет в виду. Поймав на себе тяжелый взгляд карих глаз, он нахмурился и попытался отстраниться, но мужчина ревностно сжал его в своих объятиях, не давая тому пошевелиться.

— Мой господин, — Идрис поднял руки, собираясь прижать ладонь к шее, но в последний миг отдернул, с сожалением произнеся: — Пусть Ваше сердце не беспокоится о таких нелепых вещах.

— Нелепых вещах? — не унимался Фарадж. — Кто посмел, не имея никакого права, исчерпать твое достоинство?

Идрис опустил голову и замолчал.

— Никто, — начал он спустя мгновение. — Не унял моего достоинства, прошу Вас, не говорите так. Это глупая нелепость, которая не достойна обсуждений.

В глазах Фараджа заиграли янтарные огоньки.

— Ты невинен? — то ли с облегчением, то ли с трепетом спросил альфа.

Омега вспыхнул, но коротко кивнул.

— Тогда какой зверь осмелился посягать на твою честь? Я накажу его по всей строгости закона. Скажи его имя.

Настойчивые вопросы шейха заставляли Идриса вновь окунаться в неприятные воспоминания сегодняшнего дня. Чувства неприязни и страха снова начинали просыпаться в недрах его души. Джафар… Как он мог так поступить со своим другом?!

«Другом? — печально подумалось омеге».

Да, они были хорошими друзьями и товарищами по несчастью. По крайней мере когда-то, но теперь их вряд ли можно было назвать даже знакомыми.

— Господин! — настойчиво раздалось откуда-то сзади.

Идрис и Фарадж моментально отпрянули друг от друга и оглянулись на голос слуги. Маленький мальчишка лет четырнадцати стоял чуть поодаль и стыдливо отводил взгляд.

— Мой господин, празднество подходит к концу, и господин Джозеф Фаиль просил отыскать вас для произнесения торжественной речи.

Фарадж рассеянно бросил:

— Я сейчас же вернусь и произнесу эту речь, а сейчас будь добр, исчезни с глаз моих долой!

Паренек тут же испарился. Альфа так увлекся близостью с Идрисом, что совсем позабыл о том, что их могут заметить.

— О Аллах, — Фарадж почесал переносицу и повернулся к Идрису. — Они ждут от меня торжественную речь, в которой я назову дату свадьбы. В последнее время все вокруг только и твердят об этом. А мне осточертела эта игра в хорошего правителя, я влюблен в Абу-Аби! Но не в те жестокие правила и законы, что заставляют людей идти на поводу у политического долга, забывая о настоящих чувствах и ценностях.

Идрис понимающе склонил голову.

— Мой отец был консервативен в вопросах управления государством. Ему казалось, что на добром слове Абу-Аби не проживет и дня, поэтому бумаги для него были оружием. Фундамент стабильности. Этот брачный договор всю мою сознательную жизнь претил моим принципам, но я не мог ослушаться воли отца. Знаешь…

Фарадж запнулся на секунду, словно обдумывая что-то.

— Арай Фаиль – младший сын правителя Хейжара, но он не должен был участвовать во всем этом: изначально моим мужем должен был стать средний сын семьи Фаиль.

Идрис удивленно похлопал глазами. Из шатра снова донеслись аплодисменты и шейх рассеянно поцеловал омегу в макушку.

— Мне нужно идти.

========== Глава 15 ==========

Глаза Арая Фаиль словно горели синем пламенем, отбрасывая блики расставленных повсюду свечей. Омега с удовольствием наблюдал за стоящим перед ним, застывшим от изумления, Фараджем Абиль и за довольными лицами гостей. Все вокруг поднимали свои бокалы с красным вином.

Арай долго не хотел покидать стен своей комнаты, выделенной ему на втором этаже. Чтобы спуститься в сад на празднование своего дня рождения, ему потребовался не один час раздумий. Сейчас, видя, как меняется выражение лица шейха Абу-Аби, омега с довольной улыбкой сжимал в своих руках подол позолоченной туники и принимал поздравления.

Сегодня Арай был без преувеличений прекрасен. Его густые черные волосы слуги искусно заплели в тугую косу, обрамленную драгоценными рубинами, а на поясе по обычаю красовалась красная атласная лента. Она выразительно подчеркивала линию омежьей талии.

— Наконец-то это свершилось, — Джозеф Фаиль под очередные аплодисменты подошел к Фараджу и похлопал того по плечу. — Какое чудесное место вы выбрали для бракосочетания. Ну, поздравляю, сын мой!

Плечи шейха Абу-Аби были немного опущены, а руки сжимались в кулаки. Ни один мускул на его лице не дрогнул, когда, подойдя к шатру, он услышал раскатистые речи Арая о том, что дата свадьбы уже назначена. Этот наглец даже назвал мечеть, в которой торжество должно будет состояться.

— Я не дождался твоего возвращения, — мягко, словно без края влюбленный в своего будущего супруга, проворковал сын правителя Хейжара, подходя к мужчине. — И сообщил всем о наших планах. Прости меня.

Фарадж отстраненно, словно видит этого парня впервые в своей жизни, посмотрел на омегу. Он шел к шатру с одной единственной целью – услышать о разрыве договора и покончить с этим раз и навсегда.

— Наших планах, — прошипел Фарадж, но Джозеф его тут же перебил:

— На правах родителей, мы благословляем вас, дети.

Когда старик произнес эти слова, Фарадж понял, что теперь обратной дороги нет. Благословение – важная часть мусульманской свадьбы. Торжество уже началось.

Арай с широкой улыбкой прижался к руке будущего супруга и прошептал тому, стараясь встать на цыпочки и дотянуться до самого его уха:

— Вы сделали мне больно вчерашним вечером, — его голос на мгновение задрожал, но затем с уверенностью омега продолжил: — А я буду делать Вам больно всю жизнь.

После этих слов вечер для шейха Абу-Аби прошел словно в тумане. На все вопросы он отвечал невнятно, а в конце вечера и вовсе, сославшись на большое количество незавершенных дел и приказав гостям веселиться, направился в свои покои.

— Вот же черт! — вырвалось у альфы, когда он поднимался по лестнице на второй этаж. Несколько идущих мимо слуг сразу же испуганно застыли и склонили свои головы.

Войдя в свои покои, мужчина сразу же кинул раздраженный взгляд на открытые окна, за пределами которых раздавалась музыка и не смолкали разговоры.

— Прикажите слугам закрыть все окна в моем дворце! — закричал шейх, чтобы стоящие за дверью патрульные услышали его.

Несколько мужчин сразу же ринулись выполнять приказ.

— Играть со мной вздумал, — зашипел Фарадж, стягивая с себя ненавистный пиджак и кидая тот на пол. — Да кем он себя успел возомнить?

Дверь, ведущая в спальню, затрещала от удара об стену, когда альфа с размаха толкнул ее от себя. Ему хотелось размозжить все в этой комнате, до последнего кувшина, порвать каждую тряпку: только бы это всепоглощающее чувство гнева и ненависти утихло. Оно словно пожирало мужчину изнутри, не давая трезво мыслить.

— Что за игру удумал вести этот юнец? — шейх завалился на постель и стянул с себя брюки, так же швыряя те на пол. Он был невероятно зол. Так зол, как еще не был никогда раньше.

Схватив в руки подсвечник, который стоял на небольшом прикроватном столе, Фарадж замахнулся и со всей силы швырнул его в сторону двери. Как раз в тот момент, когда та открылась и в проеме показался силуэт слуги.

— Ах! — парень успел уклониться от летящего в него подсвечника.

— Идрис! — выдохнул от неожиданности альфа.

Они посмотрели друг на друга – оба в очень смешанных чувствах.

— Простите господин, мне было приказано закрыть в ваших покоях окна, но я не знал, что застану Вас, — затараторил омега и попятился назад. — Мне подумалось, это обычное штатное задание.