Песок волнами «плавал» по пустыне, создавая иллюзию песчаного океана. Джозеф Фаиль со своим вторым супругом чинно ждал возле повозки с лошадьми, пока погрузят все вещи и можно будет отправляться в путь. Дорога обещала быть долгой. Между двумя оазисами было расстояние в несколько сотен километров.

— Прекрасный день для прекрасного события, — заметил Джозеф Фаиль. — Через месяц мой сын наконец-то исполнит свой политический долг, а вскоре и супружеский. Хотелось бы понянчить внуков уже в следующем году.

Слова правителя Хейжара заставили Фараджа нервно откашляться в кулак. Однако улыбка, появившаяся на его лице, была беспристрастной, скорее даже печальной. Мужчина так же был одет в свои лучшие одежды: длинное белоснежное платье, а голову его украшала такая же ослепительно белая арафатка.

— На все воля Аллаха, — ответил Фарадж.

— Волей Аллаха, да будет так, — согласно кивнул старик и, проверив все ли готово к путешествию, стал подгонять слуг.

Арай кидал короткие взгляды на мужчин, но ничем не выдавал своего присутствия. Негоже было вмешиваться, когда старшие ведут разговор, пусть омеге и очень хотелось обратить на себя внимание будущего супруга. За всю неделю, что семейство Фаиль провело в Абу-Аби, они так толком и не пообщались. Поначалу Арай стеснялся общества Фараджа, а затем и сам шейх стал избегать их встреч. На том они и расставались.

— Если Абу-Аби нужна будет помощь, Хейжар будет первым, чей народ подаст руку помощи. Помни об этом, сын мой, — Джозеф похлопал Фараджа по плечу.

Правители распрощались, и повозка с ценными гостями двинулась в путь. Арай еще долго смотрел в окно, надеясь хотя бы на прощальный взгляд будущего супруга, но альфа сразу же направился во дворец вместе со своим советником. Печально вздохнув, омега вжался в мягкое сиденье и мысленно пожелал, чтобы день свадьбы для него никогда не настал. От Фараджа он не чувствовал ничего, ни капли тепла, а разве можно провести всю жизнь с человеком, которому все равно на твое существование?

Повозка с гнедыми кобылами скрылась из вида как раз в тот момент, когда Фарадж с Томасом завернули в западную залу. Расхаживая по своим владениям и собираясь с мыслями, шейх начал издалека:

— Есть новости для меня?

Они остановились у большого открытого окна. Солнечные лучи осторожно проникали сквозь прозрачные бардовые занавеси, освещая темную залу. Утро плавно уступало место полудню. Декабрьское солнце пекло не так сильно, как обычно, поэтому в комнатах дворца царила прохлада, а по мраморным полам гулял сквозняк. Слуги аккурат перемещались по коридорам, выполняя свои каждодневные обязанности. Теперь можно было спокойно вдохнуть – гости уехали.

— Я не допрашивал Джафара, ждал вашего приказа, — Том ответил сразу же, словно долго ждал этого вопроса. — На протяжении всего времени к нему никого не пускали, давали только воду и пшеничный хлеб.

— Хорошо, — сказал шейх. — Думаю, нет смысла созывать суд, когда можно разобраться во всем в моем личном кабинете.

Идрису прошлой ночью повезло больше, чем Джафару. И если первого шейх немедля окутал вниманием, то второму пришлось очень несладко в холодной и сырой темнице наедине с крысами. Советнику очень не хотелось оставлять в таком состоянии своего подопечного, но на то была воля господина. В конце концов, ведь это именно Джафар сбежал из дворца без разрешения, что строго-настрого запрещено правилами и карается жестоким наказанием.

Пока Фарадж и Том шли по коридорам, бета успел спросить:

— Джозеф Фаиль был зол после бессонной ночи? Слуги носились по дворцу, словно бесноватые. Я наслышан, что правитель Хейжара был крайне недоволен таким положением дел.

— Как ни странно, но он ничего не сказал, — ответил Фарадж, ускоряя шаг.

Немного погодя, Том снова спросил:

— Идрис чувствует себя лучше? Вчера на нем вряд ли можно было сыскать живое место, парню сильно досталось.

— Он поправится, — уверенно ответил Фарадж, голос его стал более мягким. — Виктор дает хорошие прогнозы.

— Вы слишком добры к нему, — заметил бета и кинул выпытывающий взгляд на своего господина.

— Тебе ли не знать, почему, — сухо произнес альфа.

— Вы не должны, — твердо подчеркнул Том. — Идрис даже не житель гарема, и если кто-нибудь узнает о ваших чувствах, то это сочтут за измену. У вас скоро свадьба.

— Иногда молчать это красиво и безопасно, друг мой, — скрупулезно заметил Фарадж. — Ты переходишь все дозволенные границы, Томас. Идрис никогда не станет одним из гаремных омег, а я никогда не посмею нарушить обещания, данные Джозефу Фаиль и его семье.

Бета покачал головой, словно не веря в искренность слов своего господина.

— Вы уже сделали свой выбор и встали на сторону своего народа, так не отрекайтесь же от своего решения.

— Я правитель Абу-Аби, проблемы, не касающиеся государственной важности, я решу сам, — Фарадж остановился и резко дернул плечом.

Целую ночь он метался по постели, одолеваемый мыслями, но так и не смог уснуть. Для правителя на первом месте всегда должен и будет стоять народ, но это нечестный выбор. По крайней мере, на этом сошелся Фарадж. Любовь нельзя ставить наравне с долгом, это две противоположные сущности мира. И первое, и второе важно в особой степени для каждого человека. Какая несправедливость! Но на то воля Аллаха.

Однако можно ли с уверенностью заявить, что любовь – это именно те чувства, которые испытывает альфа?

— Разрешите мне лично позаботиться о судьбе Идриса.

Шейх внимательно посмотрел на своего советника, изумленный такой просьбой, но затем изумление его сменилось негодованием.

— Простите мне мою дерзость, мой господин, — поклонился Томас, голос его слегка дрогнул. — Я всего лишь не хочу, чтобы вы страдали, будучи несчастным всю свою оставшуюся жизнь.

Фарадж мгновенно отвернулся, понимая, к чему ведет бета. Томас намекал на то, что Идрису место не во дворце, а где-нибудь на расстоянии тысячи километров подальше отсюда. Возможно, он был прав.

— Предлагаю сначала разобраться с вчерашним беглецом, — кинул мужчина и зашагал дальше, не оборачиваясь на своего советника.

Томас послушно последовал за ним.

Молчание между ними длилось до самого кабинета. Фарадж впервые за это утро почувствовал себя угнетенно, словно ему довелось проиграть какой-то очень важный спор. Уверенность, с которой он провожал семейство Фаиль, улетучилась.

Когда патрульные привели Джафара, альфе стало немного легче, он отвлекся от мыслей о недавнем разговоре и обратил все свое внимание на стоящего перед ним оборванца. Джафар поклонился и поприветствовал господина, как и подобает слуге. Согнуть спину в поклоне удалось ему с трудом, но он справился. Выглядел альфа не лучше вчерашнего вечера: рваные одежды были пыльными и грязными, в глазах затаилась усталость.

— Властью, данной мне отцом, приказываю тебе говорить правду и только правду, — произнес дежурную фразу шейх. Обычной этой фразой начинался суд. — Прошу тебя рассказать мне все о том, что произошло вчера. Почему ты покинул дворец без особого на то разрешения и почему один из моих слуг вернулся во дворец еле живым?

— У меня были веские причины покинуть стены дворца без вашего осведомления, — устало ответил Джафар и качнулся, выглядывая исподлобья на советника и шейха, сидящих перед ним.

Фарадж взглянул на побледневшего от такой дерзости Томаса и его губы расплылись в легкой улыбке. Даже если этот слуга будет вести себя фривольно или даже нагло, Фарадж все равно добьется от него ответов. Доброй волей или с применением силы. Вопрос только в том, сколько потребуется времени, чтобы услышать правду.

— Ты сейчас позоришь мое имя, — отчеканил бета. — Склони голову и прояви уважение к своему правителю.

— Хочу заметить, что изначально мне хотелось скормить тебя крысам за совершенное, — вдруг сказал шейх и постучал пальцем по столу. — Но затем Томас уговорил меня дать тебе шанс и вот ты здесь. Не трать возможности понапрасну. Мой кабинет не то место, где выгодно показывать свой характер. Мы не заседаем в суде, но приговор вынести мне по власти.