Среди зэков, на зоне, представителей малых народностей не наблюдается. Хотя в лагерном языке есть понятие тундра – бестолковый человек.

Студенты и преподаватели Комсомольского-на-Амуре пединститута. Спорят о сталинском вкладе в теорию языкознания и о трудах академика Марры Николая Яковлевича. Костю Яркова обзывают вохряком. Преподаватель краткого курса истории ВКП(б), диалектического материализма и руководитель дискуссионных коллоквиумов, по фамилии Царёк, лагерное прозвище Опричник, появляется в нескольких эпизодах одновременно. Это не значит, что автор путает даты.

Царек, в некотором роде, тоже обобщенный образ. Коммуниста-начетчика, верного ленинским принципам. Среди студентов много вчерашних фронтовиков. Они в гимнастерках. На плечах темные следы от погон.

Нищие и безногие калеки-фронтовики, на каталках – продают игральные карты и порнографические открытки на вокзале в Комсомольске. Их называют самовары.

Выманивают деньги на чекушку. Больше не просят. Часто дерутся, бросая друг в друга тяжелыми чурочками, обшитыми грубой кожей. Чурочками они отталкиваются от земли. Рядом с самоварами всегда крутятся шестерки-беспризорники. Так пацанам легче прокормиться.

А также – уголовные типы на вокзале, мелкие хулиганы, рыбаки, охотники, пассажиры, родственники заключенных, японские туристы (наши дни), солдаты и офицеры железнодорожных войск (наши дни), служащие заготконтор, поварихи, буфетчицы и официантки привокзальных ресторанов и забегаловок, милиционеры, беспризорники, дежурные на станциях, охранники на вышках, адъютанты, порученцы, курьеры, геологи, старатели, снабженцы, инструкторы райкомов партии…

И «прочая большевистская сволочь».

Как, говорят, выразился однажды товарищ Сталин.

Владимир Высоцкий спел про фронтовиков: «Здесь нет ни одной персональной судьбы, все судьбы в единую слиты». В лагере на первый взгляд примерно так же, как на передовой. Единая масса зэков. Только вдруг мелькнет в толпе чей-то острый взгляд, кто-то от усталости запустит соленую частушку:

И заулыбаются, расправятся, проступят в колонне лица. Тут все смешно. Особенно валенок, который собираются одеть на, понятно какой, фиг… А то пахнёт на морозе дымком ядреной махорки. Пустил бригадир последнюю цыгарку по кругу. И чей-то голос, от нечаянной радости, прорвется сквозь скрип сотен суррогаток по снегу: «Посмотри, Жихарев! А небо-то синее!»

Вот и обозначились люди!

В киноромане персональные судьбы героев дадут общую картину происходящего в стране. Поэтому так много людей в эпизодах.

Егор Ярков – отец Кости Яркова, охотник и следопыт.

Сказал сыну: «Чалдон шапку не ломит!» И через неделю умер во сне. Ярков-отец был против службы сына в НКВД. Носил окладистую бороду и косоворотку. Подпоясывался шелковым шнурком. Любил пить чай из самовара и петь песни. Сначала ему аккомпанировала жена Глафира.

Потом сын Костя. Любимая песня Яркова – «Ой да не вечер, да не вечер…»

Сын Кости Яркова – Егор, по прошествии многих лет геолог, начальник партии. Очень похож на отца, которого он впервые встречает на митинге освобождения тоннеля от ледового плена. Обладает обостренным чувством справедливости. Воспитанник школы-интерната.

Сань-кья – он же Санька, японский военнопленный. В индивидуальной карточке учета настоящее имя Саньяма-сан. За что осужден, пока и сам не знает. Просто военнопленный. Осенью 45 года советские войска разгромили Квантунскую армию. Санька – придурок. Рабочий хозблока лагерного пункта. Помогает Сталине Говердовской вести домашнее хозяйство. По воспитанию – самурай. Саньяма, с японского, фиксация разума на одной мысли или предмете. Достигается с помощью концентрации, медитации и созерцания. Санька занимается йогой даже в условиях вечной мерзлоты и голодного плена. Пока еще не доходяга. При упражнениях выбрасывает ногу вперед и вверх. Грозно кричит: «Кья!»

Отсюда и прозвище: Сань-кья. Любимая присказка: «Без риса!» Говердовская наказывает ему: «Сегодня на ужин пожаришь картошки!» Санька скалится и презрительно отвечает: «Без риса!»

Сталина понимает. Саньке все время хочется риса.

Майор Савёнков – интендант из города Свободного. Сексуально озабоченный офицер-снабженец. Не пропускает ни одной красивой женщины-зэчки. Прекрасный отец, обожает свою дочку. Сам заплетает ей по утрам косички перед школой и повязывает банты. К несговорчивым зэчкам применяет пытку – распалку.

Аня Пересветова – чертежница. Часто ее простонародно зовут Нюрой. В курсовой студенческой работе по истории ВКП(б) процитировала Ленина и Маркса, забыв сослаться хотя бы один раз на труды Сталина. По доносу руководителя курсовой, доцента Якубова, получила 10 лет ИТЛ. На зоне влюбилась в кума по имени Вадим – оперативника, работающего со стукачами и суками – уголовниками, отошедшими от воровского закона. Сама Аня не сука и не давалка.

Отказала в притязаниях майору Савёнкову.

Веснушка – рыженькая девчонка восемнадцати лет. Училась на машинистку в Биробиджане. Ходила в кружок рисования. Осуждена за кражу колосков с колхозного поля под селом Валдгеймом. На противоправные действия (формулировка из заключительного обвинения) подбила старшего брата и двух сестер-малолеток. Оп-паньки! А это уже сговор. И организованная преступная группа. ОПГ. То есть шайка. Наказывается по-другому, сроком до 10 лет. Брата Веснушки отправили на Ванинскую пересылку, дальше следы теряются. Скорее всего, на Колыму. Сестер определили на малолетку. Веснушку – строить Дуссе-Алинь. Ночь любви ее первая ночь с мужчиной. Тетки-ложкомойки, с которыми она придуряется на кухне, подробно проинструктировали ее, что и как. Главное, куда. Но она все равно трясется от страха.

Губы подвела вареной свеклой, брови – угольком из костра.

Позже мы узнаем, что ее зовут Люба.

Путей Стоятель – путевой техник-смотритель со станции Облучье. По его недосмотру поезд с цистернами сошел с рельсов. Вредительство в чистом виде. Пятьдесят восьмая статья УК – пункт 7: подрыв государственной промышленности, транспорта, торговли, денежного обращения или кредитной системы.

10 лет ИТЛ.

Денежного обращения Стоятель не подрывал. И кредитной системы не рушил. Но на допросе в Хабаровске следователь НКВД, прихвостень начальника краевого управления полковника Гоглидзе, сказал ему, что в результате разлившихся из цистерн химикатов погибла целая деревня. Ее выжгло. И виноват в этом он. Название деревни Шмелевка. С той поры Смотрителю снятся васильковые поля и шмели, шмели…

Он лежит среди васильков и смотрит в небо.

По небу плывут облака.

Шмели кружат над цветами и никак не могут улететь. Корешит с отцом Климентом, Апостолом. Сам себя называет Князем тьмы и Стоятелем путей. Склонен к богоискательству. Веснушку выбрал в толпе зэчек неслучайно. На воле осталась жена Вера.

И она ярко выраженная шатенка.

По жене он скучает. Стоятелю лет сорок.

Потом мы узнаем, что его зовут Серега.

Лазарь Ефимович Ревзин – лепила. Одноногий врач-хирург Дуссе-Алиньского лагерного пункта. Ногу потерял на Хурмулинской, под Комсомольском-на-Амуре, пилораме. Делал первичную обработку раны себе сам. Что интересно, еще нет никакого намека на дело врачей-убийц, а Лазаря Ефимовича, человека в старомодном пенсне, обзывают на Дуссе-Алине врачом-вредителем. Потому что он редко кому выписывает липовую справку о высокой температуре. Еще одно погоняло хирурга – Культяпа. Думаете – из-за ноги?! Тут все тоньше… На торжественном мероприятии, посвященном Дню 7 Ноября, в зале Хабаровского медицинского института молодой тогда еще кандидат наук Лазарь Ревзин немотивированно (первым) прекратил бурные аплодисменты, переходящие в овацию. Понятно – в честь кого.