Я сидела в машине и краем глаза смотрела на оконное стекло. Тысячи мыслей путались у меня в голове: дом, родной город, подруги, друзья. Не верится, что я всего этого лишилась, хотя, нет, не лишилась, у меня это отняли. Родители — вот кто настоящие монстры, родные родители. Настоящая хрень в том, что им плевать на твою жизнь, на твоё счастье. Им главное — их личное счастье, вот что им нужное.

Мой отец очень крупный бизнесмен, а мать владелец банка. В моём родном городе Питере мы прожили всю свою жизнь, ни в чем не нуждаясь. У нас был огромный дом, дорогая машина, куча денег, но им и этого было мало. Отцу предложили возглавить крупную фирму в Москве, и он, разумеется, согласился. Мама, конечно же, была за. У маленького брата даже не спрашивали. Мой старший брат закончил школу, и, в принципе, ему было не чего терять. Сложнее всего пришлось именно мне. Мне пришлось бросить все своё прошлое.

За неделю до этого.

— Ты придёшь ко мне сегодня? — я прикусила нижнюю губу и ждала ответа.

— Только не забудь открыть окно. — в мобильнике прозвучал нежный мальчишеский голос, который заставил меня засмеяться.

Я сидела на подоконнике в ночной пижаме и молча смотрела вдаль, дожидаясь долгожданного вечера.

— Только в этот раз не через окно. Представляешь, папа поставил туда сигнализацию. — то ли грустно, то ли с насмешкой сказала я.

— Ну и как я буду к тебе пробираться?

— Слушай, у нас на заднем дворе есть погреб. Его подземные ходы ведут прямо в наш подвал, проберешься по лестнице и всё. — предложила я и громко рассмеялась.

— Очень смешно. — кажется, обиделся он. — А у меня есть идея получше. Ты все таки познакомить меня со своими родителями.

— Ты серьёзно? — я слезла с подоконника и кругами начала ходить по комнате, кусая нижнюю губу, это была моя привычка по жизни.

— Вполне. — без замедление ответил он.

— Макс, ты же знаешь моего папу. Я даже когда на пенсию уйду, все равно буду его маленькой девочкой.

Молчание. Тишина.

— Эй, где ты там?

— Марин, я так не могу. — прошептал он в трубку.

Мне неожиданно стала ужасно жарко, и руки начали чуть подрагивать.

— Ты о чем? — я все таки решилась задать этот вопрос.

— Мне надоело каждую ночь бегать к тебе через окно, скрывать от всех, что мы встречается. Тебе не кажется, что нам нужно взять перерыв?

У меня пересохло во рту, на секунду я потеряла дар речи.

— Ты меня бросаешь? — я еле выдавила из себя эти три слова.

— Сама решай. — сказал он и бросил трубку.

В комнату вошла мама.

— Я же просила не входить без стука! — чуть ли не плача закричала я.

— Во первых, это не только твой дом. Во вторых, я напоминаю тебе каждый день, Марина, убирай, пожалуйста, свою комнату, ты уже не маленькая.

— Да оставьте вы меня все в покое. — я подбежала и с силой захлопнула дверь прямо у неё перед носом.

Ненавижу! Как же я их всех ненавижу! Хочется прямо здесь вены себе вскрыть, чтобы хоть на том свете отдохнуть от них, от всего этого. И ещё Макс. Да что с ним такое сегодня? Встречались мы довольно долго, хоть и скрывали ото всех свои отношения. Но по этому по воду мы никогда не говорили. А сегодня ему вдруг надоело ото всех скрываться, видите ли. Да пошёл ты нахрен Максик! Если думаешь, что я за тобой бегать буду, то глубоко ошибаешься. Не на ту напал. Меня в этой жизни ещё никто не бросал. Сам ко мне приползешь.

Но, конечно же у Маринки Погодиной был один большой минус. Если я влюбляюсь, то очень глубоко, и переживаю все болезненно. Макс Орлов и является тем самым единственным, в которого я по-настоящему влюбилась. Но даже перед ним я не собираюсь ползать на коленях и унижаться. Уж слишком высокая у меня самооценка.

Буквально минуту я лежала, утопив лицо в подушку. Но всё-таки осознала, что мне ещё тащиться в эту е*баную школу.

Я открыла шкаш и вытащила оттуда чёрные обтягивающие джинсы и белую рубашку. Потом закрутила свои идеальные тёмные волосы в высокий пучок и нанесла макияж. Я последний раз взглянула на себя в зеркало, и убедившись, что придраться не к чему, я вышла из комнаты.

Звонок уже давно прозвинел, а я как всегда опоздада. Первым уроком была алгебра. Подумаешь, ещё один "лебедь". Ну, Маринка, тебе не привыкать.

Я даже без стука вошла в класс.

— Погодина, какой раз? — внимательно посмотрел на меня наш-идиот учитель.

— Ну… наверное, 34. - со скукой и без всякого сожаления я посмотрела его.

Неужели все эти придурки думают, что чему то смогут научить всех этих мажоров? У них на уме. только деньги, секс и веселье. Сюда приходят исключительно просидеть дорогие брючки и юбки.

Класс дружно заржал.

— Очень смешно, Погодина. Садись. — произнёс он с серьёзным лицом.

Хм, а чего он тут смешного нашёл? Я ведь даже не шутила, я даже больше пропускала. Алгебра была у меня просто "обожаааемым предметом". С удовольствием туда хожу. Ахаах!

Я села за парту к своей лучшей подруге Лизе.

— Что у вас с Максом происходит? Он с самого утра сам не свой. Вы что поругались? — шёпотом спросила она.

Я тупо её проигнорировала. Хоть она и моя лучшая подруга, но меня жутко бесят все её бессмысленные вопросы. Сдался ей этот Макс.

— Ты чего молчишь? Да что у вас происходит?

— Да ничего не происходит! — не выдержала я и крикнула на весь класс.

Все ученики внимательно на меня посмотрели, в том числе и Сергей Юрьевич.

— Так, Погодина, давай к доске, а то у тебя три сорванных урока в копилке.

Совершенно спокойно я вышла из-за парты и, подойдя к доске, с открытым безразличием посмотрела на учителя. Тот ничуть не смутился.

— Теорема Пифагора.

Вот попала. Да сдался ему этот Пифагор? Да-да, как вы уже подумали, я в математике полный ноль, причём без палочки. Я даже квадрат от треугольника не могу отличить, ну в математическом правиле, что уж про Пифагора то говорить.

— Сергей Юрьевич, мне вообще не интересны ваши теоремы и гипотезы. Вам надо, вы и доказывайте себе что-то. — без малейшего стеснения ответила я.

Знаю, было чуть грубо, но не могла же я при всем классе сказать "не знаю".

— Мда, Погодина, я думал, у тебя хотя бы спинной мозг есть.

В конце класса раздался смешок, но он сразу же затих.

Бл, вот как же меня задолбали его дебильные шуточки, прямь тошнит

За все время своего существования так и не научился шутить. Единственное повод для шуток — это он сам.

— А вы хоть знаете, что такое спинной мозг? — издевательски спросила я.

Ну вот не могла я промолчать, в этом вся моя сущность.

На лицах учеников уже не было ни малейшей улыбки, а лицо учителя круто изменилось, теперь на меня смотрел голодный зверь. Упс, перестаралась. Хотя, пусть сам молчать научится.

Не могу сказать, что я испугалась. В этой школе я по-настоящему боялась только одного человека — нашу классную Марию Дмитриевна. Вот это была настоящая пантера, и гнев свой выбрасывали именно на меня. Лариса вела у нас литературу, а стихи я любила. Хотя, была одна загвоздка, память у меня не очень, и эта стерва постоянно меня этим упрекала. Очень редко я позволяла себе ей грубить, но за этим следовали последствия. Однажды она даже пожаловалась директору, что я обозвала её стервой. Я училась в очень элитной школе, и родителям пришлось заплатить крупную

сумму, чтобы меня не выгнали.

— Так, урок окончен, можете идти, а ты, Погодина, задержись на минутку.

Я уже была готова к воспитательной работе. Да плевала я на всё это с высокой колокольни.

— Тебе не кажется, что ты слишком много себе позволяешь? — медленно и с вызовом сказал он. — Опаздываешь, грубишь, тебе мало того, что ты чуть не вылетела из школы?

Ну, все, началось.

— А вы кто, мой классный? — с раздражением бросила я. Стало как то противно от этого разговора, хотелось побыстрее свалить отсюда.