— Не нравится мне это, — сказал Мариэ, оглядывая пустую комнату. Вдоль полукруглой стены стояли шкафы с книгами, и больше здесь ничего не находилось — даже стульев или ещё какой мебели не было.

— Идём, — позвал Кашуэ и подошёл к двери. Та, подчиняясь толчку, открылась, явив взглядам ещё одну точно такую же комнату, только уже с мебелью: это явно была спальня. В соседней стене виднелась ещё дверь — она привела мужчин в пустой кабинет, и только в четвёртой комнате, последней, они обнаружили лестницу, ведущую наверх.

— Не нравится мне, что здесь никого нет, — сказал Мариэ. — Мы изрядно нашумели, и никакой реакции… Мы не в ловушке ли?

— Если это и ловушка, выход из неё мы найдём только с принцессой, — напомнил Кашуэ, поднимаясь по ступенькам и оказываясь в точно такой же комнате, как предыдущая — только цвет стен сменился с зелёного на розоватый.

— Здесь должно быть двенадцать комнат, — подсчитал Мариэ, идя за ним, — пять мы уже проверили… Боюсь, мы ошиблись, приятель. Здесь никого и ничего.

Но ошибся как раз Мариэ. В следующей комнате они обнаружили просторную клетку. Клетку, в которой на цепи сидел золотистый грифон. Орлиная голова на львином теле, огромные даже при сложенном состоянии крылья, крупные когтистые лапы — Кашуэ и Мариэ раньше видели этих существ лишь на картинках, но не опознать волшебное создание было невозможно.

— С ума сойти, — выдохнул офицер. — Я убью этого мага, можно?

И Кашуэ вполне его понимал. Мало того, что грифоны были легендой, в этом мире они являлись разумной расой, полноправными его обитателями и держать одного из грифонов в клетке, как какого-нибудь циркового зверя (впрочем, Кашуэ всегда не любил цирк) — казалось обоим страшнейшим преступлением.

Движимые единым желанием, мужчины одновременно шагнули к клетке. Шедший первым принц опередил друга на пару мгновений, и ударил по одному из четырёх навесных замков на дверце немного раньше. Кинжал с лязгом сломался, и Мариэ замер, не успев нанести собственный удар — ему не хотелось так глупо лишаться оружия.

Кашуэ выругался, доставая меч. Мариэ принялся изучать самый верхний замок. Привлечённый шумом, грифон приподнял голову, явив миру огромные круглые глаза насыщенного изумрудно-зелёного цвета. Принц замер, заворожённый мудростью и спокойствием, светящимися в этих глазах.

— Ваши старания бессмысленны, — гулко проговорило волшебное существо. — Я ценю ваши намерения, но заклятий моего пленителя вам не преодолеть.

— Предлагаете оставить вас здесь? — Мариэ поддел замок кончиком кинжала и принялся расковыривать его. — Да уж, никогда бы не подумал, что стану жалеть об отсутствии отмычек…

— Уходите, — грифон снова положил голову на лапы и словно задремал. — Что бы ни привело вас сюда, не стоит тратить время на бессмысленные попытки сделать невозможное.

— Невозможно — это сдаться, не сделав всё, на что способен! — разозлился Кашуэ. Он терпеть не мог тех, кого считал слабыми по характеру, а не из-за обстоятельств, и сейчас в нём говорило разочарование. Не таким он представлял себе одного из легендарных грифонов! Вид могучего — и такого слабовольного! — создания взбесил принца, но всё же взять и бросить его в беде Кашуэ не позволяло благородство.

Мариэ глядел на ситуацию более практично, но и у него грифон не вызывал сочувствия. Ладно, в клетке он беспомощен, но ведь к нему пришла подмога. И говорить посланцам судьбы, единственному, может быть, шансу: «ах, подите прочь», — казалось офицеру даже не слабостью, а подлостью, если не предательством.

— Идём, — сказал он, выпрямляясь и отходя от клетки. — Не собираюсь помогать безвольной тряпке.

Только грифон не отреагировал даже на прямое оскорбление. Мариэ со злостью убрал кинжал в ножны и направился к двери, что должна была привести в другую комнату.

— Можем же мы сделать хоть что-то! — Кашуэ с силой ударил кулаком по толстым прутьям. При всём своём отвращении к слабости и безволию пленника, мужчина не мог взять и просто оставить его. — Послушайте, всегда ведь есть шанс…

— У меня только один шанс, — снизошёл до принца грифон. — Смерть. Только она сможет принести мне избавление.

— Ну, знаете ли! — замер у двери Мариэ. — Стоит, вообще-то, поискать менее радикальный выход из ситуации.

— Менее радикального, — повторил его слова грифон, — выхода не существует. Я здесь почти две недели, неужели вы считаете, что я не перепробовал для освобождения всё, что было или хотя бы казалось возможным?

— Именно так мы и считаем, — опередил друга Мариэ. — Судьба дала вам шанс, а вы…

— Вы действительно думаете, будто вы — это шанс? — грифон басовито рассмеялся. — Не думал, что люди бывают столь наивны.

— Не попробовав — не узнаешь, — пожал плечами офицер.

— Так может, всё же расскажете, почему вы здесь? — спросил, отойдя от клетки к окну, Кашуэ. — Может быть, ваш рассказ даст нам подсказку, почему, например, здесь нет никакой охраны.

— Охрана здесь есть, и немаленькая, — ответил грифон. — Она позволяет любому попасть в башню — и не позволяет покинуть её.

— Охрана человеческая или магическая? — быстро уточнил Кашуэ. Мариэ выругался: знал ведь, что будет подвох!

— И то, и другое. Система оповещения и горгульи. Это каменные создания, подчинённые магии. Стоит кому-то волшебному или наделённому магией, кроме самого мага, пересечь невидимый охранный периметр, и каменные уродцы оживают, сбрасывая невидимость и нападая.

— Как отключить периметр? — спросил принц. — Любое изобретение, даже сто раз магическое, можно отключить.

— Мне сие неизвестно, — ответил грифон. — За все мои попытки бежать я так и не смог найти слабого места в этой охранной сети. Впрочем, у сетей бывают ячейки, а это — сплошной поток магической энергии.

— У него обязан быть источник, — сказал Мариэ. — Это ведь логично?

— Магия не всегда следует логике.

— Говорят, любая магия исчезает со смертью её создателя, — жёстко произнёс Кашуэ. — Такая-то логика неопровержима даже для магов.

— Вам не одолеть мага, — покачал орлиной головой грифон. — Он слишком силён. Да, когда он поселился неподалёку от нашего города, он выглядел слабым и беспомощным — но это оказалось обманкой. И с каждым убитым волшебным созданием он становится всё сильнее, поглощая нашу силу и магию, превращая их в собственные черты.

— То есть, он однажды станет эдаким тёмным властелином? — не поверил и потому решил разрядить напряжение шуткой Мариэ.

— Нет, — ответил грифон. — Он всего лишь станет равным демиургам. Те вкладывают частицу себя в любое творение, и когда маг соберёт достаточно этих частиц… я не знаю, что он сделает и кем станет. Да он и сам не знает: по мне, пока он одержим идеей ради самой идеи.

— Значит, тем больше у нас причин его остановить, — решил Кашуэ.

— А ты уверен, что у нас получится? — засомневался Мариэ. — У нас даже волшебного оружия нет, не говоря уж о магии или каких сверхспособностях. Может, всё-таки пробьемся через горгулий и уйдём? Расскажем о маге остальным, волшебному народу, всем-всем. Совместными усилиями его будет легче остановить.

— Я не уверен, что нам удастся уйти, — покачал головой принц. — Если бы это было так просто.

— Это проще, чем сражаться с неведомым чудовищем, — возразил офицер.

— Поэтому я прошу вас о смерти для меня, — снова подал голос грифон. — Без моей частицы божественного ему придётся потратить время на поиски новой. Это даст вам шанс… возможно.

— Слишком маленькая вероятность у этого шанса. Пока сделаем ставку на неожиданность, — Кашуэ так взглянул на друга, что Мариэ не осмелился возразить. Всё-таки офицер привык подчиняться ему, пусть они и были друзьями. — Нужно найти мага, и как можно скорее.

— Вы безумцы, — устало сказал грифон. — Впрочем, мне всё равно уже нечего терять. В соседней комнате на стене висит зеркало. Это дверь в настоящее обиталище мага. И охраняется оно уже не только лишь жалкими каменными горгульями. Я видел там и виверн, и эриний, и гарпий. Вас двое, и всё, что вам остаётся — погибнуть героями. А я продолжу молить судьбу о смерти от истощения.