Как только эта мысль пришла в голову, мама, суетясь и улыбаясь, поставила на стол кувшин с соком.

— Ах, это ты, Сакамичи! Я как раз собиралась подняться и разбудить тебя! Ты ведь, конечно, не хочешь опоздать в такой важный день!

Несмотря на неутихающий страх перед отъездом, Онода едва не задохнулся.

— Ты… ты сделала это все для меня? — спросил он.

— Ну конечно, — как ни в чем не бывало ответила мама, принимаясь разливать напитки. — Это в последний раз за долгое время, когда я могу приготовить что-то для тебя. Еда в Хогвартсе наверняка будет отличной, раз уж это богатая школа, но сегодня у тебя длинная поездка на поезде, и я не хочу, чтобы ты был голодным. Я сделаю тебе бутерброд, чтобы ты мог взять его с собой на всякий случай.

Все это звучало так нормально. Трудно было сопоставить ее тон с тем, что все стремительно менялось.

— Ну, нам лучше приступить к еде, если не хотим опоздать на поезд, — продолжила мама, усаживаясь за стол, и взяла вилкой сосиску. — Я заказала для нас такси, оно приедет где-то около восьми. Хогвартс-экспресс не уйдет раньше одиннадцати, поэтому у тебя должно быть достаточно времени, чтобы сесть на рейс. Ты не потерял билет, который дал тебе мистер Канзаки?

— Оу, нет, — ответил Онода, сев на свое место. Он честно не ощущал себя голодным, но мама очевидно потратила много сил, чтобы приготовить завтрак, поэтому нельзя было отказываться от еды только из-за своих нервов.

Онода съел прилично, хотя, по-видимому, все-таки не столько, сколько хотела мама — если, конечно, то смутное тревожное выражение, появившееся на ее лице, было каким-то признаком этого. Тем не менее она позволила ему выйти из-за стола и продолжить приготовления, а после вручила большой бумажный пакет, когда они выходили из дома, с объяснением, что это «на обед».

Хоть Онода и бывал раньше на вокзале Кингс-Кросс, сегодня это место казалось совершенно новым. То, что вокзал был одновременно важным транспортным центром для маглов и остановкой поездов, направляющихся в школы особого магического обучения, было удивительным, хотя и не являлось самой странной вещью, с которой пришлось столкнуться в последнее время. Этим утром вокзал был переполнен, и Онода внимательно искал взглядом других ребят, которые, как и он, могли толкать тяжелую тележку с чемоданом, возможно, дополненным завернутой метлой или клеткой с совой. Он задавался вопросом, сможет ли увидеть красные волосы Наруко среди толпы или, может быть, Канзаки с его маленькой сестрой.

Было бы здорово встретиться с кем-то дружелюбным, тоскливо думал Онода. Поездка, вероятно, будет длинной, и ему, скорее всего, придется ехать всю дорогу одному. У него были с собой комиксы, хотя компания все же внесла бы в его планы желанные изменения.

— Так, хорошо, по словам мистера Канзаки, Хогвартс-экспресс отбывает с платформы «девять и три четверти», — сказала мама, хватая карту вокзала с витрины и открывая ее. — Также он говорил, что мы не найдем опознавательных знаков и что платформа действительно находится внутри барьера между платформами «девять» и «десять». Разве это не поразительно, Сакамичи? Я никогда не мечтала о том, что в мире может быть гораздо больше вещей помимо тех, что мы видим каждый день.

— Эм… да, — чувствуя себя немного нехорошо, ответил Онода. Уже совсем скоро они будут на платформе, и его желудок сворачивался в узел.

Чем ближе они подходили к платформам «девять» и «десять», тем чаще Онода замечал людей, которые выглядели так, будто могли быть ведьмами и волшебниками. Здесь были взрослые в нелепой старомодной или эксцентричной одежде, а также его возраста дети, везущие перед собой чемоданы. Подозрения подтвердились, когда опередивший его мальчик случайно опрокинул тележку, и чемодан ударился об землю, рассыпав кучу книг заклинаний. Его мать отругала его за неуклюжесть, поспешно вернула все на место и, прежде чем двинуться дальше, оглянулась убедиться, что маглы ничего не заметили.

Они пришли на платформу слишком рано, и мама заключила Оноду в теплые объятия.

— Я так рада за тебя, — сказала она, поглаживая рукой по волосам Оноды так, словно делала это в последний раз. — Думаю, что это признак того, что ты предназначен для важных вещей, и я так горжусь тобой за то, что ты такой храбрый. Надеюсь, ты будешь усердно трудиться и много веселиться.

Онода сморгнул скопившиеся в уголках глаз слезы. Он хотел возразить, что он не храбр; что он собирается поехать только потому, что слишком труслив, чтобы сказать о своих истинных чувствах и о том, что он знал, насколько эгоистично требовать, чтобы мама продолжала так много жертвовать ради него. Но он не мог сказать этого вслух. Не в тот момент, когда Сачико Онода наконец обрела повод в первый раз в жизни гордиться своим сыном. Он хотел, чтобы их расставание было счастливым. По крайней мере, для нее.

— Я буду много писать, — пообещал Онода, уткнувшись лицом в плечо мамы. — Думаю, что в школе будут совы, которых ученики могут использовать… для пересылки писем и прочего. Я буду все рассказывать, если хочешь.

— Это было бы замечательно, — отодвинувшись, улыбнулась мама. — Но я уверена, что ты будешь очень занят, и, наверное, мало удовольствия в том, чтобы все время писать своей старой матери письма. Я бы хотела получить от тебя весточку, когда у тебя будет свободное время, но не хочу, чтобы ты тратил его только на меня, хорошо?

На это было не так много шансов, но Онода все равно кивнул.

Ему показалось, что мама была готова заплакать, когда в последний раз поправляла его воротник.

— Тебе пора идти. Не забудь переодеться в форму, пока будешь в поезде.

— Хорошо, — проглотив ком в горле, ответил Онода. — Пока, мам. Пожалуйста, позаботься о себе.

Она засмеялась.

— Слушай, а ты все-таки вырос. Ты тоже должен о себе позаботиться. Я люблю тебя и буду скучать по тебе.

Прощание закончилось, и Онода признал, что пора расставаться. Глубоко вздохнув и с готовностью усилив хватку на своей тележке, он сделал первый и, казалось, огромный шаг к барьеру между платформами «девять» и «десять».

Ненадолго остановившись, Онода обернулся в сторону мамы, чтобы взглянуть на нее в последний раз, но она только ободряюще улыбнулась и махнула рукой, побуждая сделать то же самое в ответ, прежде чем продолжить.

Канзаки дал четкие инструкции, которые заключались в том, чтобы игнорировать барьер и идти прямо через него. Можно было даже побежать, если нервничаешь. Несмотря на инстинкт, говорящий ему остановиться (потому что перед ним была сплошная кирпичная стена, ради Бога), Онода зажмурился и, не глядя, прошел сквозь.

Когда он открыл глаза, его встретил открывающийся вид на сверкающий алый паровоз, стоявший на платформе, где секунду назад ничего не было. Онода обернулся, но вместо того, чтобы увидеть за своей спиной маму, все, что он видел теперь, было лишь стеной. Хотя и логичным было, что он может просто вернуться туда, откуда приехал, если захочет, но вид стены, закрывающей дорогу назад в знакомый мир, заставил почувствовать себя так, словно последняя связь с его жизнью как магла была разорвана.

На платформе было много родителей (предположительно, ведьм и волшебников), прощавшихся со своими детьми, которые вскоре должны были сесть в Хогвартс-экспресс. Онода снова огляделся в поисках Наруко или Канзаки, но не удивился, когда не смог увидеть их, и смирился с тем, что в поездке у него не будет компании из кого-нибудь знакомого или более-менее знакомого.

Как только он подал свой билет проводнику, загрузил багаж и сел на поезд, реальность ситуации поразила его. Несмотря на то, что до отбытия еще оставалось время, вагоны уже были переполнены громкими и взбудораженными детьми. Ситуация оказалась именно той, в которой Онода никогда не был хорош. Это напомнило ему момент, как если бы у него был полный поднос еды, и он пытался приметить место, где можно сесть в столовой во время обеда, но всюду видел лишь перекошенные отвращением лица, пока не находил какой-нибудь уединенный уголок вместо того, чтобы сидеть там, где его явно не приветствовали.